Робин Хэтчер - Любовь жива
— Джеффри, у меня будет ребенок…
Ребенок? Она ждет ребенка? Кто бы мог подумать?! Ладно, это не так уж и плохо. Дэвид Латтимер был порядочным человеком. Он заслуживал того, чтобы Тэйлор подарила ему еще одного наследника. Пожалуй, Джеффри будет любить этого ребенка, как своего собственного.
— Это ребенок Брента Латтимера, — сказала Тэйлор, прервав его мысли.
Тишина, тягостное молчание. Наконец, она повернулась к нему лицом. Джеффри сидел. Он еще не до конца верил услышанному и смотрел на Тэйлор вопросительно. Губы его шевелились. Казалось, он очень хотел что-то сказать, но внезапно потерял дар речи.
— Расскажи мне об этом подробно, — проговорил он охрипшим голосом.
Глаза ее опустились вниз, на руку, все еще лежавшую на животе.
— Ты, конечно, знаешь, что я любила его. Я полюбила его еще до войны. А недавно, когда ты его видел, он приезжал сюда из-за Джексона. Дэвид просил его об этом, послав записку, где изложил свои опасения. Брент сразу приехал, хотя это было трудно и опасно. К сожалению, он опоздал. Дэвида уже не стало. Мы… Брент хотел, чтобы мы поженились, но никто не захотел обвенчать нас. — Слезы потекли из ее глаз и покатились на пол, но голос оставался ровным. — В глубине своей души я считала, что мы уже состоим в браке. Он был мне мужем. И я должна была уехать вместе с ним, но…
Она зарыдала. Джеффри ждал, не в силах произнести ни слова. Будто чей-то мощный кулак, ударив его под дых, послал в нокаут. Ребенок Брента. «Это не мой ребенок». — Джеффри почувствовал слабость в животе. Если бы Брент Латтимер сейчас вошел в дверь, Джеффри, не раздумывая, убил бы его. Ненависть переполняла его.
— Случайно я узнала, что в действительности он не любит меня, — продолжала Тэйлор тихо. — Поэтому я и не поехала с ним, а осталась в Спринт Хавене.
— Ты все еще любишь его?
— Да, — вздохнула она. — Я все еще люблю его. Но с этим покончено. В своем сердце я была ему женой. Теперь я его вдова. Я люблю и тебя, Джеффри, тоже. Я прошу извинить… Я сожалею о ребенке, вставшем между нами. Понимаю, что ты теперь не сможешь жениться на мне…
— Не жениться на тебе? — воскликнул он, вскакивая. — Будь уверена, мы все равно поженимся.
Это страстное заявление ошеломило Тэйлор.
— Но это невозможно, это скандал. Джеффри, они же узнают…
— Все будут знать то, что скажу я. А я скажу, что это ребенок Дэвида. И даже если этому не поверят, меня ничто не сдержит. Я люблю тебя, Тэйлор, и это самое главное. Я буду любить твоего ребенка, как и тебя. Я обещаю любить вас всегда, где бы я ни был. Мы поженимся, как и условились.
Так Тэйлор снова оказалась перед преподобным Стоуном. И она снова повторяла за ним слова клятвы, и снова знала, что мужчина, за которого она выходит замуж, совсем не тот… Она научилась любить Дэвида, она уже любила Джеффри, но все равно это была не та любовь. Никто из этих двоих не мог быть тем единственным, которого она полюбила всем своим естеством, страстно и навсегда.
В Спринт Хавен они вернулись одни. У них не было времени ни для пышных торжеств, ни для медового месяца.
А что теперь? Только Тэйлор, Джеффри и большой дом с его многочисленными пустующими комнатами. А еще преследующие по-прежнему воспоминания.
