Лиза Хигдон - Когда ты станешь моей
– Эти толпы бунтарей! – пожаловался он. – Уотч держит ситуацию под контролем, и все же пробираться по улицам – сущая пытка. Но вот я здесь, хотя и с опозданием. Зато с хорошими новостями, миледи!
– Надеюсь, они и в самом деле хорошие. Все заняло куда больше времени, чем я рассчитывала. Мне порой начинало казаться, что вы передумали, что не желаете больше иметь со мной дела. – Она жеманно повела плечами.
– Что вы такое говорите! – ужаснулся Малькольм, так и поедая ее взглядом. Она улыбнулась ему. Он вспыхнул и пылко заверил ее: – Я никогда вас не покину, клянусь!
– Верю, верю. – Элинор грациозным движением приподняла фарфоровый чайник и наполнила ароматным чаем чашки. Она снова дала Малькольму возможность полюбоваться своим пышным бюстом в глубоком декольте. Он бросил жадный взгляд на белоснежную грудь Элинор, и та с трудом подавила усмешку. Все складывалось гораздо удачнее, чем она ожидала: Малькольм был хорошо знаком со многими сильными мира сего, и он умело и осторожно чернил репутацию Локвуда. Он оговаривал Джулиана, но будто невзначай. Таким словам верят охотнее, чем прямым наветам, их запоминают и передают друг другу. Неудивительно, что известие о предательстве Джулиана пронеслось по Лондону со скоростью лесного пожара. Обер был прав, что Малькольм – замечательное орудие мести, разящее наповал.
– Так что же это за добрые вести? – Элинор откинулась на подушку кушетки.
– Пока он не арестован, но будет вынужден отчитаться перед собранием о своих разговорах с мисс Ланкастер.
– Не в наших интересах, чтобы его сразу арестовали, – подхватила Элинор. – Иначе нам было бы куда труднее подобраться к его деньгам. Вы очень ловко манипулировали его средствами, Малькольм. Он никогда об этом не узнает.
Малькольм заерзал на стуле и кашлянул.
– Не слишком ли вы сильно выразились, миледи? Мы всего лишь несколько увеличили суммы, которые он переводил для вас. Надеюсь, вы поместили все эти излишки в надежный банк под хорошие проценты?
Элинор побледнела от злости, зрачки ее холодных глаз угрожающе сузились.
– Вы в своем уме?! Какой еще банк? Да я все это время еле сводила концы с концами и теперь осталась буквально без гроша!
Откашлявшись, чтобы справиться с изумлением, Малькольм пробормотал:
– Ну, коли так… Тут и сказать нечего. Положитесь на меня, миледи. Когда вся эта история закончится, придет конец и вашим денежным затруднениям.
Элинор кивнула. Она верила ему лишь наполовину. Слишком увертливым, скользким, неуловимым был этот мистер Малькольм. Ей казалось странным, что он еще ничем себя не скомпрометировал, не попытался с ней сблизиться, а только бросал алчные взгляды на ее пышные формы. Такой вполне может переметнуться на сторону Джулиана. С ним надо держать ухо востро. Обер прав: секретарь Джулиана все обо всех знает и может стать опасным, когда их план воплотится в жизнь. От него придется избавиться. Надо будет принудить его уехать.
Малькольм, словно прочитав ее мысли, поднялся со стула.
– Не смею больше докучать вам, миледи. Его светлость наверняка скоро возвратится в Лондон. Мне надо подготовиться к его приезду.
– Выходит, он все еще без ума от этой вертихвостки?
Малькольм улыбнулся:
– Ваша правда, мадам. Они по-прежнему вместе. В настоящее время отдыхают в Шедоухерсте.
При всей почтительности Малькольма, стоявшего перед нею, в его голосе слышались нотки злорадства. Или ей это просто почудилось?
Простившись с ним, она снова опустилась на кушетку. Скоро должен прийти Обер. Впрочем, он мог и опоздать. Сегодня это оказалось как нельзя кстати, иначе они с Малькольмом могли бы столкнуться в ее прихожей. Такая встреча не входила в планы Элинор. Обер Фортье, граф де Сюланж, этот прожженный плут, начисто лишенный совести и каких бы то ни было принципов, приводил ее в ярость своей бесцеремонностью и наглой самоуверенностью. Но он умел довести ее страсть до невероятного накала. Он обучил ее таким приемам любовных игр, о существовании которых она, несмотря на свой опыт, даже не подозревала. Выходит, правду говорят о французах. В постели они на удивление изобретательны и восхитительно бесстыдны. И все же некоторые его повадки ее шокировали. Удовольствия, которые они щедро друг другу дарили, нередко бывали сопряжены с болью и истязаниями. Это пугало и одновременно восхищало ее.
Он явился незадолго до полуночи. От него пахло дождем и джином. Элинор наморщила нос, а он с усмешкой погрозил ей пальцем.
– Ни слова, ma cherie, а не то я и вправду поверю, что ты становишься премерзкой брюзгой. Впрочем, ты все равно будешь наказана за столь неласковый прием, но этим займемся позднее. А теперь скажи, – он опустился в мягкое кресло, – что поделывает наш добрый друг Малькольм? Пляшет ли, как и прежде, под нашу дудку?
Он хохотнул, и Элинор кивнула ему с ласковой улыбкой:
– Еще бы! Наш Малькольм – образец добросовестности и исполнительности. Он сделал все, что мы с тобой задумали. Сегодня он опоздал, и я забеспокоилась, как бы вы с ним не столкнулись в моем доме. Он сразу догадался бы о нас с тобой…
– Пустое! – Обер решительно тряхнул головой. – Игра начата. Не в его силах что-либо изменить. Скоро ты станешь очень богата.
– Верно, – кивнула она, задетая его равнодушным тоном. – И смогу позволить себе что угодно. Например, заведу целую толпу любовников. В Лондоне ведь нет недостатка в джентльменах, тебе это известно.
– Известно, – ответил он, сжав ее запястье так сильно, что она вскрикнула от боли. – Так же как и то, что ни один из них не сравнится со мной в постели.
Элинор молчала. Глупо было бы отрицать очевидное. Тело ее и сейчас трепетало от желания, ожидая его искусных, мучительных и пылких ласк. Она знала, что он сделает ей больно и что она станет наслаждаться этой болью. Ведь он с не меньшей страстью жаждал ее. Считал ее своей и не желал ни с кем делить. Она не раз слышала это от него. Когда он поднялся с кресла и губы их соединились в поцелуе, из ее груди вырвался протяжный стон.
– Невозможно. Я никогда на это не пойду.
– Ну, если ты предпочитаешь очутиться вместе с ней в тюрьме, тогда дело другое. Хотя ее, как французскую подданную, вполне могут и повесить. Это тебя устроит?
Джулиан не сводил с брата взгляда. Он понимал, что мальчишка прав, но мысль о разлуке с Лаурой была невыносима.
– Безусловно, ее нужно будет обезопасить от этого. Но есть же и другие возможности…
– Брось, – устало вздохнул Рэндал. – Ты не хуже моего знаешь. Останься она в Англии, так ее из-под земли достанут. Ведь дело идет о государственной измене, о шпионаже.
– В котором она неповинна. Мои враги ни перед чем не останавливаются, лишь бы навредить мне. И Лаура может пострадать из-за этих низких людей. Она такая удобная мишень. Я знаю, как защитить свое доброе имя и посрамить клеветников, но Лауре лучше покинуть Англию.
