Никола Корник - Невинная любовница
Сердце у меня так колотилось, что я невольно удивилась, почему кровать не сотрясается от его биения. В действительности все оказывалось гораздо труднее и страшнее, чем я предполагала. Я хотела во что бы то ни стало разоблачить подлых заговорщиц, леди Метвен и леди Страсконан. Но сейчас я очень испугалась, и ничто не могло успокоить меня: ни холодная рукоятка ножа у меня в руке, ни то, что Джесси и помощник лакея Ангус, прятались в платяном шкафу, готовые выскочить оттуда, как только мне понадобится помощь.
Кровать слегка просела, как будто кто-то опустился на нее. Я услышала звон металла, когда незваный гость снял портупею и небрежно швырнул ее к стулу. Вот он снял мундир, развязал шейный платок, снял через голову рубашку и начал расстегивать брюки. Одежда с легким шорохом упала на пол. О боже, помоги мне — он разделся догола! Потрясенная, я почувствовала, как меня охватывает жар. Не в силах шевельнуться, я лежала в ожидании чего-то ужасного. Незваный гость откинул одеяло и лег рядом со мной.
Я почувствовала идущий от него цитрусовый аромат. Кожа его была такой теплой, что я ощутила предательский порыв броситься ему в объятия.
Молниеносно перекатившись, я села на него верхом и приставила к его горлу нож.
— Тронь меня, и ты — покойник, — вскричала я.
— Я думал, что ты не признаешь насилия, Катриона! — Нейл схватил меня за запястье, и нож выпал из моей руки.
Глава девятнадцатая,
в которой любовь побеждает все
— Что ты, здесь делаешь? — изумилась я. — Я думала, что ты на балу, а ко мне в постель пытается пробраться Толли Гулливер!
Конечно, я поступила не очень тактично, увидев в своей постели мужа, а не коварного соблазнителя, но вы-то уже знаете, что у меня настоящий талант говорить неподходящие вещи в неподходящее время.
Нейл изобразил удивление. Он откинулся назад, заложив за голову руки, и выглядел так, словно был невероятно доволен собой.
— Так ты ждала капитана Гулливера? — спросил он.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — поспешно выпалила я, наверное, так оправдываются все неверные жены.
— Я думаю, — сказал мой муж, — что ты не очень-то жаждала видеть его в своей постели. — Он покосился на прикроватный столик, куда от греха подальше положил нож, и вкрадчиво добавил: — Если, конечно, ты не питаешь склонности к опасным играм со своими любовниками!
Я вспыхнула:
— Разве тебя это волнует? Ты бросил меня на два долгих месяца…
— И теперь все мужчины Эдинбурга добиваются твоего внимания? — закончил Нейл. Он вдруг перекатился и подмял меня под себя. — О, меня это очень волнует, Катриона, — отрывисто проговорил он. Его глаза почти почернели от страсти. — Меня очень волнуют слухи о том, что моя женушка ведет себя как соломенная вдова и флиртует и не только флиртует — с Толли Гулливером!
— Благодари своих тетушек за эти сплетни, — гневно парировала я. Мне не нравилось, что он подмял меня под себя — так я лишалась свободы действий. Конечно, в определенном смысле лежать под ним было очень приятно, и все же я злилась. — Это они распространяют клевету! Они перехватывали твои письма ко мне. Они хотели опорочить меня, собрались чем-то одурманить и положить ко мне в постель капитана Гулливера! — Я все больше распалялась. — И теперь у тебя хватило дерзости явиться сюда и обвинять во всем меня! — Я осмотрелась вокруг, пораженная внезапной мыслью. — Кстати, а где капитан Гулливер?
— Я задержал его, — не без удовлетворения ответил Нейл. — Мы с ним кое о чем побеседовали… — Он замолчал. — Нет, это звучит слишком мягко. Я приставил к его горлу кортик и спросил, каковы его намерения относительно моей жены. Как видишь, слухи дошли до меня!
— Конечно, дошли. Твои тетушки хорошо постарались. — Я вздохнула. — Полагаю, капитан Гулливер все отрицал?
— Нет, — сказал Нейл. — Он заливался как соловей. Он признался, что ты пригласила его сегодня на тайное свидание. Уверял, что ты писала ему любовные письма и всячески поощряла его.
— Что-о-о?! Вот ведь лживый, подлый, коварный мерзавец! — гневно воскликнула я.
Я попыталась сесть, но Нейл толкнул меня назад, на подушки, и прижался ко мне еще сильнее. Хотя из-за угрожавшей мне опасности под ночной сорочкой на мне была вся моя одежда, я чувствовала себя такой же беззащитной, как если бы была обнажена.
— Он показал мне письма, — тихо проговорил он.
Я онемела от удивления.
— Нейл, — я была в отчаянии, — все это было подстроено, чтобы опорочить меня. Спроси у прислуги, если не веришь мне! Они прячутся в шкафу, готовые прийти мне на помощь! Зелье, которым твоя тетка пыталась опоить меня, сейчас у Джесси. Мы с моей горничной подслушали разговор теток и узнали об их коварных планах. И Рамзи может рассказать тебе о том, что случилось со всеми твоими письмами и почему я не получила ни одного из них! Клянусь, я никогда не писала капитану Гулливеру и не поощряла его никакими иными способами. — Я смолкла, когда Нейл улыбнулся мне своей удивительной улыбкой. Я поняла, что оправдания излишни.
— Я знаю, что ты не писала этих писем, Кэт, — успокоил он меня. — Они были написаны с огромным количеством грамматических и синтаксических ошибок. Дочь школьного учителя не может так писать, если, конечно, английский не был предметом, который тебе не давался.
Я воззрилась на него. Неужели леди Страсконан, ослепленная гордостью и высокомерием, допустила промашку и не написала письма сама? Может, она сочла, что написание писем ниже ее достоинства, и поручила задание горничной? Я считала ее слишком умной и осторожной, но ведь еще одну ошибку она совершила сегодня вечером. Она не лично напоила меня снотворным, а передала зелье Джесси. Позже она приходила меня проведать, и я притворилась спящей, а отвар, который служил уликой против нее, мы успели припрятать в надежном месте.
— Нейл… — начала я снова, во мне затеплилась надежда.
— Тетушки вели себя очень убедительно, — продолжит Нейл, — им даже удалось посеять в моей душе зерно сомнения. Но они не могли предусмотреть того, что на балу я увижу твою кузину Эллен. Она сообщила, как вы с ней сегодня замечательно провели день. Я удивился — ведь леди Страсконан уверяла меня, что ты уехала кататься с Гулливером. — Он посмотрел на меня, и в его взгляде было нечто такое, что заставило мое сердце перевернуться. — Ho я так ни за что бы не поверил теткам, Кэт, несмотря на «доказательства». Мое сердце не поверило бы. Ты слишком благородна, чтобы обманывать меня. Ты скорее пришла бы и сказала мне в лицо, что больше не желаешь быть моей женой, чем предала меня.
