Пенелопа Нери - Украденный миг
Тело Джекоба Кейна нашли на следующее утро, вскоре после восхода солнца.
Его обнаружила группа Кимо Пакеле.
Безжизненное тело, завернутое в мягкую ткань тага, привязали к спине коня Кимо Пакеле и привезли в дом, который так хорошо знал и любил своего хозяина.
Все в усадьбе слышали три ружейных выстрела — знак того, что поиски завершены.
Работники ранчо, шорники, плотники, ковбои, прислуга — все-все вместе с женами и ребятишками толпились возле Большого Дома.
Печальный кортеж остановился.
Кимо спешился. Его лицо было черным, как застывшая лава, рот кривился от плача, слезы сбегали по щекам, но Кимо Пакеле не скрывал их, хотя и не подобало мужчине плакать.
Пакелос осторожно сняли страшную ношу с седла, и Кимо, приняв тело хозяина на руки, поднялся на веранду. Гидеон ждал его там с какой-то обреченной покорностью.
С рук на руки передал Кимо Пакеле останки отца окаменевшему от горя сыну. Гидеон бережно внес то, что еще недавно было Джекобом Кейном в темный дверной проем. Кимо Пакеле, сняв шляпу, проследовал за ним.
Мужчины обнажили головы. Толпа затаила дыхание.
Эмма уже боялась, что сердце ее разорвется от этой немыслимой тишины, когда безумный, потрясающий душу вопль донесся из дома:
— Не-ет, о Господи, не-ет! Горе мне, Боже милостивый, горе…
Это были первые слезы Мириам, первый плач вдовы по погибшему мужу.
И тогда словно прорвало плотину — женщины завыли, закричали, разрывая на себе траурные одежды, раскачиваясь и рыдая.
О Мириам, бедная Мириам, чем провинилась она перед Богом, за что он так наказал ее? Разве не помогала она бедным, беззащитным и слабым? Разве не была она бесконечно терпелива и добра к своим домашним? Разве мало страдала она в жизни? Сколько слез пролила она, ожидая сына с войны! Господь вернул ей сына целым и невредимым, но отнял любимого мужа, главу и опору семьи. О горе, где справедливость?
А Гидеон? Мало ли он перенес тягот в жизни? Он воевал, видел реки крови, рядом с ним умирали его товарищи, целых семь лет скитался вдали от родного дома, и вот вернулся для того, чтобы осиротеть, чтобы потерять отца, наставника, друга, которого так любил и почитал! За что, Господи, за что?
О Джекоб Кейн, благочестивый и честный, настоящий труженик, сколько хорошего он сделал людям, сколько в нем было силы и мудрости! Нет на острове человека, который не был бы обязан Большому Кейну! Никому и никогда не сказал он дурного слова! Все на острове были ему друзьями! Все паньолос, все туземцы, женщины и мужчины, взрослые и дети — все любили его! Посмотри, Господь, вот они, безутешные друзья Джекоба, все здесь. Так разве не заслужил Джекоб Кейн мирной смерти в своей постели? Почему же смерть заманила его в западню, отчего умирал он среди диких, безлюдных джунглей, один, без слова утешения, без надежды на спасение и поддержку?
Смерть настигла Джекоба Кейна в седле. Его конь провалился в глубокую яму-ловушку неподалеку от развалин древнего храма. До него в этой западне нашли мучительную смерть два диких длиннорогих бычка — мерзавец-браконьер зверски забил их камнями.
Видимо, конь и всадник рухнули в яму почти одновременно. Джекоб Кейн даже не успел вытащить ногу из стремени, когда несчастное животное нанесло ему чудовищный удар копытом по голове, раскроив череп.
Паньолос, особенно те, кто был в группе Кимо Пакеле, решили между собой, что Кейну кто-то помог угодить в кровавую западню.
Как это он один отправился в джунгли? Кто-то же заманил его в это гиблое место?
И почему никто не знал о причине его отлучки?
Почему он, всегда такой заботливый и обязательный, никому не сказал, куда и к кому едет?
Да, слишком много вопросов задавали любопытные люди.
А тут еще многие припомнили ветку охия лехуа, сорванную Джулией, невесткой Джекоба Кейна в день ее приезда…
Сбылось пророчество. Кровь пролилась.
Слухи ползли по острову, обрастая зловещими подробностями, предсказаниями и предположениями, выдаваемыми за реальность.
Глава 28
Пожилые островитянки пришли в дом Джекоба Кейна, чтобы, согласно древнему обычаю, снарядить его в последний путь.
Его тело омыли и обрядили в чистые одежды, тщательно расчесали его серебряную гриву, которой он так гордился при жизни, старательно прикрыв волосами ужасную, зияющую рану. Затем женщины удалились, и мужчины внесли в комнату гроб из дерева мило.
Теперь можно было оставить покойного наедине с родными.
Тем временем почти все население острова постепенно собралось вкруг Большого Дома. Многие явились издалека, проехав десятки миль. Люди прибывали в течение всего вчерашнего дня и даже ночью. Более двух тысяч человек в строгом молчании ожидали своей очереди отдать последнюю дань уважения и любви погибшему.
На следующее утро наступил час прощания.
По всей округе пылали погребальные факелы.
Зеркала и окна в комнатах были затянуты крепом, десятки свечей освещали гостиную, где в центре на столе стоял гроб с телом Джекоба Кейна.
Гидеон в строгом черном сюртуке, Мириам в белом, наглухо закрытом платье и белой накидке (белый цвет у гавайцев считается траурным), Джулия, вынужденная вновь надеть свой вдовий наряд, с которым она так недавно рассталась, все близкие Джекоба расположились вокруг гроба, принимая соболезнования.
Гидеон сидел по правую руку от отца. Глаза его были сухи, он неотрывно смотрел в лицо умершего, точно стараясь прочесть в застывших навеки чертах разгадку страшной тайны.
Мириам держалась с достоинством и даже в эти тяжелые минуты находила слова особой благодарности каждому, кто подходил к ней с утешением.
Приглушенные рыдания раздавались во дворе и в доме. Плакальщицы причитали и пели о мужестве и благородстве усопшего, прославляя его добрые дела.
Церемония прощания должна была закончиться к вечеру.
Затем, после краткого перерыва на ночь, траурный кортеж проследует на пристань Кавайихе для того, чтобы пароходом отправить останки Джекоба Кейна в Гонолулу, где в протестантской церкви совершат над ним отпевание. Гидеон, Мириам, Леолани и Кимо Пакеле будут сопровождать тело, после чего вернутся на остров и предадут прах земле.
Джулию Кейн решено было оставить на ранчо. В ее положении такое путешествие представлялось небезопасным.
Простившись с Джекобом Кейном, Эмма, все еще храня на губах ледяной холод последнего целования, подошла к Гидеону и низко склонила голову в знак печали.
— Благодарю вас, мисс Джордан, за ваше сочувствие, за то, что вы были рядом с нами в эти тяжкие дни, за то, что пришли почтить память моего отца.
