Анна Бартон - Дерзкая и желанная
– Боже, Оливия. – Он наклонил голову и, захватив ее сосок в рот, принялся посасывать. Ее дыхание участилось, она стала извиваться от чистейшего наслаждения, а когда он просунул руку между ними и дотронулся до жемчужинки между ног, она совсем пропала.
– Я хочу тебя, – выдохнула Оливия. – Пожалуйста.
Она потерлась о него, с удовольствием обнаружив, что он возбужден, ибо, несмотря на свою браваду, имела весьма смутное представление о том, как все это происходит. Однако знала, что бриджи его представляют досадную помеху, и принялась это дело исправлять. Оливия тянула брюки спереди, пока что-то не поддалось, и Джеймс рассмеялся ей в рот, и этот звук был такой восхитительно вкусный, что ей захотелось его съесть.
– Думаю, ты только что скормила одну из моих пуговиц рыбам.
– Шш. Я не желаю сейчас думать о рыбах. Просто помоги мне.
Веки его отяжелели, от улыбки таяло сердце. Он расстегнул ширинку, и она наконец заполучила его древко, гладкое и ах какое твердое, в свое безраздельное владение.
– А мы можем вот так?..
Он пробормотал не то проклятье, не то молитву, а может, и то и другое.
– Да, можем. Ты уверена, что готова так скоро после того, как мы…
Боже милостивый, она готова. Пусть она не может сказать ему, что по-прежнему безумно любит его или какую боль причиняет ей мысль о том, чтобы прожить первые два года их брака без него, но может любить его своим телом. Может создать воспоминания, которые сбережет для тех ночей, когда их будут разделять тысячи миль.
– Я готова.
Придерживая за ноги, он опускал ее ниже, пока его возбужденная плоть не застыла у входа в ее лоно.
– В этот раз мы будем делать это медленно.
Наверное, она надула губы в ответ, потому что Джеймс усмехнулся и сказал:
– Поверь мне.
О, она ему верила.
Он наполнил ее, затем позволил взять руководство на себя, установив скорость и ритм. Солнце припекало им головы, а вода целовала кожу, когда Оливия двигалась на нем, то приподнимаясь, то вбирая его глубже, снова и снова, пока ноги не сомкнулись вокруг него и она не всхлипнула от того же освобождения, которое уже испытывала.
– Тише, любимая. – Стиснув ее попку руками, он наращивал темп, усиливая трение между ними до тех пор, пока сладостная пульсация не пронзила все ее тело, загрохотав в ушах. У их с Джеймсом близости было нечто такое, чего она никогда не представляла, потому что даже вообразить не могла чего-то настолько взрывного, яркого и чудесного. Оливия выгнула спину и вскрикнула, когда волна наслаждения накрыла ее с головой, мало-помалу переходя во что-то тихое и исцеляющее.
Джеймс прислонился лбом к ее лбу и хрипло выдохнул:
– Держись.
Оливия собрала остатки сил, и когда он снова начал двигаться в ней, встречала каждый его толчок своим. Она втянула его нижнюю губу в рот и пропустила сквозь пальцы волосы на груди и животе. Он сделал резкий вдох, и каждый мускул в его теле напрягся, а теплый летний ветерок подхватил и унес имя, в экстазе слетевшее с уст.
Глава 22
Час спустя Джеймс и Оливия дремали, лежа нагишом в тени большого дуба. Он перенес туда одеяло, выжал их одежду и оставил сушиться на солнце. Они выпили вина из кружек и подкрепились хлебом с сыром и сочными яблоками.
Довольные и пресыщенные, они лежали на спине под зеленым шатром над головой. Джеймс сплел их пальцы, поцеловал тыльную сторону ее руки и прижал к груди, а потом погрузился в сон.
Оливия, должно быть, тоже задремала, а когда проснулась, он, уже одетый, собирал инструменты в сумку. Волосы ее прилипли к щеке, и она, вдруг застеснявшись, села и подтянула колени к груди.
– С пробуждением, красавица! – сказал он без тени иронии.
– Да уж, красавица – сущее пугало.
– Прелестное пугало. – Джеймс взял ее шемизетку, отряхнул от прилипших травинок и пыльцы и бросил ей.
Оливия быстро надела ее через голову, вздохнув, когда теплая от солнца ткань согрела кожу. Пока Джеймс собирал остальную одежду, она пальцами кое-как расчесала спутанные волосы. Это будет чудо, если ей удастся собрать их в некое подобие приличного пучка, но разве это так уж важно? Особенно когда день был таким замечательным и таким… необыкновенным.
Одежда показалась ей слишком тугой и тесной после нескольких часов раскованного блаженства, но, конечно же, была необходима для того, чтобы им с Джеймсом вернуться в Хейвен-Бридж. Одевшись и приведя в относительный порядок волосы, она взяла костыли и пошла следом за Джеймсом к лошадям.
– Постой. – Он резко остановился, нахмурив лоб. – Пожалуй, я возьму образец почвы с берега речки, чтобы показать его Хэмфри вместе с твоим наброском. Подождешь минутку?
– Я пойду с тобой.
Он помог ей пройти короткое расстояние до реки, и Оливия видела с высокого берега, как Джеймс легко спрыгнул на песок, снял с плеча сумку, достал маленький завязывающийся мешочек и присел на корточки рядом с откопанными им камнями. Зачерпнув горсть земли и ссыпав в мешочек, он как раз завязывал его, когда что-то на берегу позади него блеснуло на солнце. Она заморгала, дабы убедиться, что ей не показалось. Нет, действительно, на земле блестело что-то металлическое.
– Джеймс, мне кажется, ты что-то нашел.
Он вскинул на нее глаза.
– Очередной камень?
– Не думаю. Оно блестит. – Оливия придвинулась к краю берега и показала: – Вон оно.
Джеймс снова присел и провел пальцами по обнажившейся земле.
– А, нашел.
Поднявшись, он повернулся к ней и раскрыл ладонь, на которой лежал маленький кусочек земли. Под слоем прилипшей грязи, которую он осторожно стер, обнаружилось кольцо из металла.
– Невероятно, – прошептал Джеймс, подойдя ближе, чтобы ей было видно.
– О… – пробормотала Оливия, постаравшись придать голосу восторженности, хотя трудно было восторгаться испачканным в земле кусочком металла.
Джеймс хорошенько потер кольцо о рукав сюртука, тщательно промыл в воде и еще раз потер, а затем чуть хриплым от удивления голосом произнес:
– Похоже, оно золотое, Оливия, и, вероятно, очень, очень старое.
Лицо его светилось радостным возбуждением, и она почти видела, как кружатся его мысли, проигрывая в голове возможные истории этого колечка, воображая, кто мог его носить. И в этот миг она по-настоящему поняла эту его страсть. Дело вовсе не в славе или богатстве, а в том, чтобы прикоснуться к частичке прошлого.
– Не хочешь достать блокнот? Я могу сделать необходимые записи и указать, где…
– Нет. – Он запрыгнул на поросший травой берег и протянул ей кольцо. – Давай посмотрим, подойдет ли оно.
Теперь блестевшее у него на ладони кольцо выглядело так, словно было куплено у какого-нибудь модного ювелира на Бонд-стрит. Оливия на мгновение заколебалась, затем сглотнула и протянула правую руку, поскольку носить кольцо на левой до свадьбы – плохая примета. И все равно ее пальцы предательски дрожали.
