Миранда Невилл - Опасный виконт

Вот! Разумное и зрелое пожелание.

— Это верно. Тем не менее я еще не готова вернуться к исполнению супружеских обязанностей.

— Я никогда не буду принуждать вас к этому, — холодно произнес Себастьян. — Вы разрешите и мне выставить условие?

— Это будет справедливо.

Себастьян уже было хотел попросить ее отдать ему книги, но его разум запротестовал. Удовольствие обладать ими будет отравлено, поскольку он получит их как трофей в этой ужасной войне. Пусть отдает их Блейкни.

Блейкни.

Блейкни хотел жениться на Диане. Блейкни, несомненно, расстроится, когда она разорвет их помолвку, И придет в ярость, когда узнает, что из-под носа се увел его кузен.

— У меня нет никаких условий.

— Вы звали меня? Что я могу для вас сделать? — Блейк поцеловал ее в щеку и положил на колени узкий длинный футляр.

Еще один веер, догадалась она. За время их помолвки он подарил ей массу элегантных, хотя и недорогих безделушек. Как жених он был внимателен и даже нежен. Трудно было от него ждать подобного отношения, судя по его столь неромантическому предложению. Диана складывала все его подарки в шкатулку, готовая в любой момент их вернуть.

— Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— Вина? Бренди?

— Диана, еще нет одиннадцати. Вы хотите меня с утра подпоить, чтобы потом дать нагоняй? А я пришел к вам с новостью. Отец в городе, и я навешу его сегодня.

— Зная, насколько мало вы этого хотите, я могу избавить вас от визита.

— Как? Вы предлагаете мне жениться на вас без благословения? — ухмыльнулся Блейк. — Идея, не лишенная привлекательности. Мы можем отправиться в Гретна-Грин и шокировать мир.

Он и вправду готов это сделать? Диана чуть было не согласилась. Но ей тут же стало стыдно за себя — как она могла хотя бы подумать об этом? Она не может навязать ему ребенка от другого мужчины. Хотя во многих случаях Блейк проявлял легкомыслие, однако он наверняка, возражал бы, чтобы герцогство Хэмптон наследовал чужой сын. Сын его презираемого кузена.

Диана встала, подошла к камину и сделала глубокий вздох.

— Блейк, — сказала она, повернувшись к нему лицом, — я не могу выйти за вас замуж. Я разрываю помолвку.

Он вытаращил на нее глаза. Хотя она очень волновалась, но не смогла не отметить, как смешно выглядит всемогущий маркиз Блейкни, шокированный тем, что его отвергли, чего он никак не мог ожидать ни через десять, ни через сто лет.

— Почему? — наконец спросил он. — Что я такого сделал?

— Ничего. Просто я решила, что мы не подходим друг другу. — Выполнив самое трудное, она почувствовала облегчение. — Я выхожу за другого. За вашего кузена. Лорда Айверли. Себастьяна.

Она видела, как по лицу Блейкни пронеслась буря эмоций: потрясение, недоверчивость, насмешка и, наконец, радость.

— За Филина? Вы выходите не за меня, а за Филина?

Он захохотал, и его смех избавил Диану от остатков жалости к нему.

— А почему у меня не может быть желания выйти за лорда Айверли? Он умен и обладает большим состоянием.

Побывав в его доме, она уже не была уверена в последнем, но Себастьян все же имел репутацию богатого человека.

— О, пожалуйста, Диана! Я слишком хорошо вас знаю. Вы светская женщина, модница. Филин же только снаружи приоделся, а внутри остался таким же тюфяком. Я вас не понимаю.

Со временем он обо всем догадается, когда спустя семь месяцев после свадьбы появится ребенок, но сейчас Диана не хотела говорить правду. Не только потому, что она не доверяла благоразумию Блейка, но, сберегая ее и Себастьяна гордость, она не хотела признаваться, что свадьба вынужденная.

— С того нашего пари я лучше узнала Себастьяна и стала выше его ценить. До вчерашнего дня я не знала, что он разделяет мои чувства. Я даже голоса своего собственного сердца не расслышала. Я приношу самые искренние извинения, хотя наша помолвка была официальной. Никто не знал о ней, в том числе Себастьян, поскольку в противном случае он ни за что не заговорил бы со мной.

В замешательстве Блейк тряхнул головой. Она могла поручиться, что он не до конца поверил той маленькой романтической сказке, которую она сочинила, но ему ничего не оставалось, как ретироваться с поля боя.

— Дорогая Диана, я могу лишь пожелать вам огромного счастья с моим кузеном Филином.

— Почему вы так настойчиво зовете его этим идиотским именем? — резко спросила она, почувствовав раздражение от его насмешливого тона.

— Так, детская привычка. Я полагаю, вы не испортите мне настроение, заставив проявлять уважение к вашему новому жениху.

— Почему вы так не любите друг друга?

— Не знаю. Это было всегда.

— Он никогда не рассказывал о своей семье, но Минерва справилась у Дебретта и выяснила, что он последний в роду Айверли. Ваша семья — его единственные родственники.

— Отец очень высокого мнения о нем. Он всегда советовал мне брать с него пример.

Диана поняла, что отношение Блейка к Себастьяну имеет более глубокие корни, чем просто пренебрежение спортсмена к интеллектуалу.

— И это вас огорчало?

— Насколько я помню, он впервые появился в Мэндевилле, когда нам было по десять лет. Герцог не уставал повторять, какой Себастьян образованный: мол, он и по-гречески говорит как Аристотель, и по-латыни лучше, чем папа римский. Меня никогда особо не интересовали древние языки. Филин — простите, Себастьян — не умел ничего, что любил делать я. — Блейкни нахмурился. — Правда, он как-то умудрился выучиться верховой езде.

— Но он не такой опытный наездник, как вы.

— Не такой, но почти такой. Должен это признать. Я и мои сестры дразнили его, что он держится на лошади как куль.

— И поэтому он начал презирать девочек?

— Сначала они ему нравились, он просто бегал за ними хвостом. А они смеялись над ним. Он был такой тощий, странно одетый, в очках. — Блейкни грустно усмехнулся: — Мы подшутили над ним. Только сейчас, спустя годы, этот случай пришел мне на память. Я уговорил мою младшую сестру Аманду пообещать, что она поцелует его.

Диана ощутила холодок под ложечкой.

— И что дальше?

— Когда няньки не было в комнате, она завлекла его в шкаф, где его ждали мы со старшими девчонками. Мы сняли с него очки, выскочили и заперли его в шкафу.

— Но это жестоко.

— Это еще не все. — Голос Блейкни зазвучал неуверенно. — Мы стащили с него штаны. Мы знали, что в детскую придут родители, хотя это случалось и не часто.

— Боже праведный!

— Он вопил, чтобы его выпустили, и нянька вернулась и отперла шкаф, как раз когда в комнату вошли отец с матерью. Я до сих пор вижу его лицо, когда он полуголый вынужден был поздороваться с ними.