Дебора Мартин - В плену сомнений
Она заколебалась.
— Я… я не смогу этого сделать сама.
Казалось, ее слова наконец немного ослабили напряжение, и, коротко кивнув, он подошел к ней. Его дыхание участилось. Джулиана почувствовала, как его пальцы распускают шнуровку корсета, легко касаясь ее кожи. Она вспомнила, каким опытным он оказался в их первую брачную ночь, и ее сердце сжалось от ревности.
Корсет упал на пол. Рис вплотную приблизился к ней и, тяжело дыша, выдавил:
— Теперь рубашку.
И тут она потеряла контроль над собой. Она просто Не могла больше двинуться и продолжала растерянно стоять под его взглядом, безжалостным и равнодушным.
Нет, это было выше ее сил!
— Пожалуйста, Рис, не делай этого, — умоляла она. Вся ее гордость исчезла. — Ты не можешь быть так безжалостен, ты только делаешь вид.
— Очень даже могу, — процедил он. Его глаза, казалось, прожигали ее насквозь.
— Я не верю. Что же такое случилось, что ты превратился в… в…
— Бессердечное животное? — закончил он за нее. Воган посмотрел на нее потемневшими глазами, на его скулах заиграли желваки. Затем он рванул на своей груди рубашку.
— Ты когда-нибудь видела выпоротого человека, Джулиана? Ты представляешь, что с ним происходит после нескольких порок «кошкой»-девятихвосткой? — Он повернулся к ней спиной, и она ахнула. Джулиана ожидала увидеть шрамы, но их не было. Все было значительно хуже — сплошное бесформенное месиво изуродованной кожи. Только на пояснице были заметны четкие следы от плети — видимо, туда «кошка» плохо доставала, и можно было разглядеть переплетение побелевших шрамов.
Джулиана не раз слышала рассказы об ужасах морской службы, но даже и представить себе не могла, что человеческое существо может быть столь жестоко с себе подобными. И вот перед ее глазами — чудовищное свидетельство этой жестокости. А ведь она прекрасно помнила, какой прекрасной, мускулистой, статной была спина Риса. Теперь же… Какую же боль ему, должно быть, пришлось вынести! А о скольких перенесенных им страданиях она еще даже и не подозревала!
И Воган не стал щадить ее воображение.
— После каждого удара «кошку» очищают от сгустков крови и мяса, дабы они не смягчали боли. После порки же спину окатывают соленой морской водой. Вода и соль разъедают раны, и несчастный теряет сознание, если не потерял его еще во время экзекуции. А кожа в конце концов заживает. Разумеется, до следующей порки.
Она почувствовала во рту привкус горечи. Сколько таких порок он вытерпел? И как он вообще смог их перенести? Рис повернулся, чтобы видеть ее глаза.
— По уставу дозволяется не более шести ударов за одну порку, но капитан по своему произволу может безнаказанно увеличить число ударов до трехсот… — Он нахмурился, увидев в ее глазах ужас. — А мой капитан был самым настоящим самодуром… Жестокий человек, он к тому же ненавидел валлийцев, в особенности валлийцев-мятежников. — Охваченный воспоминаниями, он вперился взглядом в стену. — Он приказывал пороть меня за малейшую провинность, да и без провинности тоже.
Джулиану охватила жалость. Пусть он был с ней груб и несправедлив в последние часы, но такой жестокости он не заслуживал.
— О, Рис, мне так тебя жалко! Ты столько выстрадал!
— Я все это рассказал не для того, чтобы ты пожалела меня, — зло огрызнулся Воган, — а для того, чтобы ты хоть отчасти поняла, на что меня обрекла, когда решила избавиться от меня.
— Но ты ведь знаешь, не я решала…
— Довольно! — загремел он. — Я не желаю выслушивать от тебя ни жалости, ни оправданий. Мне нужно от тебя только одно. Поэтому сними эту чертову рубашку!
В своем нетерпении он был столь страшен, что Джулиана без лишних слов подчинилась его приказу. Едва исподняя рубашка скользнула на пол, Воган замер в оцепенении. Онемев от стыда, она предстала перед ним во всей своей прекрасной наготе. И когда его взгляд начал жадно пожирать ее груди, живот, бедра, она внутренне сжалась, решив вытерпеть все до конца и позволить ему то, чего он так настойчиво, но так несправедливо добивался.
Если он смог выдержать бесконечные порки, то и она сможет выдержать предстоящее испытание, думала Джулиана. И поэтому, под его горевшим от желания взглядом, любовно ощупывавшим каждый уголок ее выставленного напоказ тела, Джулиана заставила себя гордо выпрямиться.
Наконец он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. На этот раз мягче, приветливее.
— Ты знаешь, много раз я выдерживал порку, просто вспоминая тебя… изгиб твоих бедер, полную грудь, шелковистую кожу.
Он приблизился к ней и провел пальцем легкую линию по ее шее вниз, вокруг одной из грудей, спускаясь ниже, к животу.
Его прикосновение было столь возбуждающим, столь нежным, что на миг Джулиана позабыла о том, как он изменился. Она почти поверила, что рядом с нею прежний Рис, что он наконец вернулся к ней таким, каким она его видела в своих снах каждую ночь все эти шесть лет. Затаив дыхание, Джулиана ждала, когда он ее поцелует.
Но вместо этого Рис замотал головой, словно желая отогнать наваждение, быстро отдернул руку и отступил на шаг.
— Ложись, — приказал он, расстегивая штаны. — На кровать!
Она пристально смотрела на него, до глубины души потрясенная внезапной переменой. Он опять стал жесток и небрежен. Но, может, этого он и добивался? Может, он хотел взять ее как животное, превратить их прежнюю нежность в скотство, чтобы отомстить за ту бесчеловечность, которую ему пришлось вынести?
Нет, этого нельзя допустить! Если он решил ее изнасиловать, она не станет для него покорной жертвой.
— Ложись, я сказал!
Она не ответила, просто ждала. Тогда он подошел ближе, и Джулиана быстрым движением дернула спасительный ключ и сорвала его с цепочки Риса. Но стоило ей повернуться к двери, как Воган грубо схватил ее за талию и бросил поперек кровати, навалившись сверху всем телом. Он силой разжал ей пальцы, выхватил ключ и отшвырнул его к двери, затем крепко сжал Джулиану за запястья.
Охваченная паникой, она извивалась под ним, чувствуя на себе тяжесть его тела. Низко склонившись к ее уху, Воган прорычал:
— Тебе от меня не избавиться, Джулиана. Твое желание мне не нужно, даже наоборот. Можешь сопротивляться сколько угодно, но я свое получу сегодня же ночью.
Он попытался поцеловать ее, но она принялась уворачиваться от ненавистных ей ласк. Несколькими минутами раньше она бы с радостью встретила его губы, наслаждалась бы тяжестью его мускулистого тела, но сейчас ей хотелось только избавиться от него.
— Как, ты больше не хочешь своего муженька? — злорадно прошипел ей в ухо Воган и, раздвинув ей ноги коленом, взгромоздился сверху так, что она могла чувствовать телом его восставшую плоть.