Лишь в одном этот брак Тэйлор отличался от предыдущего: в первую ночь Джеффри не покинул ее перед дверью в спальню, как это было с Дэвидом. И она уже не боялась так, как тогда, когда была еще наивным ребенком. Она надеялась, что ночь поможет им стать ближе. Но вместе с тем ее мучили мысли о Бренте. Она страдала, что его ребенок, которого она носит в себе, будет присутствовать при том, как она ляжет в постель с другим мужчиной.
Глава 22
Они стояли вместе посреди шумевшей толпы. Они уже попрощались и молча смотрели на пыхтевший локомотив. Неподалеку Мэрили прощалась со своим отцом. Джеффри Стоун был в новом мундире с эполетами, свидетельствующими о его капитанском звании. Он нежно обнимал свою жену, заглядывая ей в глаза, как бы запечатлевая в своей памяти ее образ, казавшийся в этот момент очень печальным. В этот день, уступая просьбе Джеффри, она не стала надевать черное платье. Сшитое по последней моде, розовое гораздо лучше подчеркивало ее молодость. Такая же по цвету шляпка удачно дополняла костюм. В целом же Тэйлор выглядела теперь беспомощной и беззащитной. Глаза ее из-под шляпки с тревогой поглядывали на состав. Глядя на нее, Джеффри испытывал жалость, хотя и знал, что в действительности это достаточно волевая женщина. Каким-то причудливым образом в ней смешивались сейчас мужество и твердость, мягкость и уступчивость, так необходимые для управления домом и плантацией.
— Тэйлор, — произнес Джеффри едва слышно из-за гула толпы.
Она подняла голову, и глаза их встретились. Он очень хотел знать, что же теперь скрывается в глубине этих синих озер. Ему хотелось разрушить выросшую между ними стену, на которую он натыкался постоянно.
— Пиши мне чаще, Тэйлор, — попросил он мягко.
Она кивнула головой.
— Да, я буду писать. Береги себя и будь осторожен. Не позволяй им снова тебя ранить.
Пожалуй, они уже обо всем сказали друг другу и теперь не знали, как заполнить оставшееся время.
— Ты дашь мне знать о рождении ребенка?
— Да. — Она опустила глаза.
Джеффри схватил ее за плечи.
— Я люблю тебя, я очень тебя люблю, — закричал он в отчаянии.
Она на какой-то момент растерялась, не зная, что ответить. Когда она снова подняла голову, он увидел в ее глазах слезы.
— Я знаю, Джеффри.
Он хотел услышать от нее другие слова, ее ответное признание. Глаза его с мольбой просили ее произнести это. Сердце неспокойно билось в ожидании.
— Да, — наконец, сказала она, — я тоже люблю тебя.
Но для него, наверное, было бы лучше не слышать этого. Ее слова прозвучали просто, без чувства, которого он страстно желал все время.
— По местам!
Прозвучавшая команда вызвала в толпе оживление, суматоху. Послышались прощальные крики, начались торопливые поцелуи и объятия. Уже в последние минуты, когда люди стали садиться в поезд, Джеффри нежно поцеловал Тэйлор в лоб и отодвинул от себя. Губы ее в ответ чуть коснулись его щеки.
— Джеффри, прошу тебя, будь осторожен. Приезжай скорее домой. Возвращайся невредимым.
Позади них вырос преподобный Стоун.
— Уже нужно идти, Джеффри.
Джеффри взял ее за плечи и, заглядывая в глаза, искал в них что-то, что, может быть, придало бы ему силы вынести ожидавшие его бессонные ночи и кошмарные дни.
Она заплакала, и он понял вдруг, что слишком торопил ее, настойчиво требуя того, в чем нуждался. Уж очень быстро хотел он завоевать ее любовь. Ей нужно время. И если, по божьей воле, ему суждено будет вернуться домой, он найдет в себе силы ждать столько, сколько понадобится ей для того, чтобы забыть прошлое и безоглядно полюбить его, Джеффри. Он снова поцеловал ее в лоб, не позволяя себе тронуть ее губы, дабы не потерять самообладание.