Сьюзен Кинг - Пронзенное сердце
— Черный Шип, — прошептала она, на секунду вырвавшись из сладкой истомы и отгоняя от себя все мысли о возможной опасности, не желая нарушать спокойный мир, который они вдвоем только что создали. Эмилин подняла голову и взглянула на своего возлюбленного, хотя в темноте он казался всего лишь тенью.
— Да?
— Я верю тебе — вот почему я согласилась на все это.
— Я прекрасно понимаю все это, милая, — ответил он так тихо, словно ветер пролетел. — И обещаю, что не предам твоего доверия.
Его слова слились с шумом водопада.
Он замерзал. Хотя день выдался мягким, сейчас уже настали сумерки и в воздухе ощущался явный холодок. Одежда намокла и казалась страшно неудобной. Пытаясь пошевелить ледяными ногами во влажных сапогах. Черный Шип дул на пальцы и с тоской и даже легкой завистью думал об Эмилин, которая сладко спала в теплой пещере, одетая во все сухое; совсем недавно он ходил проведать ее и снова вернулся на свой наблюдательный пункт.
Пристально вглядываясь сквозь завесу папоротника и кустарника, рыцарь внимательно осматривал берега озера. Раненый конвойный с перевязанной рукой виднелся в бледнеющем вечернем свете, жаря что-то на костре. Аромат съестного долетал до Черного Шипа и дразнил его — голодный желудок давал себя знать.
Второй преследователь стоял на берегу озера. Вдруг он с криком резко наклонился к воде. А когда снова выпрямился, то что-то держал в руке.
Черный Шип с интересом наблюдал. Воины что-то возбужденно обсуждали, передавая из рук в руки белую тряпку, с которой стекала вода. Пытаясь догадаться, что это могло быть, рыцарь вспомнил, что, когда Эмилин схватили за косу, с головы ее слетела белая накидка и упала в воду. Должно быть, водопад и принес ее сюда, в озеро.
Показывая на скалы, а потом в сторону озера, раненый был явно рассержен и расстроен. А второй воин снова подошел к берегу и начал вглядываться в воду.
Было ясно: преследователи решили, что Эмилин утонула в водопаде. Черный Шип не знал, что они думают о нем самом, но не сомневался, что они останутся на ночь здесь, в ущелье. Стараясь двигаться как можно тише и незаметнее, рыцарь начал карабкаться к пещере.
Он проснулся среди ночи оттого, что спал в неудобной позе, прислонившись к неровной каменной стене. Рядом Эмилин свернулась в клубочек, ровно и уютно посапывая во сне. Расправив плечи и потянувшись, чтобы хоть немного размять затекшие мышцы, Черный Шип выглянул наружу. В пещере было отчаянно темно и холодно, но робкий свет, пробивающийся сквозь тоннель, возвещал близкий восход солнца. Рыцарь снова прислонился к стене — мысли его неслись стремительно, словно водопад.
Два дня назад он получил известие, что бароны собираются в Лондоне и ждут его там же: король наконец согласился рассмотреть и обсудить новую хартию. Так что вскоре ему придется уехать. Но прежде необходимо убедиться, что Эмилин в полной безопасности.
Свита Уайтхоука настойчива в поисках. И хотя конвойные могут решить, что девушка погибла, рисковать нельзя. Ее могут найти даже в монастыре. Черный Шип с самого начала был невысокого мнения об этом ее плане — уйти в монастырь: ведь Уайтхоук не остановится ни перед чем, даже перед святостью церкви, если помолвка останется в силе.
Вздохнув, рыцарь посмотрел на спокойно спящую девушку, и сердце его забилось сильнее. Он не перенесет, если ей придется выйти замуж за другого или заточить себя в монастырскую келью. Она принадлежит только ему, и принадлежала всегда — с их первой встречи много лет назад. Та тяга, которую он к ней испытывал, превратилась в неодолимую силу, в судьбу; нехотя ему пришлось признать ее власть над собой.
Восемь лет назад, когда он держал в своих объятиях дрожащего, но такого смелого ребенка, он впервые в жизни испытал бескорыстную заботу о другом живом существе. На один краткий миг он познал истинную честь — не тот высокомерный идеализм, который проповедовал его отец. Честь в ее высшей форме, как он понял потом, оказалась близка любви.
Давно, еще в их первую встречу, эта девушка сумела приоткрыть тайники его души. А эта ночь любви неизбежно приоткроет его прошлую жизнь, до сих пор остававшуюся для всех тайной: Эмилин нашла доступ туда, куда прежде никто не заглядывал. Она стала частью его жизни — так же уютно свернулась в его сердце, как сейчас рядом с ним. Но было опасно впускать ее и в свою жизнь, и в свое сердце.
Сегодня, размышлял Черный Шип, глядя на занимающуюся зарю, не будет времени для настоящей свадьбы со священником. Но жениться нужно как можно быстрее. Это принесет Эмилин реальную защиту от Уайтхоука, безопасность на то время, пока его самого не будет здесь, в графстве Йорк. Восемь лет назад он связал себя с Эмилин и ее семьей и не оставит их сейчас. Дети в Хоуксмуре в полной безопасности, и он должен позаботиться и о безопасности самой Эмилин.
Конечно, эта свадьба вызовет страшное негодование. Но почему-то Черный Шип был абсолютно уверен, что вместе они смогут выдержать бурю. Игра стоила свеч. Все равно его конфликт с Уайтхоуком обречен на бесконечность — так почему бы ему и не иметь реального основания и веской причины?
Он провел рукой по лицу и нервно откинул назад волосы. Тайком жениться на невесте собственного отца, конечно, не очень красиво. Совесть его не была спокойна. Но он напомнил себе, что имеет полное право на Эмилин — и как Черный Шип, и как Николас Хоуквуд он пришел за ней первым,
Несколько лет назад Николас вел переговоры с Роже Эшборном о женитьбе на его дочери, ни слова не сказав о том, что предложение это сделано в знак признательности за спасение Черного Шипа. Роже умер, и свадьба так и не состоялась. Позже, когда король пообещал Эмилин Уайтхоуку, Николас подал официальный протест, но не смог документально подтвердить свое право. А простого слова барона оказалось недостаточно для короля Джона.
Поначалу он смирился с этим, приняв опекунство над детьми и собираясь тайно заботиться о безопасности и благополучии молодой жены своего отца. Но когда он ближе узнал Эмилин, почувствовал все обаяние и притягательность ее натуры, что-то сразу изменилось в его представлении о долге по отношению к ней.
А совсем недавно, копаясь в своих чувствах, среди которых оказались и страх, и вожделение, и ужас, смешанный с радостью, рыцарь понял, что влюблен, словно мальчик, и готов пасть перед своей дамой на колени и слагать в ее честь поэмы, словно трубадур.
Его рука нежно легла на плечо спящей девушки, и пальцы начали задумчиво поглаживать ее кожу. Осознав свою способность любить. Черный Шип понял и свою слабость, почти трусость: он не вынесет презрения Эмилин и поэтому вынужден таить от нее правду. Обладай он достаточным мужеством, он уже нашел бы силы рассказать, кто он на самом деле, и терпеливо сносил бы гнев, ожидая понимания. Но он боялся. Необходимо завоевать сердце девушки прежде, чем открывать правду, — да простит Господь его ложь. Если бы Эмилин знала, как он ее обманул, разве она доверилась бы ему в любви? Вполне определенно — она должна презирать его. И эта свадьба, если уж ей суждено состояться, должна состояться как можно быстрее.
