Джоржетт Хейер - Переполох в Бате
Долгое мгновение они не двигались, а потом, словно сознание реальности вернулось к ним обоим одновременно, Фанни резко шевельнулась, высвобождаясь, а майор опустил руки и вскочил на ноги, воскликнув:
— Фанни! О Боже мой, Боже мой, что я сделал?
Они смотрели друг на друга, смертельно побледнев, на лицах их был написан ужас.
— О, леди Спенборо!.. Я умолю вас простить меня! — запинаясь проговорил майор. — О, Фанни!.. Я не хотел… О, дорогая моя, что же нам теперь делать?
Кровь бросилась ей в лицо, но глаза засияли таким нежным светом, что он не удержался и вновь бросился обнимать ее. Но она произнесла сдавленным голосом:
— Вы лишь попытались утешить меня. Я знаю, вы не собирались…
— Фанни, Фанни! Не говорите этого! Это просто выше нас, — прервал он очаровательную хозяйку и направился к окну, как будто боялся взглянуть на нее. — Что за дурак я был!
Такая горечь, такая мука зазвучали в его голосе, что она сморщилась и склонила голову, чтобы скрыть вновь навернувшиеся слезы. Наступило долгое молчание. Фанни украдкой вытерла глаза и слабым голосом произнесла:
— Это моя вина. Вы должны забыть — я была такой глупой. Мне теперь все равно. Я знаю, вы не хотели…
— Мне кажется, вы любили меня с тех пор, как только я вас увидел. А я… О слепец! А я ведь тоже любил вас…
— О нет, нет! Гектор, подумайте, что вы говорите! Вы любите Серену! Вы любили ее все эти годы!
— Я любил мечту. Это была болезненная, сентиментальная мечта, которую мог себе придумать только совершенно больной человек. Видение, которому я поклонялся, — это не Серена. Она всегда была совершенно иной!
— Да, непохожей на вашу мечту, но значительно лучше ее, — поспешила она заверить.
— Да, значительно лучше. Серена — великолепное создание! Я восхищаюсь ей, отдаю ей должное, считаю ее самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречал в своей жизни!.. Но я не люблю ее!
Растерянная Фанни прижала руки к вискам:
— Что вы говорите? О нет, это невозможно! Это совершенно невозможно!
— Вы считаете, что я сумасшедший? — спросил майор, отходя от окна. — Как же мне заставить вас понять меня? — Он опустился перед ней на колени и склонил голову. — Это было не сумасшествие, это было сумасбродство. О, когда я впервые с ней познакомился, то влюбился в нее по уши. Наверное, на меня было столь же смешно смотреть, как на этого несчастного мальчишку, который все время следует за вами сейчас. Разлученный с ней, я вернулся в свой полк, в Испанию, и месяцами не видел иных женщин, кроме местных крестьян, — что могло стереть из моей памяти образ Серены? Мне было достаточно помнить о ней, но, безрассудный, я накладывал на ее образ все новые и новые слои краски. Я не сумел изменить лицо Серены, но исказил ее сущность. Вероятно, я никогда и не знал ее как следует. — Он взглянул вверх, губы его исказила улыбка отчаяния. — Вам никогда не клали в больной зуб опий, Фанни? Этого достаточно, чтобы поверить в реальность своих мечтаний. Этот опий и был для меня образом Серены. Затем я встретил ее снова. — Киркби сделал паузу, застонал. — Лицо ее, еще более милое, чем я его помнил… Ее улыбающиеся глаза, мелодичный голос, очарование — все именно такое, каким я это хранил в памяти. Я снова был влюблен, но продолжал лелеять свои безумные мечты. Женщина под этой любимой мною оболочкой была мне незнакома. Мое воображение одарило ее совсем иными качествами, совсем иными наклонностями: у меня и у Серены едва ли нашлась одна общая мысль, а наши вкусы! — Он оборвал себя на полуслове и горько рассмеялся. — Да вы и так прекрасно знаете, насколько различны наши вкусы.
— Я знаю, что иногда вы были удивлены — даже разочарованы, но вы были счастливы, Гектор. Да, я знаю наверняка: вы были счастливы?! — произнесла Фанни умоляюще.
— Я был счастлив только благодаря вам, — ответил майор. — Сегодня я понял это. Я наконец-то прозрел, а ведь раньше, как странно, я и не подозревал об этом. Меня словно ослепило сильное солнце, но когда я наконец привык к этому свету, то увидел перед собой ландшафт, совсем не столь совершенный, как себе представлял, и я закрыл глаза. Я и не предполагал, что мои чувства к Серене могут измениться. Я и не думал, что та женщина, которую я люблю, — это вы, Фанни, пока не обнял вас. А поняв это, осознал, что расстаться с вами означало бы вырвать сердце из груди.
Фанни поспешно поднялась с кресла, встала рядом с ним на колени, обняла его:
— О Гектор, Гектор, а я!.. Какая я была злая! Ведь я-то давно знала, как я вас люблю!..
Они крепко обняли друг друга — она положила голову ему на плечо, рука его нежно обняла ее тонкий стан. Счастливые слезы лились из глаз Фанни, но плакала она беззвучно. Однако когда она вновь заговорила, в голосе ее слышалась твердая решимость.
— Этого не может быть, мой дорогой! Что из всего этого может выйти, скажите? Ни вы, ни я не должны об этом даже помышлять! Гектор, мы не можем!
— О Фанни, не разрывайте мне сердце, не говорите мне это! Не отталкивайте меня, не губите наше счастье!.. Хотя, конечно, вы правы — с моей стороны это было бы бесчестно!
— Вы сумеете быть счастливым с Сереной, дорогой мой! Это только сейчас нам кажется невозможным быть друг без друга, но потом мы привыкнем. Ведь это просто случайная вспышка, не так ли?
— Нет, — сказал он безнадежно. — Неужели вы ничего не поняли, Фанни? Я ведь умру без вас!..
Она не могла удержаться и, подняв руку, легким движением погладила его светлые вьющиеся волосы.
— Дорогой мой, но ведь очень многое в Серене — настоящее, вовсе не часть вашего воображения. Ее смелость и доброта, ее щедрость — да мало ли что! — Она попыталась улыбнуться. — Вы скоро забудете, что поддались минутной слабости, что влюбились в меня. Серена значительно умнее и, конечно, более красива.
Майор взял ее личико и заглянул Фанни прямо в глаза:
— Умнее и более красива, но значительно менее дорога, чем вы! — В голосе его звучала боль. Он отпустил ее. — Не бойтесь! Я был полным глупцом, но надеюсь, что останусь человеком чести.
— Я знаю, да, я знаю. Конечно, вы были изумлены тем, что Серена оказалась не совсем такой, какой ожидали ее увидеть. Но вы выздоровеете и удивитесь самому себе, как это не разглядели сразу, что в реальности она более достойна вашей любви, чем тот образ, который вы себе вообразили. И она любит вас, Гектор!
Майор молчал, хмуро уставившись на свои сцепленные руки, но вот он вновь поглядел на Фанни ищущим, вопрошающим взглядом.
— Неужели? — спросил он.
Теперь Фанни, в свою очередь, удивилась.
— Но, Гектор! О, как же вы можете сомневаться в этом, когда Серена сказала, что готова даже отказаться от своего состояния, лишь бы вам угодить.
