Аманда Маккейб - Пугливая герцогиня
— Эмили, вы не…
Он сжал ее руку слишком сильно, реагируя на это совсем не так, как она ожидала. Он что, не хочет детей, наследника в ближайшем будущем? Разве не этого хотят все мужчины?
— Нет, — сказала она. — По крайней мере, я так не думаю. Впрочем, еще слишком рано, чтобы знать наверняка.
Он кивнул и поднес ее руку к своим губам для краткого поцелуя.
— Мы совсем не спешим, — пробормотал он. — Вокруг и так немало Мэннингов, не думаю, что нам непременно нужно пополнять их число.
— Конечно, не спешим, — повторила она в замешательстве. Был ли он разочарован ею, оттого что она еще не беременна? — Мы молоды, только поженились.
Он прижал ее ладонь к своей щеке:
— Эмили, дорогая, если вы что-нибудь заподозрите, сразу же сообщите мне, не так ли?
— Да, безусловно.
— Я не позволю, чтобы что-то случилось с вами, обещаю. Ничто и никогда не причинит вам боли, пока я рядом.
— Я знаю, вы будете заботиться обо мне, Николас. — Она положила руку ему на голову и погладила его волосы, ласкающие ладонь, словно мокрый шелк. — Я тоже ничему не позволю причинить вам боль.
Эмили поцеловала Николаса, стараясь передать всю силу своего сокровенного чувства, все, о чем вынуждена молчать. Но внутри ее были холод и пустота. Она всегда мечтала стать матерью собственных детей, окружать их любовью и заботой, однако Николас, похоже, не разделял ее желания. Быть может, ребенок был бы для него чем-то связывающим, а он этого не хотел? Если так, то как ей жить с этим до скончания дней?
Николас смотрел на нее через обеденный стол, она рассказывала ему о новостях, поведанных матушкой в письме. Свет свечей окутывал ее теплым янтарным сиянием, в котором она была подобна хрупкому ангелу с полотна эпохи Возрождения, такая золотистая и неземная.
Здесь, в Вельбурне, прекрасные легкие волны ее волос сдерживала лишь одна шпилька, и они свободно струились по ее плечам, модные же локоны она оставила для приемов. Вечерним платьем здесь ей служило простое светло-зеленое платье, отделанной золотыми лентами, она носила его со своей изумрудной подвеской и жемчужными серьгами, что подарила Жюстина. В последние несколько дней она смеялась и улыбалась больше, чем когда-либо в жизни. Выражение ее лица стало более открытым и пытливым по мере того, как она проникалась этим новым волшебным миром Вельбурна и постигала новую жизнь с Николасом. Хотя она все еще казалась довольно робкой и осмотрительной, эти черты уже заметно сгладились, уступая место веселой отзывчивой девушке со звонким заразительным смехом.
Он с упоением наблюдал, как она постепенно расцветала. Он и сам словно оживал вместе с ней, ему снова хотелось уйти с головой в тот прекрасный мир, как когда-то, когда еще была жива Валентина. Впрочем, сейчас ее улыбка казалась натянутой, да и говорила она как-то слишком быстро, напряженно и чересчур эмоционально.
Отчего произошла в ней эта перемена? Перспектива скорого возвращения в Лондон? Или, возможно, она почувствовала, что он в панике при мысли о том, что она может забеременеть. Ему удалось быстро взять себя в руки, но страх слишком очевидно бросался в глаза. Ужас, который он испытал при мысли, что может потерять Эмили, лишь обретя ее.
Он даже представить себе не мог, что способен испытывать подобные чувства к тихой и правильной Эмили Кэрролл. Впрочем, как оказалось, она далеко не всегда так уж правильна. В ней открылось столько неизведанных пленительных глубин, словно потаенная золотистая сердцевина в прекрасной летней розе. Теперь его мир погрузился бы во мрак без нее. Она приоткрыла дверь в новую жизнь, показала все ее великолепие. Он же, в свою очередь, должен был о ней заботиться и защищать. Только вот в постели он не проявил должной заботы.
— …Говорит, что мы должны дать бал, как только откроется новый сезон, — продолжала Эмили.
Кивнув, она дала знак лакеям принести следующее блюдо, и они поторопились исполнить ее приказание. Слуги в Вельбурне, душой и сердцем преданные его семье и подозрительные к людям чужим, приняли ее чрезвычайно тепло. Даже неприветливая и строгая миссис Кортни лично убедилась, что белье переложили саше с розовыми лепестками, а сеньор Наполи и вообще каждый вечер готовил какой-нибудь новый соблазнительный деликатес.
— Ваши родители устраивают бал? — спросил герцог.
Эмили засмеялась:
— Нет. Их дом в Лондоне едва ли вместит и двадцать человек. Мама говорит, что мы должны устроить бал и вернуть к жизни Мэннинг-Хаус, сделать его таким, каким он был в пору их дружбы с вашим отцом.
— На следующий год вы сможете давать любые балы и приемы, какие только захотите, Эмили, — пообещал он, взяв в руку бокал вина. — Ремонт и преображение дома займут некоторое время.
— Это послужит отличным оправданием для того, чтобы перенести бал на следующий год! — Она закусила губу в нерешительности. — Если, конечно, вы не считаете, что все ожидают его раньше.
— Это их личное дело. Нам же остается только не очень торопиться в ходе обновления дома. Быть может, стоит заказать расписной полог из Франции? Шелка из Индии? Лепнину из Италии?
— Возможно, полы из твердых пород древесины для бального зала из Вест-Индии?
— Вы герцогиня, у нас будет все, чего бы вы ни пожелали.
— Я хочу, чтобы все было просто, мило и не так грандиозно, как сам Мэннинг-Хаус. Но в то же время хотелось бы, чтобы вы гордились своим домом. У меня так много идей относительно преобразований, но я предпочла бы убедиться, что поступаю правильно.
Николас хмурился, разглядывая ее в мерцании свечей. Ее взгляд был обеспокоенным, и он заметил неровный ноготок, когда она брала бокал. Он уже знал о ее привычке покусывать ноготь — это верный признак ее душевных терзаний. Сердце его сжалось от одной только мысли об этом. Он поклялся сделать ее жизнь счастливой и беззаботной, а не привносить в нее еще больше тревог! Он все еще не научился быть мужем, и, возможно, уже никогда не научится.
— Вы не способны поступить неправильно, Эмили, — нежно сказал он. — Все вокруг завидуют мне уже потому, что я имел счастье жениться на самой прекрасной девушке Лондона. Вы сама станете законодательницей стиля и моды, будете определять, что верно, а что нет. И если вы станете носить на голове ананас, все непременно последуют вашему примеру.
Эмили засмеялась, и Николас немного успокоился, увидев, что взгляд ее просветлел.
— Мне вряд ли захочется носить на голове фрукты, но, если я передумаю, учту это. — За последнее время она стала гораздо увереннее в себе, но еще не настолько. Наверняка должны существовать какие-то стили и фасоны без использования гастрономических продуктов!
