Анн Голон - Анжелика. Война в кружевах
Старик снисходительно покачал головой, достал из складок своей одежды большой клетчатый платок и принялся протирать им очки.
— Ой ли! Месье Савари, я готова поверить, что вы действительно немножко колдун. Самые неприступные красавицы двора бросаются к вашим ногам и…
— Прошу не принимать меня за похотливого сатира, я совсем не такой человек. Но молодые дамы, а чаще юные девицы порой ведут себя настолько дерзко, что я просто теряюсь. Эта ветреница тщеславнее, чем одалиска в гареме.
— Ого, вы бывали в гареме?
— Естественно, ведь мои снадобья были очень востребованы среди обитательниц гаремов, и они становились моими любимыми клиентками. Да, за высокой оградой гаремов редко встретишь мужчину, даже убеленного сединой. Меня приводили туда с завязанными глазами и в сопровождении трех евнухов с кривыми турецкими саблями. Однажды из-под вуали любимой наложницы османского султана Ибрахима[55] раздалась французская речь. Оказалось, что красавицу из Ла-Рошели в шестнадцать лет похитили берберские пираты. Но не заставляйте меня предаваться воспоминаниям, мадам. Сейчас мы должны думать только о мумиё. Могу ли я напомнить данное вами обещание оказать мне посильную помощь?
— Мы же договорились. Я буду стараться изо всех сил, и я не потребую у вас «табурет». Но мне кажется, что вы переоцениваете мои возможности.
Мэтр Савари пытливо посмотрел на свою собеседницу.
— Я не прорицатель, как уверяет эта юная вертихвостка, но все же могу вам предсказать, что у вас «табурет» будет. Но не думаю, что вы долго на нем усидите, особенно в Версале, и особенно перед королем…
— Пока я не могу получить даже самой захудалой должности при дворе, но знайте, что если когда-нибудь у меня будет «право на табурет», то я не настолько глупа, чтобы по собственной воле отказаться от него.
— Мадам, не сердитесь. Если бы вы жили на Востоке, то узнали бы, что гнев выпивает жизненную энергию. А вам необходимо сохранить свои силы.
— Чтобы дождаться, когда доставят ваше мумиё? — рассмеялась Анжелика.
— И для этого, и для кое-чего другого, — любезно откликнулся Савари.
Она хотела как-то отшутиться в ответ, но ее собеседник неожиданно бесследно исчез.
«Наверное, он научился появляться и исчезать, как привидение, в дальних странах, где продавал свои снадобья, — подумала мадам дю Плесси. — Такой смешной!»
Анжелика увидела мадемуазель де Бриенн за ломберным столиком.
— Что вы хотели от маленького аптекаря? — с жадным любопытством принялась расспрашивать девица. — Он пообещал вам содействие? Говорят, он даже сильнее, чем колдунья Монвуазен, он умеет влиять на людей на расстоянии.
Анжелика всего лишь улыбнулась и перетасовала карты. Мадемуазель де Бриенн была весьма привлекательной пикантной брюнеткой, немного экзальтированной, а главное — дурно воспитанной. Она выросла при дворе, поэтому ее куриные мозги пропитались особой моралью. Азартные игры, вино и амурные похождения стали в ее представлении столь же безобидным и приятным времяпрепровождением, как вышивание или плетение кружев для молодых мещанок. В тот день, проиграв Анжелике десять тысяч ливров, она призналась, что не сможет расплатиться сразу, потому что погрязла в долгах.
— Я так и знала, что этот чертов аптекарь приколдовал вам удачу. — На лице мадемуазель де Бриенн появилось выражение детской обиды, она была готова расплакаться. — Что ему предложить, чтобы он занялся моими делами? Только за последнюю неделю я потеряла около тридцати тысяч ливров. Брат опять примется читать мне нотации, станет говорить, что я его разорю…
Увидев, что Анжелика отнюдь не собирается предоставлять ей кредит на неопределенно долгое время, Бриенн спросила:
— Может быть, вы согласитесь выкупить мою должность консула Кандии? Я как раз веду переговоры о ее продаже. Она стоит сорок тысяч ливров.
При слове «должность» Анжелика встрепенулась.
— Должность консула? — переспросила она.
— Да.
— Кандии?
— Это город, мне так кажется, — неуверенно сказала мадемуазель де Бриенн.
— Где же он находится?
— Не знаю.
— Разве дама может быть консулом?
— Так уж получилось. Я уже три года состою в этой должности. Это — одна из тех обязанностей, которые не требуют личного присутствия, но вы получаете какой-то вес при дворе, потому что любой консул, даже в юбке, имеет право и даже обязан постоянно бывать во дворце. Покупая эту должность, я вообще-то надеялась, что она будет приносить существенные прибыли. Но увы! Ничуть не бывало. Оба управляющих, которых я туда направляла, — настоящие бандиты! Они наживаются за моей спиной да еще заставляют меня оплачивать свои представительские расходы. Я не должна была вам этого говорить, ведь я хочу, чтобы вы выкупили эту должность, но я всегда делаю глупости. А может быть, вы справитесь с этой миссией лучше, чем я. Сорок тысяч ливров — это недорого, а меня такая сумма как раз выручит, смогу раздать свои долги.
— Я подумаю, — туманно пообещала Анжелика.
На самом деле Анжелика была в замешательстве. Консул Франции! Она думала о разных должностях, но не об этой.
Она направилась на поиски Савари, и ей посчастливилось.
— Вы ведь много путешествовали. Знаете, где расположена Кандия?
— Кандия? Конечно, знаю, хотя ни разу там не бывал. А жаль, это очень интересный остров в Средиземном море. Именно на нем добывают ладан. Это вещество, которое, как и мускус, обладает уникальным свойством придавать устойчивость самым редкостным ароматам. У меня есть несколько кусочков этого вещества, к сожалению, очень маленьких. Я храню их в крошечных пробирках. Ладан представляет собой смолянистую субстанцию, вероятно, растительного происхождения, но я не знаю, каким образом ее добывают…
— Месье Савари, меня интересует только, кому принадлежит Кандия и каковы права французов на этой территории.
Мэтр Савари мечтательно пожевал кончик бороды.
— Кандия! Кандия! Мне необходимо побывать там, тайна ладана не должна остаться неразгаданной…
— Кандия, — послышалось вдруг. — Ах! Остров Крит, лабиринт Минотавра, самые жестокие правители Греции. Вы интересуетесь историей древности, мадам?
Анжелика узнала поэта Лафонтена, который поклонился маркизе, а затем и Савари. Лафонтен фамильярно взял Анжелику под руку и повел ее прочь, объясняя на ходу:
— Я всегда стараюсь приветствовать людей, чей облик кажется мне знакомым, хотя имена не удержались в памяти. Где я мог встречать этого благородного старца? Кто мне скажет?
