Барбара Картленд - Брак поневоле
– Я могу ехать и дальше, – уверила его Камилла.
Хьюго ничего не ответил. Посреди пустынного поля он обнаружил стог сена и заставил Камиллу лечь. Все ее тело болело от усталости, а рубцы от ударов кнутом жгли плечи, как огненные ленты. Но, несмотря на это, она сразу же уснула. Ей показалось, что она только что закрыла глаза, когда ощутила на своем плече руку Хьюго и поняла, что уже светало.
– Мы должны ехать, – сказал он.
Еще не вполне проснувшись, Камилла оказалась в седле. Лошади, которых в этот раз добыл Хьюго, оказались не так хороши, как предыдущие, но это были выносливые животные и легко проходили милю за милей. Вперед, вперед и вперед… пока, наконец, к радости Камиллы, Хьюго не остановился около извилистой речки, чтобы напоить лошадей.
– Мы не можем рисковать и заезжать на ферму, чтобы позавтракать, – сказал он. – Наши преследователи могут быть неподалеку. Вы очень голодны, дорогая?
– Я не буду думать об этом, – улыбнулась Камилла, а потом указала на землю: – Смотрите, вот наш завтрак!
У них под ногами были заросли дикой земляники. Они немедленно спешились и с жадностью начали поглощать спелые, сладкие ягоды, прекрасно утолявшие голод.
– Если я не раздобуду для вас какой-нибудь более существенной еды, – сказал Хьюго, подсаживая Камиллу на лошадь, – вы станете такой легкой, что просто уплывете от меня по воздуху. Вы действительно можете потерпеть, пока мы не окажемся в безопасности?
– Конечно, – смело пообещала Камилла, однако была очень благодарна Хьюго, когда он решил остановиться в маленькой гостинице, расположенной в крошечной деревушке вдали от большой дороги.
– Вряд ли наши ночные противники или Мелденштейнская кавалерия найдут нас здесь, – сказал он.
На владельца гостиницы произвели впечатление его новые гости, бывшие, без сомнения, знатными господами, несмотря на весь их растрепанный вид.
Когда Камилла поднялась в комнату, чтобы привести себя в порядок, она просто ужаснулась, взглянув в зеркало. Лицо ее было в пыли, волосы находились в полнейшем беспорядке, а амазонка покрыта грязью. Она быстро умылась, причесала и уложила волосы, а хозяйка, удивляясь роскошному бархату амазонки, с помощью щетки вернула костюму какое-то подобие его былого великолепия.
Хозяйка смотрела на Камиллу с большим любопытством. Какое счастье, что женщина не могла ни о чем спросить. В любом случае девушка была слишком голодна, чтобы вести беседы, и отчаянно торопилась спуститься в отдельную гостиную, где ее ожидала роскошная трапеза, приготовленная по распоряжению Хьюго Чеверли.
Они с аппетитом поглощали еду, пока, наконец, Камилла не призналась, что больше ни в состоянии съесть ни кусочка. Во время еды они почти не разговаривали, потому что оба были слишком голодны. Теперь же Хьюго, держа стакан с вином в руке, откинулся на спинку стула и сказал:
– Вы выглядите так, словно собрались на бал. Как вы можете выдерживать такую огромную физическую нагрузку и в то же время производить впечатление, что вам едва хватит сил, чтобы сорвать цветок?
– Неужели я действительно так выгляжу? Уверяю вас, на самом деле я очень вынослива. Я всегда перегоняла верхом брата, а когда мы, бывало, бродили по окрестностям, что мама считала очень неженственным, клянусь, к концу дня брат уставал сильнее, чем я.
– Такая тренировка сослужила вам сейчас хорошую службу, – сказал Хьюго. – О моя дорогая, я бы никогда не простил себе, если бы вы не смогли перенести всех этих тягот!
– Мы еще не в Амстердаме, – напомнила ему Камилла.
– Нам осталось проехать всего двадцать пять миль. Хозяин гостиницы пообещал дать нам свежих лошадей. Бог знает, что это будут за животные, но хозяин клянется, что они бодрые и отдохнувшие. Может быть, вы предпочтете, чтобы я нанял для вас повозку?
– Вы сошли с ума. Сами же говорили, что нас ищут кавалеристы. Поедемте, мы не можем больше задерживаться.
– Мне стыдно, что я так много требую от вас. Если вы свалитесь от истощения сил, в этом буду виноват только я.
– Давайте поторопимся, – настаивала Камилла. – Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не услышу английскую речь и не буду уверена, что в посольстве я нахожусь на территории Англии.
– Тогда в путь, – сказал Хьюго, поднимаясь из-за стола и подавая Камилле руку.
Камилла в ответ протянула свою и поднялась. И вдруг, движимые какой-то силой, они бросились в объятья друг другу. Камилла положила голову на грудь Хьюго, а он нагнулся, ища ее губы. На мгновение все вокруг исчезло, не существовало больше ничего, кроме чуда его прикосновения и всепоглощающего чувства, что она вся, без остатка, принадлежит ему.
– Я обожаю вас, – сказал Хьюго растроганно.
Губы их встретились и слились в долгом поцелуе. Потом они разжали свои объятия и направились к лошадям.
Теперь они ехали гораздо медленнее. Лошади двигались неторопливой рысцой, к которой привыкли, хотя на них пытались воздействовать уговорами, а то и ударами кнута.
Время после полудня тянулось бесконечно долго, и Камилла вдруг почувствовала, что все ее тело охватила невыразимая усталость. Она не осмеливалась признаться Хьюго, как сильно от длительного пребывания в седле у нее болят спина и ноги.
Когда родители Камиллы разорились, все лошади были проданы и в конюшне осталась только одна старая кляча, которую использовали лишь для того, чтобы послать кого-нибудь с поручением в деревню. Лошадь была слишком старой и неповоротливой для верховой езды, и, сев в Мелденштейне на настоящего коня, Камилла сразу же почувствовала, насколько потеряла форму.
Сейчас она знала, что только сила воли удерживает ее в седле. Простиравшиеся вокруг ровные зеленые поля, пересеченные серебристыми каналами, казались ей бесконечными. Неожиданно в страхе, что еще немного, и она упадет, Камилла вцепилась в переднюю луку седла, как тогда когда они пересекали реку.
Увидев, что происходит, Хьюго подъехал ближе и, взяв выпущенные Камиллой поводья, повел ее лошадь рядом со своей. Девушка не протестовала, она просто сидела, размышляя над тем, как долго еще сможет продержаться в седле, чтобы не подвести ехавшего рядом с ней человека.
И именно в это мгновение, с трудом подняв глаза, Камилла увидела, как впереди блеснуло что-то голубое. Это зрелище оживило ее, как глоток шампанского.
«Море!» – попыталась она сказать, но, задохнувшись от пыли, не смогла вымолвить ни слова.
– Мы приехали! – воскликнул Хьюго.
Теперь Камилла нашла в себе силы взять поводья, и лошади дружно застучали копытами по булыжным мостовым Амстердама.
До британского посольства было совсем недалеко, но дорога туда показалась Камилле бесконечной. Наконец они оказались у дверей большого здания с портиком, и Хьюго спрыгнул на землю. Камилла не двигалась: она точно превратилась в камень. Когда Хьюго снял ее с лошади, девушка почувствовала, что ноги ее онемели, а руки бессильно повисли. Поднявшись по лестнице с Камиллой на руках мимо удивленных лакеев, Хьюго вошел в зал.
