Дженнифер Эшли - Как спасти репутацию
А теперь у него была женщина, с которой не нужно следить за каждым словом, которую можно любить сколько душе угодно. Он был не обязан заводить с ней ребенка, но поймал себя на мысли, что, если такое вдруг случится, будет счастлив.
С Миган он мог испробовать то, что давно хотел, но не решался, потому что не было женщины, которой бы он доверял.
Он помассировал ей плечи, потом нагнулся и укусил, оставив слабые следы зубов.
Миган хихикнула.
– Щекотно. Предполагается, что я буду смеяться?
– Смейся сколько хочешь. Я люблю твой смех.
– Зачем. Это? – Она показала на тонкую кисточку и глиняный горшочек, стоявший на ночном столике.
– Я покажу.
– Что покажешь?
– Не бойся, оно смывается.
У нее тревожно расширились глаза. Александр взял в руки горшочек, блеснула татуировка на бицепсе, и окунул в него кисточку.
Он положил руку на спину Миган и стал рисовать у нее на плече тот же узор, что был у него. Она вздрогнула от прикосновения холодных чернил, но осталась неподвижной.
– Первой великой герцогине нравилось, что ее разрисовывают?
– Понятия не имею. Ты первая, кого я украшаю.
– И зачем же ты меня так украшаешь?
Он сделал завиток, спускавшийся с плеча на спину. Огромным удовольствием было выводить точный рисунок, ярко выделявшийся на гладкой белой коже.
– Хочу. Древний обычай Востока: любящие украшают тела друг друга.
– Правда? Я уверена, англичане и англичанки этого не делают.
– Не знаю. Не спрашивал. – Он стряхнул кисточку. – Ты прелестна.
– Я хочу посмотреть.
Александр вернул горшок и кисточку на место и принес маленькое зеркало с туалетного столика. Миган повернула голову, разглядывая замысловатый рисунок.
– Красиво. Нвенгарийские женщины носят тату?
– Не многие, иначе эта манера уже перекочевала бы на Запад. Не волнуйся, Миган, татуировка смывается.
Она навела зеркало на него и сказала:
– А теперь я разрисую тебя.
Александр улыбнулся и подал ей кисточку и чернила. Он замер, а Миган старательно стала перерисовывать узор с правого бицепса на левый. Прохладная кисточка приятно щекотала, когда Миган заводила ее на внутреннюю часть руки и ставила точки на конце длинных линий. Сдвинув брови, она придирчиво оценивала свою работу. Александр с улыбкой наблюдал за ней.
Длинные волосы касались его бедер, разжигая кровь. Он смотрел на склоненную головку, наконец не сдержался, наклонился и осторожно поцеловал ее в макушку. Миган нетерпеливо проворчала и еще раз провела вокруг руки длинную линию.
– Ну вот, – сказала она, закончив работу. – Мне очень нравится. Представляешь, как горничная удивится, когда утром будет меня мыть?!
Он отобрал у нее кисть и чернила и аккуратно поставил их на место, радуясь, что есть еще чему ее научить:
– Я сам тебя вымою. Избавлю ее от удивления.
– Думаю, мне это понравится.
– Мне тоже.
– Ну теперь-то мы займемся любовью? Я совершенно готова.
Он ухмыльнулся:
– Еще нет, леди Нетерпение. Ложись на спину.
– …чернила уже высохли? Они могут пачкаться.
– Не важно. Миссис Колдуэлл купит новые простыни.
Миган послушно легла на кровать, разметав рыжие волосы по подушке.
Импульс острого желания обладать ею прострелил все тело, в момент уничтожив спокойствие, которое он набрал к этому моменту.
Нет.
Он глубоко вздохнул и начал медитацию, положив руку ей на живот.
– С тобой все в порядке? – В ее голосе послышалась озабоченность.
– Да. Сейчас будет. – Он зажмурился. По краям глаз сверкали молнии.
Он применил технику, которой его научил Мин: вообразил, что в руках у него светящийся шар и в нем заключена его сила, энергия, спокойствие.
Молнии исчезли. Он глубоко вздохнул. Он опять мог контролировать себя, мог остаться с ней.
Он погладил ее живот, запустил пальцы в мягкие кудри. Его учителя описывали женский вход как цветочный бутон, раскрывающийся от мужского прикосновения. Его сводил с ума ее запах. После того как он сдался изменениям, присущим логошу, его органы чувств обострились, и запах полностью накрыл его.
Она извивалась и прогибалась, Александр сильной рукой удерживал ее, крики Миган разносились по комнате, тело блестело от пота. Он расцепил клещи, когда она выдохлась, и с торжеством посмотрел на нее.
– Ты жестокий человек, Александр, – всхлипнула она.
– Я знаю.
Он согнул одну ее ногу в колене, прижал к себе и легко вошел в нее.
Глава 18
Его удары были подобны языкам огня, такие глубокие, что она вскрикивала. Сильными руками он прижимал ее запястья к подушке, кровать скрипела и прогибалась.
Вдруг он скрипнул зубам и зарычал.
– Александр?
Он открыл глаза, и яростный голубой блеск резанул ее.
– Черт возьми. – Он сказал это по-нвенгарийски, но она часто слышала это слово у слуг и поняла. Он повторил по-английски. Пот заливал ему лоб. – Черт возьми. Не сейчас. Только не сейчас.
– Пожалуйста, – простонала она. Она шевельнулась, но руки приковали ее, как железными наручниками.
Его лицо выражало что угодно, только не удовольствие. Оно было твердым, как гранит, как будто он боролся, стараясь вернуться в обличье великого герцога.
– Нет, – взмолилась Миган, – останься со мной. Будь человеком.
Но он продолжал скачку, рот был сжат в зловещую линию, он впивался в нее с такой силой, что Миган не могла шелохнуться. Тело блестело от пота, мышцы перекатывались.
Александр терял контроль, она видела, как логош вырвался наружу, и это только возбуждало, и Миган покорилась: пусть делает все, что захочет. Она прогнулась, желая впустить его еще глубже. «Да, да!» – крикнула она, он ответил глухим рычанием, рот накрыл ее, зубы сомкнулись на губе.
Внезапно он оторвался от нее и сел на кровать. Дыхание вырывалось из него с хрипом, он дрожал и крепко сжимал себя руками.
Миган приподнялась, опершись на локоть; в теле разлилось блаженство и усталость. Она положила руку ему на плечо – кожа горела, как при лихорадке.
– Это все ты, – сказал он. – С тобой я не могу контролировать себя.
Ее кольнуло острое сочувствие.
– И не надо.
Когда он наконец поднял лицо, в его глазах была безбрежная тоска.
– Не контролировать себя? – Он приподнял ее руку и показал на синяки. – Тебе это понравилось? Хочешь еще?
– Мне не было больно.
– Нет? А если бы я сделал еще хуже? Ты смотрела бы на меня с прежней любовью?
– Ты нежный человек. – Она опять коснулась его руки.
– Я не нежный. Я не знаю, что я такое. Я – эта тварь, логош. Я думал… я был так самонадеян, что думал научиться его контролировать, что для меня быть логошем – всего лишь стать сильным, как никогда. – Его глаза потемнели. – Это все, чего я хотел, Миган. Могущества, чтобы никто не мог мне навредить.
