Дороти Гарлок - Роковые тайны
– Я хочу, чтобы она поправилась.
– Ничего, обойдется. Ты делаешь все возможное. Мокрая тряпка уменьшит опухоль на голове.
– Она так хотела попасть на новое место, где бы люди ее не знали. Это несправедливо, Джон. Триш красивая, милая, но из-за того, что в ней течет негритянская кровь, люди смешивают ее с грязью.
– Ты предупредила детей, чтобы они никому не говорили?
– Да, но Симмонс знает.
– Он ничего не расскажет.
– Она гордая, – сказала Эдди, откидывая волосы с лица Триш. – Всегда твердит: «Я такая, какая есть».
– Мы все ею восхищаемся. Дорогая, я пойду поем. И скажу Колину, что он может прийти.
– Он что-нибудь ел? Джон сжал ей плечо:
– Всегда эти матери волнуются. Да, он ел с Григорио и другими. Когда Колин повидает Триш, пошли его на кухню. Билл наложит тебе тарелку.
– Как ты думаешь, тот, кто это сделал, вернется?
– Но тогда его ждет большой сюрприз. С этого момента мы ввели усиленное дежурство.
Триш медленно приходила в себя. Она заморгала, затем глаза ее открылись, и девушка огляделась в испуге.
– Не беспокойся. – Эдди наклонилась и сжала руку Триш. – Ты в фургоне, со мной. Лежи спокойно.
– Эдди… О, моя голова… – Триш хрипела. Она потянулась к Эдди.
– Я беспокоилась, что ты не приходишь в себя. Выпьешь воды?
– О да. – Триш облизнула пересохшие губы, как бы проверяя, не повреждены ли они.
Эдди подсунула руку под подушку, приподняла голову девушки и поднесла чашку к ее губам. Она уже добавила опий. Прежде чем проглотить воду, Триш подержала ее во рту. Она опустилась на подушку и устремила взгляд на Эдди.
– Триш, дорогая, кто это сделал?
– Даже не знаю, было ли это на самом деле. Все как в тумане. Голова раскалывается… – Горло перехватило, и она схватилась рукой за шею.
– Джейн Энн пошла за тобой. Она увидела тебя лежащей на земле и побежала за нами. Пистолет принес тебя сюда, в фургон.
– Старый… бородач?
Эдди улыбнулась. Это была прежняя Триш.
– Да, старый бородач. А теперь спи. Я обложу тебе голову подушками. Спи, милая. Я буду рядом.
– Не уходите… миссис Эдди… пожалуйста…
– Я не уйду. С тобой все время кто-то будет. Спустя некоторое время к фургону подошел Пистолет:
– Миссис Эдди, она уже очнулась?
– Залезайте. – Фургон качнулся под его тяжестью. – Триш пришла в себя. Я дала ей две капли снотворного, и она заснула.
– Она справится?
– Джон считает, что да. Горло повреждено. Ей трудно говорить и глотать. – Эдди намочила тряпку, отжала ее и положила Триш на голову.
– Она что-нибудь сказала?
– У нее очень болит голова. И она еще не совсем пришла в себя.
– Мэм, можно мне с ней немного посидеть? Я подержу тряпку.
– Я не знаю, она просила не оставлять ее. Триш редко кого-либо о чем-то просит.
– Если вы считаете, что так не подобает, я открою задний борт фургона.
Эдди улыбнулась:
– Это глупо, да?
– Да, мэм.
– Думаю, Триш чувствовала бы себя в безопасности с вами. Я согласна.
– Джон хочет собрать людей. Вы можете пойти туда.
Эдди посмотрела на спящую девушку, затем на Пистолета.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она. Эдди выбралась на солнце и поискала взглядом детей. Увидев голубое платьице Джейн Энн, она направилась туда и обнаружила малышей, сидящих на ящике возле полевой кухни. Повар разделывал дикую индейку. Дети получили ножки.
– Смотри, мамочка. – Широкая улыбка озарила веснушчатое лицо Диллона. – Смотри, это мистер Вессел дал мне. – Держа желтую ножку, он потянул сухожилие и с восхищением смотрел, как сгибаются пальцы.
– И у меня так, – счастливо пискнула Джейн Энн.
– Это очень… интересно. А теперь идемте со мной. Вы уже достаточно надоели мистеру Весселу.
– Ничего они не надоели, – возразил Билл и вонзил здоровенный нож в грудь птицы.
– Спасибо, что накормили и присмотрели за ними.
– Как чувствует себя девушка?
– Она ранена, но поправится. Билл Вессел покачал головой.
– То, что случилось, за пределами моего понимания, – осторожно заметил он, глядя на детей. Билл положил куски индейки на чугунную сковородку и накрыл крышкой. Вымыв руки в тазике, он вынул карманные часы и приоткрыл крышку. – Все в порядке, Диллон, теперь пора. – Вессел полез в фургон и вернулся с большим колокольчиком. – Я сказал Диллону, что он может созвать людей.
– И я? – спросила Джейн Энн.
– Угу, и ты, мисс.
Этот пухлый коротышка предстал перед Эдди теперь в другом свете. Горькое чувство от первого знакомства исчезло.
Улыбающийся Диллон старательно звенел в колокольчик. Он был тяжелый, и скоро мальчик устал. Билл взял у него колокольчик и передал Джейн Энн. Она тоже продержалась недолго, и тогда Билл сам стал громко звонить.
Люди постепенно стали собираться, оторвавшись от различных дел. Эдди с детьми направились к своему фургону, но их остановили крики Колина. Зрелище, представшее перед ее глазами, было куда грандиознее, чем парад, устроенный во Фрипоинте по случаю окончания войны.
Во главе процессии на великолепных лошадях ехали мужчина в темном костюме и женщина, сидевшая в седле боком. На ней была зеленая амазонка, а копну белых волос венчала зеленая шляпка с плюмажем. Позади них двигались шесть солдат в колонне по двое. На некотором расстоянии за солдатами следовала другая небольшая группа всадников. Они подъехали к деревьям, остановились и, посовещавшись, спешились.
Пастухи и погонщики глазели на пришельцев. Тишина нарушалась лишь плачем козодоя да скорбным курлыканьем голубя.
Джон отошел от полевой кухни и поднял руку. Когда внимание людей переключилось на него, он заговорил:
– В начале каждого путешествия я рассказываю о предстоящем маршруте и правилах, действующих, пока мы не достигнем места назначения. Почти все здесь присутствующие проделывали со мной этот путь раньше, и вы знаете, что я не потерплю пьянства во время движения или в лагере. Один пьяный может послужить причиной смерти полдюжины из вас. Всякий, кто будет замечен в пьянстве, подлежит изгнанию, где бы мы ни находились.
Мы будем делать от восьми до десяти миль в день, в дальнейшем я надеюсь на двенадцать – пятнадцать. Пастухи должны будить лагерь в три утра. После этого они ложатся спать, а другие запрягают лошадей за тридцать – сорок пять минут. В десять часов привал и еда. Животных поить и кормить. Устранение поломок – во время полуденной стоянки.
В середине второй половины дня снова начинаем движение и едем до самого заката. На ночь фургоны ставим в круг – это будет своего рода крепость на случай атаки. Одновременно и загон для табуна на случай непогоды. Излюбленное время для нападения – утром, во время сборов. Индейцы или бандиты стараются застать врасплох, использовать смятение и беспорядок. Разбивка лагеря вечером – другая возможность для них. В такое время следует быть особенно наблюдательным.
