Марси Ротман - Плененное сердце
— Так значит, ты его не видел? — Колби сидела на краешке стула. — Он все еще бродит на свободе?
— Теперь он знает, что кто-то идет по его следу. Как ты думаешь, что он сделает? — спросил Нэвил.
— Я бы на его месте взял того маленького пони, которого он держит у ведьмы, и умчался бы отсюда со скоростью пули.
— Но ты не думаешь, что он так сделает? — Нэвил мгновенно уловил интонацию Шэда.
— Разумеется, нет, — согласился Пирс. — Он ждет своего часа.
Ни у кого не возникало сомнений насчет того, что замышляет Пэнэман.
— Мне кажется, мы слишком церемонимся с мистером Пэнэманом, — сказал наконец Нэвил. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Тарн, уведи, пожалуйста, Колби в ее комнату.
Тон Нэвила не оставлял сомнений в том что ему вряд ли понравится, если она заупрямится. Мэйтлэнд, искушенный по части обращения со своенравными женщинами, проводил Колби до ее спальни.
— Я думаю, что ты и моя жена — самые восхитительные и смелые женщины, каких я когда-либо знал, но при всем моем уважении, Колби, сейчас тот самый момент, когда твое присутствие становится помехой, — сказал он нежно. — Доверься своему мужу вне зависимости от тех чувств, которые ты к нему питаешь. Он заботится о тебе, о твоей семье, о своей матери, а эти споры, пикировки, в которые ты его втягиваешь, твое стремление взять на себя командование, — все это лишь отвлекает его от дела и мешает сосредоточиться.
Колби не привыкла подчиняться чужой воле, она начала было возражать, однако Тарн был человеком, которого она уважала, и он не собирался уступать.
— Дорогая леди Браунинг, поверьте, что другие не менее вас наделены способностями и так же целеустремленны, как и вы сами. — Взгляд Тарна явно свидетельствовал о том, что он не намерен нянчиться с нею дальше. — И вот еще что. Этот мир весьма несовершенен, и, возможно, когда-нибудь все изменится. Но в 1820 году мужчины скорее положат свои жизни за мужчину, который вел других в битве и остался жив, нежели за неопытную, никак не зарекомендовавшую себя женщину, вне зависимости от ее способностей.
Мэйтлэнду в конце концов все же удалось заставить Колби замолчать. Она слишком хорошо знала изнанку армейской жизни, чтобы не придавать значения оценке и пониманию врага, преимуществам и недостаткам собственных сил. От Мэйтлэнда исходило такое чувство уверенности, и поэтому то, что он сказал дальше, полностью разрешило оставшиеся у нее сомнения.
— Нэвил был одним из самых находчивых и уважаемых младших офицеров в армии Веллингтона. Герцог лично говорил мне об этом. Нэв достойный соперник Аугустусу Пэнэману, независимо от того, следопыт он или нет.
Тарн довел Колби до ее двери, поцеловал руку и пожелал спокойной ночи.
Вернувшись, Мэйтлэнд нашел Нэвила оживленным. На столе перед ним лежали разбросанные рисунки и планы.
— Вот, что мы собираемся сделать, Тарн, — сказал он. Пирс тем временем с восхищением продолжал рассматривать рисунки. — Завтра утром мы собираемся предпринять шумную атаку на Пэнэмана, при этом обойдя с фланга ферму немой.
— Но ведь Шэд здорово наследил в пещере, и Пэнэман был бы законченным идиотом, если бы остался поблизости, — возразил Тарн.
— А мне наплевать, где он находится. Я просто хочу, чтобы он знал, что за ним охотятся крупными силами. — Браунинг широко улыбнулся. — Я хочу, чтобы он начал нервничать и потерял осторожность, а мы тем временем осуществим другой план. Самое главное — в течение нескольких дней удерживать его подальше от Броули.
— А я постараюсь найти его вторую нору и, в соответствии с планом лорда Нэвила, дам понять Пэнэману, что знаю, где она находится. Он просто взбесится, — весело сказал Пирс.
— То есть, речь не идет о его захвате? — Тарн был явно озадачен.
— На данный момент это потребует слишком крупных затрат. Он очень хитер, — пояснил Нэвил. — Мой отец всегда говорил, что когда переоцениваешь противника, то предвосхищаешь даже то, до чего он сам бы никогда не додумался, и если он вдруг поведет себя непредсказуемо, это не застигнет тебя врасплох.
Мэйтлэнд согласился с ним и с нетерпением стал дожидаться событий следующего дня.
* * *Аугустус Пэнэман закончил подстригать бороду и усы, а затем жестами показал фермерше, как нужно подстричь его волосы сзади. Теперь он был уверен, что совершенно не похож на себя прежнего. Он похудел на тридцать фунтов, волосы, которые он больше не красил, отросли и стали мышино-ceporo цвета. Закрасив черным два передних зуба и надев очки, он не сомневался, что сойдет за странствующего плотника.
Набег Пирса на окрестности второго убежища заставил Пэнэмана вернуться в пещеру. Шэд выполнил свою работу даже лучше, чем сам полагал. Пэнэман пришел в неистовство. Когда его бешенство несколько улеглось, он пытался придумать способ окончательного истребления Мэннерингов и Браунингов, прежде чем против него не выступила целая армия. А в том, что за ним началась настоящая охота, можно было не сомневаться, и это обстоятельство еще больше добавило ему решимости уничтожить своих мучителей.
Несколько дней назад в свой мощный полевой бинокль Пэнэман видел, как Нэвил и Колби жестоко спорили о чем-то на террасе среди рабочих, напоминавших издали пчелиный рой. Эти наблюдения и подали ему идею. Среди рабочих он узнал нескольких местных, которые могли бы облегчить его задачу. В эту ночь он выследил и убил рабочего, который был больше всего похож на него и забрал его одежду, документы и инструмент.
На восходе следующего дня по дороге в Броули, где он намеревался попроситься на работу в качестве плотника, Пэнэман заметил Нэвила и Тарна во главе дюжины вооруженных до зубов людей, которые шли от амбаров и создавали достаточно шума, чтобы разбудить мертвеца.
Пэнэман заколебался. Оставшись в Броули в облике рабочего, он сможет истребить семью Колби. С другой стороны, его ненависть к Нэвилу Браунингу была не меньше. Кроме того, Пэнэман понимал, что Браунинг не успокоится до тех пор, пока не поймает его. «С чего же начинать, — думал Пэнэман, — с головы дракона или с его хвоста?»
* * *Нэвил и Тарн стояли на возвышении, наблюдая за своими людьми.
— Я восхищаюсь твоей тактикой, но не уверен, что она сработает, — пробормотал Тарн.
— Я тоже не уверен, однако много ночей я пролежал без сна, пытаясь влезть в его шкуру, — печально сказал Браунинг. — Проблема в том, что я недостаточно сумасшедший.
— В любом случае это гораздо лучше, чем просто сидеть и ничего не делать.
— Ну что ж, я больше не буду сидеть, — сказал Нэвил. Он слез с лошади и снял с себя грубую охотничью куртку, оставшись в красной фуфайке, заметной издалека.
