Бренда Джойс - Скандальный брак
— Анна! — снова позвал Дом.
Но карета не остановилась.
Долгие шесть часов дороги до Лондона Анна безуспешно пыталась восстановить свое душевное равновесие. Ее больше не пугало, что кто-то покушается на ее жизнь — неизвестный враг остался в поместье, все ее мысли были только о предательстве Доминика.
Мужчина, которого она любила чуть ли не с самого детства, мужчина, которого она, если быть честной, и не переставала любить, безжалостно и подло сымитировал страсть и любовь, которых на самом деле не испытывал, лишь бы вернуть себе права на Уэверли Холл!
А как же герцог, его дед? Анна считала его своим другом, а ведь роль Рутерфорда в этом фарсе тоже была довольно гнусной…
Анна ждала, пока лакей откроет дверцу кареты и поможет им с Беллой спуститься. Она собиралась жить в гостинице, другого выбора у нее не было, но прежде ей надо поговорить с герцогом.
Особняк Сент-Джорджей, Рутерфорд Хауз, настоящий дворец высотой в четыре этажа располагался на Белграв-сквер. Построенный Робертом Смитсоном из бледно-бежевого камня еще во времена Елизаветы, он стал архитектурным памятником, так как с тех пор ни разу не перестраивался. Величественное здание венчал центральный купол высотою в пятьдесят футов, а по бокам особняк украшали купола поменьше.
— Миледи, пожалуйста, объясните, что произошло? — Допытывалась Белла.
Анна повернулась к горничной, но не могла вымолвить ни слова.
— Потом расскажу, — наконец еле выдавала она.
Белла закрыла лицо руками.
— О-о, миледи…
Анна кивнула слуге, чтобы он открыл дверцу. Два ливрейных лакея помогли Анне и Белле сгуститься на тротуар и проводили их к широкой каменной лестнице , насчитывающей семьдесят три ступени, которая вела к огромным черным парадным дверям особняка. На каждой створке сверкал золотой крест Рутерфордов, размером не меньше самой Анны. В этот момент на пороге появился дворецкий.
— Миледи… — Он поклонился, затем отступил в сторону, так чтобы Анна могла пройти в холл с полом из белого с золотыми прожилками мрамора, бело-золотыми стенами и очень высоким позолоченным куполовидным потолком.
— Его светлость сейчас отсутствует. Разрешите принести вам в гостиную прохладительные напитки.
— Спасибо, Калдвел, я подожду, — Анне удалось ответить и при этом не расплакаться.
— Разумеется, миледи. — Умудренный опытом слуга даже не моргнул.
— Приготовьте комнату для ее милости, — попросила Белла. — Миледи нездоровится, и я думаю, ей надо отдохнуть.
— Не послать ли за врачом? — встревожился Калдвел.
— Да. — Белла в волнении заломила руки.
— Нет, — оборвала ее Анна. — Нет, я не могу… Я не останусь здесь.
— Миледи, — запротестовала Белла, — но куда же мы пойдем?
Анна и сама этого толком не знала — она убегала в такой спешке, что даже не взяла карманных денег, но надеялась, что долговой расписки будет достаточно, чтобы снять комнаты. Однако она плохо знала Лондон и не представляла, в какую гостиницу можно пойти. Анна глубоко вздохнула.
— Калдвел, вы не знаете гостиницы, подходящей для нас с Беллой?
Калдвел вмиг потерял свою сдержанность.
— Прошу прощения, миледи?
— Гостиница, — с усилием повторила Анна.
Слуга немного пришел в себя.
— Кавендиш-отель пользуется хорошей репутацией, по крайней мере мне так говорили.
Анна кивнула и отвернулась, чтобы скрыть слезы, затем последовала за Калдвелом в гостиную. Она подошла к окну и остановилась, глядя на улицу, хотя на самом деле из-за подступивших слез не видела ничего.
Калдвел принес поднос с чаем и печеньем, но Анна отказалась есть, не обращая внимания на попытки Беллы усадить ее или заставить подняться наверх и отдохнуть. Наконец она увидела подъезжающую к дому карету герцога, запряженную шестеркой белых лошадей.
В гостиную вошел герцог Рутерфорд.
— Анна? Что случилось? Калдвел сказал, что ты больна.
Сильный нервный спазм помешал Анне ответить.
— Анна?
— Я думала, что вы мой друг, — с трудом проговорила она.
— Так оно и есть, и я люблю тебя как родную дочь,
— Не надо!
— Боже мой, Анна, что произошло? — недоуменно переспросил старый герцог.
По ее щекам текли слезы.
— Анна, в чем дело? Где Доминик?
Анна вскрикнула, сжимая кулаки, и разрыдалась. Рутерфорд быстро подошел к ней и обнял, успокаивая и укачивая словно маленького ребенка. А Анна все плакала и плакала… пока на смену отчаянию не пришел гнев.
— Будь проклят ваш Доминик, — всхлипнула она, ударяя герцога кулаками в грудь.
Его глаза расширились.
— Будь проклят Доминик! — закричала Анна, снова замахиваясь на него.
Рутерфорд схватил ее за запястья.
— Может быть, ты наконец объяснишь, что случилось?
Анну бил озноб; она смотрела на Рутерфорда, а видела своего мужа, который любил ее, дразнил, очаровывал с таким дьявольским тщанием — и все лишь для того, чтобы сохранить за собой Уэверли Холл! Затем она вспомнила, что именно герцог составил ту проклятую дарственную.
— Вы! — крикнула она. — Вы виноваты не меньше, чем он!
Рутерфорд осторожно отпустил ее руки.
— С чего ты это взяла?
— Я все знаю про условия наследования.
— А-а… понимаю.
— Я никогда не прощу вас — и я никогда не прощу его!
Мгновение они молча смотрели друг на друга.
— Я сделал это ради тебя, Анна. И ради будущего внука.
— Не-ет! — Смех Анны был горьким. — Вы сделали это ради герцогского титула. Вы сделали это для себя. Вы сделали это, чтобы быть уверенным, что у Дома появится наследник. Будьте вы прокляты!
Герцог замер.
— Я очень люблю тебя, Анна, так же сильно, как Доминика, и я хочу, чтобы вы были счастливы вместе, — тихо сказал он.
— Счастливы? Дом и я?! — Анна истерически рассмеялась. — Это невозможно, особенно сейчас! Да вы даже не знаете, что такое любовь!
— Ты ошибаешься. — В глазах старика появилась боль.
— Если бы вы любили меня, то никогда не стали бы использовать в своих целях, а если бы вы любили Дома… — Она остановилась.
— Я люблю Доминика и хочу, чтобы он нашел счастье в браке и у него были бы дети. Законные дети — твои дети. И… я на самом деле люблю тебя, Анна, ведь ты… племянница Сары.
Анна вспомнила прохладный осенний день через несколько месяцев после приезда в Хантинг Уэй. Тогда ей исполнилось одиннадцать; она чувствовала себя страшно одинокой и подавленной… Анна помнила высокого джентльмена, вызвавшего ее к себе в тот самый день; он спрашивал у девочки, чем может помочь ей.
— Я верю, что Дом любит тебя, — сказал герцог.
Анна мгновенно вернулась к реальности.
— Да, кое-что он действительно любит, и это — Уэверли Холл.
