Стефани Лоуренс - Идеальный любовник
Порция вздохнула. Куда ни повернись, она всюду натыкалась на противоречия! Единственное, в чем она уверена, так это в том, что Саймон, как ни удивительно, был преисполнен решимости жениться на ней, в то время как она стояла перед принятием ответственного решения.
Кружилась голова при мысли о грандиозных переменах в ее жизни. Порция огляделась по сторонам, заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Нужно успокоиться, обрести обычное ровное настроение, при котором ее мозг работает наиболее эффективно.
Она окинула взглядом полки, заполненные книгами в кожаных переплетах, попыталась отыскать знакомые корешки, чтобы отвлечься от обуревавших ее мыслей, вернуться в мир, в котором она обычно жила.
Порция обошла половину прямоугольной комнаты, прошла мимо огромного камина. Выходящие в сад застекленные двери были открыты. Порция полюбовалась стоящими на пьедесталах бюстами, стараясь не думать больше ни о чем другом.
Письменный стол в другом конце комнаты стоял, развернувшись всей своей длиной к большому камину. В стене позади него располагался камин поменьше. Внимание Порции привлекла интересная деталь на каминной полке.
С того места, где Порция в тот момент стояла, она увидела маленькую ступню в дамской туфле, лежащей на полу за письменным столом. Ступня, конечно же, соответствовала ноге.
Порция подошла к столу, обогнула его и — остановилась. В шоке уставилась на увиденное, не веря своим глазам. Ухватилась за край стола, медленно поднесла руку к горлу.
Она не могла отвести взгляда от лица Китти — одутловатого, в пятнах, с высунутым темным языком, открытыми невидящими глазами, с шелковым шнурком, глубоко врезавшимся в шею…
— Саймон…
Голос ее казался еле слышным, и Порции пришлось приложить невероятные усилия, чтобы уже громко крикнуть:
— Саймон!
Прошла минута, Порция отчетливо слышала тиканье часов на каминной полке. У нее не было сил выйти изза письменного стола, броситься за помощью.
В коридоре послышались приближающиеся шаги.
Дверь распахнулась.
Мгновение — и Саймон оказался рядом. Схватив Порцию за руки, он впился глазами в ее лицо, проследил за ее взглядом, увидел страшное зрелище, чертыхнулся и, схватив Порцию за талию, потащил ее прочь, подальше от этого кошмара. Порция прильнула к нему, спрятав голову у него на плече, ее всю трясло.
— Что произошло? — В дверях появился Чарли. Саймон кивнул в сторону письменного стола.
— Китти…
Саймон прижимал к себе Порцию, чувствуя, как дрожь сотрясает ее тело. К черту условности! Он обвил ее руками и склонил к ней голову, щекой потерся о ее висок.
— Все в порядке, успокойся…
Она сглотнула, еще плотнее прижалась к нему. Подняла голову, но не отступила назад, бросила взгляд в сторону письменного стола.
А также на Чарли, который заглянул за письменный стол и тотчас грузно опустился на край столешницы. Лицо у него побелело, он судорожно теребил галстук на шее. Выругавшись, он перевел взгляд на Саймона.
— Она, кажется, мертва?
Порция дрожащим голосом проговорила:
— Ее глаза…
Саймон посмотрел на дверь, больше никто не появлялся.
— Иди и найди Бленкинсопа, — обратился Саймон к Чарли. — Да закрой за собой дверь. После того как найдешь Бленкинсопа, поищи Генри.
Моргнув, Чарли кивнул. Поднявшись, поправил одежду и направился к двери.
Порция дрожала все сильнее. Едва дверь захлопнулась, Саймон нагнулся и взял ее на руки. Она вцепилась в его сюртук, но протестовать не стала. Он донес Порцию до кресла перед большим камином и усадил ее.
— Подожди здесь. — Оглядев комнату, он нашел графин с бренди, налил приличную дозу в хрустальный бокал и, возвратившись к Порции, подал его ей. — Выпей.
Ей удалось взять бокал лишь двумя руками. Саймон помог Порции поднести бокал к губам, а затем выпить. Это вернуло ее щекам слабый румянец, в глазах появилась осмысленность.
Отпустив Порцию, Саймон сказал:
— Подожди здесь. Я хочу осмотреть место, пока тут не начался настоящий хаос.
Он поднялся, быстро пересек комнату и взглянул на тело Китти. Она лежала на спине, руки ее были подняты вверх, как будто она до последнего момента боролась со своим убийцей.
Впервые в жизни Саймон почувствовал к ней жалость. Она, возможно, и была возмутительницей спокойствия в обществе, но это никому не давало права лишать ее жизни. Возникло также гневное чувство, но тут все было гораздо сложнее, адресатом гнева была не одна Китти. Саймон постарался обуздать его и зафиксировать в памяти все то, что он сейчас видел.
Убийца оказался за спиной Китти и, вероятно, задушил ее шнуром от шторы на застекленной двери. Саймон проверил этот факт и убедился в правильности своего предположения. Китти была невысокой, ее рост не превышал пяти футов, так что убийце не составило труда это сделать. Саймон осмотрел тело, руки, но не нашел ничего необычного; разве что платье было не то, в котором она выходила завтракать. Тогда на ней было утреннее, сравнительно простое, а теперь платье было более изысканным, оно подчеркивало пышность ее форм, но в то же время было вполне приемлемым для замужней леди.
Саймон посмотрел на письменный стол — все было в порядке и осталось на своих местах. Он нигде не заметил ни неоконченного письма, ни следов на пресспапье. Перья аккуратно лежали на подносе, чернильница была закрыта. Не похоже, чтобы Китти пришла в библиотеку с целью написать письмо.
Вернувшись к Порции, в ответ на ее вопросительный взгляд Саймон сказал:
— Никаких зацепок.
Он взял из ее рук протянутый ею бокал, который был наполовину полон. Одним глотком он опрокинул в рот его содержимое и почувствовал, как приятная теплота растеклась по телу. Все это время он думал о возможных последствиях его разговора с Порцией. И вот такое несчастье.
Саймон посмотрел на Порцию. Их глаза встретились. Она подняла руку, их пальцы переплелись.
Послышался шум. Дверь распахнулась, в комнату ворвались Генри и Бленкинсоп. Следом за ними вбежали Эмброз и лакей.
Последующие часы сохранились в памяти Саймона как самые кошмарные. Слово «шок» было слишком мягким, чтобы выразить то, как подействовала на людей смерть Китти. Все были ошеломлены и не могли найти слов, чтобы выразить свои чувства. Несмотря на все то, что происходило у них на глазах в течение последних нескольких дней, никто не мог даже подумать о подобном финале.
— Иногда я думал о том, чтобы задушить ее, — сказал Джеймс. — Но не ожидал, что это сделает ктолибо другой.
Однако же ктото это сделал.
Все леди пребывали в смятении. Даже леди О., которая забыла о необходимости тяжело припадать на трость и стучать ею по полу. Друсилла выглядела наиболее спокойной, но и ее затрясло, она мертвенно побледнела и плюхнулась в кресло, когда услышала новость. Умершая Китти завоевала большее симпатий, нежели живая.
