Джоанна Линдсей - Любовь и ветер
Дон Карлос сразу заговорил о главном.
— Твоя мать рассказывала тебе про меня? — Голос его дрожал.
— Очень мало, — холодно ответил Чейз. Джесси чуть не ударила его. Что с ним? Он так хотел приехать в Испанию, встретиться с отцом, и теперь — такая холодность.
Дон Карлос не знал, что говорить. Неужели этот молодой человек так его ненавидит?
— Я думаю, нам есть смысл порасспрашивать друг друга, — вкрадчиво предложил дон Карлос. — Неужели нам не о чем поговорить?
— Вы хотите сказать, что я вас интересую? Дон Карлос не обратил внимания на его сарказм.
— А этот человек — Саммерз — хорошо относился к тебе?
— Мамино имя в замужестве было Юинг. Никакого Саммерза не существовало. Она не выходила за Юинга, пока мне не исполнилось десять лет. Первые десять лет моей жизни она называла себя вдовой Саммерза, чтобы скрыть свое имя от позора.
— Да, это похоже на Мэри Бэкет, — печально произнес дон Карлос.
— Ее так звали? — воскликнул Чейз.
— Разве она никогда не называла тебе свое имя?
— Единственное, что она сказала мне о себе, это то, что она родом из Нью-Йорка. И почти никогда не рассказывала о прошлом. Ей было очень тяжело.
— И тебе тоже, как я вижу, — тихо сказал дон Карлос. — И ты ни в чем не виноват. Я сам все эти годы не мог прийти в себя, когда дядя перед смертью рассказал все, что долгие годы скрывал от меня.
— Вы хотите сказать, что не знали о беременности матери? — не верил своим ушам Чейз.
— Мой мальчик, хуже того. Семнадцать лет я был уверен, что твоя мать просто поиграла со мной, посмеялась над моими чувствами. А о проделках своего дяди Франсиско я узнал только десять лет назад, когда он, уже на смертном одре, признался во всем, что он натворил. Видишь ли, я собирался жениться на Мэри Бэкет и не сказал ей об этом, считая, что в первую очередь должен объявить об этом дяде. В Америке он был моим опекуном.
— И он отказал?
— Нет. Он не обрадовался и не отказал. Но он сделал все, чтобы мы больше не увиделись с Мэри. Он навалил на меня столько работы, что у меня не было ни секунды, чтобы встретиться с ней. А когда Мэри пришла повидаться, он ей сообщил, что я уехал. Он полагал, что я слишком молод и не понимаю, что для меня хорошо и что плохо.
— Но он ведь знал о ее беременности. Мать говорила мне, что ее отец ходил к нему и требовал, чтобы вы женились на ней.
11 Любовь и ветер — Да, правда. И мой дядя был так удивлен и потрясен, что обманул его, сказав, что я вернулся в Испанию и не могу жениться на американке, потому что дома меня ждет невеста.
— Но вы-то сами хоть пытались ее увидеть?
— Все произошло в течение нескольких дней. Я ни о чем не подозревал, помогал дяде. Впереди меня ждала жизнь с Мэри. Но ее отец так разозлился, что сразу после встречи с дядей увез ее. Когда я об этом узнал, я готов был мчаться за ними в Нью-Йорк…
Но дядя продолжал плести свою лживую сеть. Он сказал мне, что видел Мэри с другим мужчиной и напомнил ей про меня, про то, что я намерен на ней жениться. Она при этом будто бы рассмеялась и заявила, что никогда не выйдет замуж за иностранца, что она обручена, что просто развлекалась со мной перед началом новой жизни. Пароход ушел, а я совершил большую ошибку — поверил дяде. Он был братом моего отца, и мы всегда были близки — у него не было своих детей. Мне в голову не могло прийти, что он способен на такую ложь. Я был так подавлен, что он действительно вскоре отправил меня в Испанию. Дома я позволил матери женить меня на первой более или менее подходящей девушке. Мне было все безразлично.
— Боже мой! Но почему ваш дядя так бесцеремонно вмешался в вашу судьбу?
— Дядя Франсиско слишком серьезно относился к опекунству. Ему казалось, что он поступает правильно, а я слишком молод, чтобы самостоятельно решать.
Он боялся, что мать не одобрит моего выбора. Он написал ей, спрашивая совета. Но все случилось слишком быстро.
— И вы оправдываете его? — сердито спросил Чейз.
— Нет, — ответил дон Карлос. — Я проклял его, когда он перед смертью просил прощения. Теперь я стал более терпим. Он все же пытался что-то исправить. Видишь ли, самой главной неудачей моего брака была бездетность. Но он знал, что где-то в Америке у меня должен быть ребенок. Так что он дал мне шанс найти его. Он отдал мне чуть ли не все свое состояние на поиски. Я истратил почти половину, но напрасно. Теперь, когда ты нашелся, могут быть исполнены его последние указания. Оставшаяся часть его состояния — твоя.
— Нет, — автоматически ответил Чейз. — Умру, но не возьму его денег!
— Но ты обязан их взять, — сказал дон Карлос. — Они предназначены ребенку Мэри Бэкет. Осталось довольно много. Да и мне есть что добавить к ним.
— Нет! Я пришел сюда не за деньгами от вас и тем более от вашего дяди.
— Хорошо, Чейз, ты высказался, — вмешалась Джесси, злясь на его упрямство. — Мы примем эти деньги, дон Карлос.
— Черта с два — примем!
— Я возьму! Я не такая тупоголовая, как ты, чтобы швыряться ими!
— У меня хватит денег прокормить тебя и ребенка, Джесси!
— Да, ну хорошо! Мы поговорим об этом позже, — сказала она уклончиво, сожалея, что вспылила. — А теперь я, пожалуй, пойду. Ты, Чейз, похоже, растопил лед.
Она сожалела о своем сарказме, но мучилась: почему Чейз не мог быть хоть чуточку добрее? Вспомнив, как она сама еще недавно относилась к своей матери, Джесси слегка успокоилась и вернулась в свою комнату.
Раздался стук в дверь. Она насторожилась, но с облегчением вздохнула, увидев Родриго.
— Я думала, это мой муж.
— А вы не хотите его видеть?
— Почему? Просто мы немного поспорили. Родриго прошел в комнату.
— Но я слышал, как вы ссорились на лестнице.
— О! О той ссоре я уже забыла.
— Я не понял, о чем вы спорили, но, судя по тону, я не ошибся.
Джесси покраснела.
— И Нита слышала?
— Нет, не думаю. Но вы не смущайтесь. Мне как раз это очень понравилось.
Он коснулся ее руки, и Джесси отпрянула.
— Понравилось?.. Родриго улыбался.
— Можете называть меня бессердечным, но я действительно рад, что у вас с мужем не все гладко. Я хочу открыть вам свои чувства.
— Родриго, о чем вы?
— О том, что я полюбил вас с первого взгляда.
— Как вы можете любить меня? Я только приехала, и вы меня едва знаете.
— Какое значение имеет время, если говорит сердце? Джесси чуть не рассмеялась, но сдержала себя.
— Родриго, вы очень хороший. Но я не могу отнестись к вашим словам всерьез и уверена, что вы сами тоже.
— Вы мне не верите? Я мечтаю отдать вам свое сердце. Я мечтаю…
Вдруг он обнял ее. Поцелуй его был страстным, не желанным, но и не противным. В голове Джесси вертелась лишь одна мысль: я замужем, и никто, кроме Чейза, не должен целовать меня. Она вдруг поняла, что думала только о Чейзе в тот момент, когда другой мужчина, не менее красивый, целовал ее.
