Джоанна Линдсей - Погоня за счастьем

— Его следует спровоцировать, Кимбер, и ты это знаешь, — пояснил он. — Вывести из себя и посмотреть, что произойдет потом. Иначе как же быть уверенным в том, что я не ошибусь, отдав ему Мелиссу? Что ни говори, а его поведение в прошлом немало меня тревожит.

— Мог бы, как я, просто доверять инстинктам дочери, — прошипела она. — Ее ничуть не волнует его так называемая вспыльчивость!

— Потому что Мелли еще с ней не столкнулась, — возразил муж. — Признаю, что до сих пор парнишка отличался необычайной сдержанностью. Даже когда прошлой ночью в гостинице на него набросился Чарлз, Линк не выказал особенного гнева и всего лишь оборонялся.

— Превосходный пример…

— Но ни в коем случае не убедительный.

— И сколько еще ты заставишь его страдать? — буркнула жена.

— Ох, в твоих устах это звучит так, словно мы его пытаем, — сокрушенно сказал муж.

— Так сколько? — повторила она.

— Как уж выйдет, — вздохнул он. — И не сердись на меня, дорогая. Поверь, я очень хочу, чтобы ты оказалась права. Но представь себе, что вдруг все же ошибаешься. Что, если он взорвется и примется крушить все вокруг? Что тогда ты скажешь? По-прежнему будешь готова отдать нашу девочку в его руки?

— Он никогда не взорвется! — сухо процедила Кимберли.

— В таком случае доверься мне. Я ничего дурного не желаю. Пойми, мы почти его не знаем. И Мелли тоже. Ее чувства основаны… на чувствах. Не фактах. Я даю ему возможность оправдаться, но этого не произойдет, если его предоставят самому себе.

— Могу я напомнить, что ты не знал его и тогда, когда давал разрешение ухаживать за Мелли?

— Не будь глупенькой, — упрекнул он. — Я никогда не встречал и тех молодых людей, с которыми наша дочь знакомилась в Лондоне, однако мы послали ее туда, чтобы она нашла себе пару. Меган закрыла бы дверь перед носом каждого, кого нашла бы неподходящим для Мелиссы. Мы с Линкольном виделись всего один раз, и я судил по первому впечатлению. Он прекрасно держался, и его намерения казались серьезными. Этого было достаточно. Но тогда некоторые порочащие его факты были нам не известны. Зато известны теперь, и, как бы тебе ни хотелось игнорировать их невозможно.

— Не думай, что они меня не волнуют. Но я, как и Мелли, склонна считать, что это скорее несчастные обстоятельства, которые больше не повторятся. Он стал взрослым и давно перерос детские обиды.

— В таком случае, что ты расстраиваешься? Ему дали шанс доказать это тем, кто еще не уверен.

— Я расстраиваюсь, потому что ты натравил на него моих братьев. И не воображай, будто я не знаю, что за всем этим стоишь ты. Не слишком красивый поступок.

Локлан широко улыбнулся:

— В конце концов, они твои братья, Кимбер! И я не просил их нападать на него. Просто не просил отстать от Линкольна.

— Не вижу разницы. Локлан пожал плечами:

— Что ж, если тебе так угодно! Я просто вижу в этом средство достичь цели. Или ты хочешь, чтобы мы бег-конечно гадали, что он собой представляет?

— Понятно, — промямлила Кимберли. Локлан наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ты так грациозно сдаешься, дорогая.

— О, заткнись!

А тем временем Линкольн, сидевший на противоположном конце стола, ощущал невероятное напряжение, не позволявшее по достоинству оценить тонкий вкус поданных блюд. У него совершенно пропал аппетит. Все его силы уходили на то, чтобы не смотреть на Мелиссу, сидевшую рядом с родителями, и одновременно следить за Макферсонами, очевидно, что-то задумавшими.

Пока они не сказали ему ни слова. Но их ребяческая выходка со стульями доказывала, что все еще впереди. Двадцать мест за столом, а они оставили ему только один ртул! Впрочем, в комнате мог бы поместиться стол куда длиннее, да и по стенам выстроилось еще немало стульев.

Он даже испытал нечто вроде облегчения, когда один из братьев обратился к нему, и к тому же на удивление мягко. А он-то ожидал насмешек!

— Тебе повезло, Линк, — заметил Джонни, сидевший чуть подальше, так что в их конце стола было слышно каждое слово. — У Кимбер повар-фракцуз, и не просто топит в воде кусок мяса, как это делают англичане, а готовит — пальчики оближешь.

— Это вопрос вкуса, — коротко обронил Линкольн.

— Да ну? А по-моему, у англичан чересчур простые вкусы. Впрочем, каковы вкусы, таковы и мозги. В жизни не встречал англичанина, которого можно было назвать мудрецом!

Линкольн откинулся на спинку стула и улыбнулся.

— Пытаешься задеть меня, оскорбляя англичан? Или забыл, где я родился?

— Можно подумать, это имеет значение, если ты среди них как рыба в воде! — вмешался Чарлз. — Даже говоришь, как они. Сразу видно, в кого пошел.

— Нет, это показывает, как быстро англичане перенимают чужой выговор… во всяком случае, дети. Впрочем, то же можно сказать о любых детях.

Они пытались отыскать что-то оскорбительное в его спокойном ответе, но так и не нашли, поэтому Йен Четвертый продолжал изощряться на ту же тему:

— И сколько же времени у тебя ушло на то, чтобы научиться, подобно попугаю, подражать их разговору?

— Два года, четырнадцать драк и три исключения из школы. Возможно, они не поступили бы так, но не мог же я набрасываться на учителей. Как бы я ни старался, они по-прежнему отказывались понимать мою речь, а на уроках быстро теряли терпение, когда другие дети начинали меня передразнивать. После множества жалоб дяде снова пришлось нанять мне учителя английского.

— А ты побеждал в этих драках? — с искренним любопытством осведомился Нилл.

— Не всегда. Примерно в половине. Я не считал, — отозвался Линкольн.

— И именно тогда ты научился драться грязно? — вставил Малькольм, правда, без особого запала, поэтому Линкольн ответил ему в тон:

— Нет, я окончил школу, прежде чем стал искать других способов себя защитить. В молодости я об этом и не думал. Кроме того, последние годы в школе я стал своим, и не было необходимости обороняться.

— В таком случае, почему? Линкольн пожал плечами.

— Лет в двадцать я попал в весьма… сомнительную компанию. Иногда мы посещали не слишком пристойные места, кто знает, что поджидало нас за каждым углом. Иногда от умения отбить удар зависела жизнь.

О чудо! Некоторые из братьев в самом деле кивнули словно соглашаясь! И Линкольн вдруг осознал, что они ведут совершенно обычный разговор, без подначек и взаимных уколов. Вероятно, братья рассчитывали не на такое: Но Йен Пятый быстро развеял его надежды:

— Да, для того, чтобы драться честно, нужно умение. Разумеется, если не можешь его отточить из-за природной неуклюжести или просто по глупости, приходится прибегать к нечестным трюкам.

— Сядь, Линк, — посоветовал Каллум, видя, что тот резко вскочил. — Если духу не хватает снести парочку оскорблений, значит, Мелисса тебе вовсе не нужна.