Лиза Клейпас - Нам не жить друг без друга
В полном молчании они вошли в комнату Поля.
Взглянув на личико ребенка, Селия сразу поняла, в чем дело. Судя по симптомам, у него была дифтерия: сухой частый кашель, нитевидный пульс, характерная синюшность кожи. Несколько лет назад ей пришлось повидать немало больных дифтерией. Отец ходил на вызовы, а она его сопровождала. Болезнь была страшна тем, что в горле образовывалась пленка, которая могла перекрыть дыхательное горло, и тогда ребенок переставал дышать навсегда.
Поль, мальчик лет пяти-шести, слабо кашлял и уже начал задыхаться. Селия с ужасом поняла, что ждать доктора Дассена они не могут. Она знала, что следует делать. Ей не раз приходилось видеть, как отец делает эту операцию. Но она не врач и может навредить, а не помочь.
Дыхание у Поля стало прерывистым. Мадам Дюкесн испуганно всхлипнула:
– О, доктор Волеран, умоляю вас, помогите моему мальчику…
– Мадам, – сказала Селия, собрав все свое мужество. Надо было срочно принимать меры, иначе мальчик задохнется. – Принесите острый нож и кусочек полого внутри тростника… Совсем небольшой кусок, около двух дюймов длиной.
Мадам Дюкесн посмотрела на нее округлившимися глазами и перевела взгляд на Жюстина. Он кивнул, и женщина выбежала из комнаты.
Жюстин вгляделся в маленькое измученное личико ребенка.
Селия налила в таз горячей воды.
– Им следовало давно послать за доктором, – сказала она. – Надеюсь, он успеет приехать до того, как нам придется что-то делать.
– Я знаю Дассена. – Жюстин снял припарку с груди мальчика. – Въедливый старикан. Он принимал нас с Филиппом. Правда, я сильно сомневаюсь, что он относит это событие к числу самых важных своих достижений.
Селия бросила на него страдальческий взгляд:
– Жюстин, я не смогу.
– В таком случае скажи мне, что делать, и я сам сделаю то, что нужно.
Немного помедлив, Селия решительно покачала головой:
– Нет. Если бы мне удалось вспомнить, как именно мой отец…
– Он совсем не дышит. – Жюстин приподнял мальчика. Ребенок был без сознания.
Мозг Селии лихорадочно заработал. В комнату вбежала мадам Дюкесн, и Селия, взяв из ее рук нож и трубку, решительно сказала:
– Доктору Волерану требуется полная тишина. Прошу вас, мадам, оставьте нас на несколько минут.
– Да, конечно, но я бы хотела остаться и…
– Всего на несколько минут, – повторила Селия и мягко выпроводила женщину из комнаты.
Она вымыла руки, присела на краешек постели. Взяла нож. Рука немного дрожала. Селия боялась сделать надрез не в том месте, боялась перерезать вену. Господи, тогда ребенок истечет кровью!
– Начинай, – спокойно сказал Жюстин.
Селия прошептала молитву и сделала надрез. Вытек тоненький ручеек крови, и она вставила трубку. До боли закусив губу, Селия ждала. Послышался хлюпающий звук. Ребенок дышал!
– Слава Богу, – с облегчением сказала она, вздрогнув всем телом.
– Что дальше? – спросил Жюстин.
– Трубка позволит ему дышать, пока не очистится горло. Через пару дней ее можно удалить. Отверстие быстро зарастет… при условии, что он выживет.
В дверь постучали, послышался голос мадам Дюкесн:
– Доктор Волеран? Приехал доктор Дассен.
Дассен с медицинским саквояжем в руке вошел в комнату. Этот невысокий мужчина был личностью уважаемой и весьма незаурядной. Он носил старомодную одежду: бриджи до колен, цветастый жилет и сюртук с узкими плечами. Голову его украшал парик. Он перевел острый взгляд серых глаз с Селии на Жюстина. Тот не мигая смотрел на него.
Искорка надежды, теплившаяся в глазах доктора, погасла, и он горестно вздохнул. Подойдя к постели, осмотрел Поля и одобрительно улыбнулся. Мальчик пришел в себя.
– Все будет в порядке… Постарайся не разговаривать, сынок. – Дассен взглянул на Селию, на мадам Дюкесн. – Пока все идет хорошо. Доктор Волеран вовремя сделал операцию. Нельзя ли попросить дам оставить нас с доктором наедине? Нам нужно обсудить, как проводить лечение.
Селия с неохотой подчинилась его просьбе и следом за мадам Дюкесн вышла из комнаты.
Дассен открыл свой саквояж, покопался в нем.
– Я был так глуп, что действительно надеялся встретить здесь Филиппа Волерана, – проговорил он скрипучим голосом. – Но я не такой идиот, как все эти люди внизу, которых тебе удалось провести. Тебя и Филиппа я принимал собственными руками и никогда не перепутаю.
– С чем вас и поздравляю, – язвительно заметил Жюстин.
– Твой брат был настоящим врачом. Медицина была его призванием, он любил свое дело. Ты же… – Доктор не договорил и невесело рассмеялся. – Следовало ожидать, что ты его переживешь. Дурная кровь. В тебе она проявила себя, не так ли?
– Очевидно, так.
– Филипп всегда стремился к хорошему, а ты… ты превратился в бездушного негодяя. Филипп не раз убеждал меня, что в душе ты добр. Я всегда относился к этому скептически.
– Вы не расскажете, кто я такой? – нетерпеливо спросил Жюстин, не видя смысла ходить вокруг да около.
– Конечно, нет. Но только ради Филиппа. Мне кажется, он сам попросил бы об этом. Жюстин направился к двери.
– Мне очень повезло, что Филиппа многие любили, – сказал он на прощание.
Селия ждала его на верхней площадке лестницы.
– Он знает?
– Мне начинает казаться, что нет человека, который не знал бы этого.
– Дассен не проболтается?
– Сказал, что будет молчать. Ради Филиппа. – Жюстин выругался и взъерошил волосы.
– Что случилось? Что он сказал тебе?
– Это не имеет значения, – ответил Жюстин, прищурившись.
Селия пристально посмотрела на него. Она сердцем почувствовала, что он испытывает боль и обиду.
– Он напомнил тебе о прошлом? – тихо спросила она. – Но прошлое больше не имеет значения.
Взяв Жюстина за руку, Селия увлекла его в уединенный уголок. Приподнявшись на цыпочки, обняла, поцеловала в щеку. Их с Филиппом бросила мать, а озлобившийся отец не обращал на сыновей внимания. Разве мог в таких обстоятельствах ребенок не восстать? Жюстин, более сильный из двух братьев, больше, чем Филипп, нуждался в дисциплине и внимании и потому сильнее пострадал.
– Теперь все по-другому. Что бы с тобой ни случилось, я не перестану любить тебя и верить в тебя.
– Я люблю тебя, – сказал Жюстин прерывающимся голосом. – Черт возьми, мне совсем не по душе, что нам придется расстаться. Если бы я мог быть с тобой всю оставшуюся жизнь, я не просил бы у судьбы ничего другого.
Они посмотрели друг на друга: и у него, и у нее в глазах светилась любовь.
Жюстин с сожалением вздохнул:
– Надо спуститься вниз. Отец, наверное, уже скрестил шпаги с Байоном. Видит Бог, я не удивлюсь ничему, что преподнесет нам сегодняшняя ночь.
