Джоанна Линдсей - Хранящая сердце
Программу чего? Наказания? Устрашающего вида плети на стене — единственное, что она могла видеть, стоя, согнувшись. Шанель вспомнила красные безобразные рубцы на ногах рабынь, которые, как она теперь не сомневалась, они получили в этой самой комнате, и содрогнулась при мысли, что ее ждет та же участь.
— Такое положение, женщина, идеально подходит для двух вещей. Вряд ли я забуду хотя бы об одной из них.
— Фалон! — От звука его низкого голоса Шанель содрогнулась — Нет, Фшэн! — вскрикнула она, когда смысл его слов дошел до нее.
— Ты все еще говоришь мне нет? А я говорю — да.
Руки Фалона легли ей на спину, как бы подтверждая, что никакие ее слова не помешают ему выполнить задуманное. Что он собирается делать? Одно из двух? О Звезды, нет нужды спрашивать, что он имеет в виду! Наказание или соединение — и то, и другое ужасно! Ни того, ни другого она не хочет. А плети — вот они…
Нет, он не будет ее бить. Воины не бьют своих женщин, а он считает ее своей. Но это воины Кап-ис-Тра, а Фалон принадлежит к бахаранцам, о которых она почти ничего не знает, кроме того, что они наказывают своих женщин по-другому. Может быть, он посчитает необходимым наказать ее плетью за бегство. Впрочем, какая разница? При его громадной силе даже шлепки причинят ужасную боль.
— Я не слышу твоих слов, Шанель. Ты жалеешь, что покинула Ша-Каан?
— Я жалею только о том, что ты меня нашел. Ее глаза расширились от острой боли, вызванной шлепком по ягодицам.
— Это неверный ответ, керима. Хочешь попробовать еще раз?
— Отпусти меня, Фалон!
— Отпущу, как только меня удовлетворят твои ответы.
— Ты хочешь, чтобы я тебя обманывала? — закричала она.
— Нет, я хочу честного ответа, поэтому поищем его у твоего тела.
Шанель почувствовала, как его руки скользнули от ее бедер к животу, а затем медленно подобрались к груди. Шанель задержала дыхание, пытаясь противостоять возникшим ощущениям, но это оказалось невозможно. О Звезды! Несмотря на ее вполне реальный страх, Фалон пробудил в ней желание. Соски грудей отвердели под его ладонями, пульс участился, все внутри замерло в предвкушении соединения. Почему такое происходит каждый раз, когда он прикасается к ней?
Фалон внезапно наклонился над ней, кожаные браки прижались к ее ягодицам, голая грудь — к спине Руки Фалона обвились вокруг нее и мягко сжали в объятиях.
— Я скучал по тебе, женщина. Только мысль о тебе и представление о том, что я с тобой сделаю, когда найду, спасли меня от отчаяния и безумия в этой адской машине из металла, в которой мне пришлось путешествовать.
Шанель опустила голову, почти побежденная этими словами. Но она не могла позволить, чтобы его чувства или даже ее собственные взяли над ней верх. Он до сих пор не произнес тех слов, которые принесли бы ей поражение и сделали ее подругой его Пока этого не произошло, оставался шанс, что такого и не случится. Он просто ей не подходит и неважно, что отец его выбрал, и что ее тело так реагирует на него. Она это знала точно. Почему она не может заставить и его признать это?
— Фалон…
— Нет! — резко оборвал он ее. — Твои слова редко бывают для меня приятны. Пусть лучше за тебя говорит твое тело.
Брус находился на уровне середины бедер Шанель, а не талии, как было задумано. Поэтому пальцы Фалона смогли проскользнуть между ее ног. Огонь желания охватил все тело, и из ее груди вырвался стон. Она все еще пыталась сопротивляться, стараясь выдернуть из стены крюк, к которому была прикована, но все ее усилия были тщетны. Ей оставалось надеяться только на милость Фалона — то есть на милость воина. А у воинов нет такого понятия.
Шанель ожидала и боялась того, что должно было случиться. Но ничего не могла сделать. Ее сопротивление быстро иссякало: слишком большое наслаждение испытывала она от его рук, ласкавших ее. Шанель даже забыла о боли, которая должна была за этим последовать.
Разумом она не хотела, чтобы он взял ее, тем более в таком положении, когда она даже не могла двигаться, но ее тело отказывалось подчиняться. И Фалон об этом знал. Шанель понимала, что потом будет чувствовать себя униженной из-за того, что дала ему понять, насколько сильно хочет его, но сейчас это было выше ее сил.
Она уже была готова умолять Фалона взять ее, когда он протянул руку и с небольшим усилием вырвал из стены крюк, к которому она была прикована.
Шанель выпрямилась, почувствовав, что ноги ее освободились.
Сбросив оковы с рук, Шанель мысленно благодарила Фалона, который оказался не столь безжалостным, как она думала. Но сейчас ей нужно было другое, и Шанель ждала этого. Ее чувство только усилилось, когда она взглянула на Фалона. Без малейших колебаний или поощрения со стороны Фалона Шанель бросилась в его объятия, обхватила руками шею и нагнула голову, чтобы поцеловать в губы. Желание коснуться его, дать ему все, что он захочет, настолько захватило Шанель, что она не сразу поняла, что Фалон не разделяет ее энтузиазма и не отвечает на ее поцелуи.
Шанель в смущении посмотрела на него.
— Теперь ты честно поступаешь, Шанель, или делаешь это, чтобы избежать наказания? — спросил он, отстраняя ее от себя.
Слова Фалона подействовали на нее как холодный душ. Шанель вдруг поняла, что именно этого он и добивался.
— Ты не собирался соединяться со мной здесь? — спросила она.
— Когда я возьму тебя, женщина, это произойдет в постели — неподвижной постели, причем я должен быть уверен, что мы одни.
— Тогда зачем ты заставил меня захотеть тебя? — почти выкрикнула она.
— Нужно было, чтобы ты вспомнила о своих подлинных чувствах, преодолев свой страх. И в конце концов ты сказала правду. Ты все еще хочешь меня.
— Больше этого не будет, ничтожество!
Шанель отвернулась от него и едва не споткнулась о тела двух сандерианцев. И только теперь до нее дошло, что Фалон действительно спас ее. Ей до сих пор было неясно, что собиралась сделать с ней Ланар. Ведь, в сущности, из-за нее Шанель оказалась в руках Фа-лона, с которым невозможно ни о чем договориться. Она, конечно, не откажет себе в удовольствии отплатить этой сандерианской ведьме.
Шанель все еще находилась под впечатлением только что испытанного с Фалоном. Ее буквально приводила в бешенство мысль, что, прикоснись он к ней сейчас, и она вновь растает. Как он смеет заставлять ее хотеть его и ничего потом не делать! О Звезды, именно из-за этого страдала Тедра, когда Чаллен находил нужным ее наказывать, и именно из-за этого она не хотела, чтобы воин Кап-ис-Тра стал ее другом жизни! Правда, все было не так уж страшно. До визга он ее не довел. Тем не менее он обращался с ней так, как, она считала, бахаранцам несвойственно.
