Кристина Брук - Великолепный любовник
– Вполне вероятно.
– Я поеду с тобой, – сказала Джорджи, срезав еще одну розу, идеальный бледно-розовый цветок.
Он знал, отказать ей напрямую – значит затеять спор.
– Как это будет выглядеть? Мы ведь еще не женаты.
– Не важно. Моя мачеха сейчас находится в Бате на водах. Нам с Вайолет в любом случае необходимо ее навестить. Я должна рассказать о нашей помолвке.
– Нужно хорошо постараться и найти Вайолет блестящего жениха, дабы компенсировать кражу меня.
Джорджи рассмеялась.
– Но ты сам бросился к моим ногам, так я и скажу леди Блэк.
Он взял ее руку и поцеловал.
– Нельзя украсть то, что было твоим с самого начала.
Ее лицо светилось такой нежностью, что у него на сердце мгновенно потеплело.
– Значит, я всего лишь вернула тебя?
В ответ Бэкенхем усмехнулся. Пока они шли к дому, Джорджи просунула свою руку ему под локоть.
– Я прекрасно понимаю, ты хочешь запретить мне сопровождать тебя в поездке, – Джорджи вернулась к вопросу о Бате.
– Твоя уступка в этом вопросе мне очень ценна.
– Ты щедр на комплименты.
Он прищурился против солнца.
– Могу я просить, умолять тебя не ехать в Бат?
– Я не стану вмешиваться, – обещала она.
– Слава богу.
– Только если это не будет абсолютно необходимо, – добавила она.
Корзина упала на землю, цветы рассыпались. Он схватил ее за руки.
– Это не игра, Джорджи. Ты должна понимать все лучше других. Я готов обсуждать с тобой свои планы. Готов выслушивать твое мнение. Но между мной и Пирсом лежит не только твое письмо, – у нас есть неразрешенные разногласия. И на сей раз тебе лучше держаться подальше, слышишь?
В ее глазах мелькнуло опасение, но губы сложились в улыбку.
– О Маркус! – проворковала она. – Я так люблю, когда ты начинаешь командовать.
Он резко отпустил ее руку и наклонился подобрать разбросанные цветы.
– Прости, – ее голос смягчился.
Он почувствовал мимолетное движение – ее пальцы касались его плеча.
– Ты ведь знаешь, что я ненавижу неведение.
Он выпрямился и неохотно улыбнулся. По крайней мере, Джорджи не сердилась.
– Прими это как расплату за обман по поводу дуэли.
Она закусила губу, потом вздохнула.
– Будь я на твоем месте, я была бы в ярости от моего поведения, – призналась она.
Бэкенхем и был в ярости. Возмущен своей беспомощностью. Но одновременно глубоко тронут, даже польщен тем, что она рискнула репутацией ради его безопасности.
Они направились к дому и больше не говорили о Бате.
Уступить так быстро было очень мило с ее стороны. А ведь он уже был готов к борьбе. Бэкенхему все еще не верилось, что Джорджиана отказалась от намерения последовать за ним в Бат. И, хотя ему хотелось запретить ей эту поездку, он научился терпению и пониманию, – договориться с Джорджи можно было только мирным путем.
Правда была в том, что он боялся, что в Бате ее найдет Пирс, что все пойдет наперекосяк до того, как он успеет надеть ей на палец обручальное кольцо.
Если бы только Монфор поторопился с этим проклятым специальным разрешением!
Маркус не выдал ни своего внутреннего смятения, ни облегчения от ее разумности.
– Ты, возможно, захочешь отдохнуть перед ужином, – улыбнулся он, – я кое-что запланировал на сегодняшний вечер.
– На самом деле у меня есть планы на ночь, – сказала Джорджи, взглянув на него из-под ресниц.
Хрипотца в ее голосе заставила его кровь волноваться. Он приподнял бровь.
– Какие?
– Встретимся в полночь в твоем боксерском зале, – прошептала она, взяв у него корзинку с цветами и поставив на террасу, где леди Арден с Вайолет пили чай.
Надеясь на что-то заманчивое, он не мог скрыть своего разочарования. Он нахмурился от пришедшей ему в голову мысли:
– Сколько раз я тебе повторял, Джорджи? Я не буду учить тебя боксировать.
– О, разумеется. Это сюрприз, – она одарила его улыбкой, одновременно озорной и немного нервной.
Смущенный и настороженный, он подумал, как непредсказуема Джорджи. Казалось, его отказ позволить ей участвовать в возвращении письма был принят неплохо. Неужели она мгновенно придумала какую-то коварную уловку, дабы наказать его?
Она отказалась говорить о готовящемся сюрпризе. Леди Арден и Вайолет находились в пределах слышимости, так что разговор прекратился сам собой.
Бэкенхем вошел в боксерский зал в назначенный час, с нетерпением ожидая разгадки. Он не был полностью уверен в своей любви к сюрпризам. Особенно когда не мог предугадать настроение Джорджи.
Он снял сюртук, жилет и галстук в надежде, что не придется ждать долго.
Сводчатый зал предлагал ему прохладу, спасение от летней жары. На столе стояли зажженные свечи.
Зал был пуст.
Впрочем, не совсем пуст. Посередине зала стоял стул.
Бэкенхем склонил голову в задумчивости. В какую игру она играет?
Он подошел к стулу и увидел там ленту черного бархата с прикрепленной к ней запиской.
«Повязка для тебя. Надень ее». И будто подхваченная запоздалая мысль – слово «пожалуйста» в конце записки.
Любопытно.
Он дотронулся до мягкого ворса бархатной повязки.
Интрига. Предложение. И все же…
Но подчиняться ее игривой команде у него не было охоты.
Он снова огляделся:
– Джорджи?
Ответа не последовало. Очевидно, девушка не покажется, пока он не выполнит ее требование завязать глаза. А что потом? Его воображение разыгралось, сердце начало учащенно биться. Во рту пересохло, а грудь стеснило так, что он едва мог дышать.
Повязка выскользнула из рук и упала на стул.
– Ладно, Джорджи, ты повеселилась и довольно.
Не сочтет ли она его слабохарактерным скучным стариком? Бэкенхем попытался сглотнуть, но во рту было сухо.
Ответа не было.
Должно быть, она затаилась где-то здесь. Черт побери, он ее найдет. Ей не нужны все эти фокусы, чтобы пробудить желание. Ему не требуется бархатная повязка, чтобы сходить с ума, сгорать от возбуждения.
Бэкенхем колебался. Он вспомнил след беспокойства на лице Джорджи утром, когда она назначила встречу здесь. Хотя и неопытная, Джорджи была страстной, глубоко чувственной натурой. Она всегда хотела разнообразия, интриги.
Боже, он был готов экспериментировать. У него самого было несколько интересных идей.
Ему только не хотелось надевать повязку.
– Джорджи? – Его голос был совсем хриплым. Он облизнул губы.
В ушах звенела глубокая пустая тишина. Она не выйдет из укрытия, пока он не повяжет чертов бархат на глаза.
