Кэндис Герн - Скандальная связь
Миссис Тил погладила ее по голове.
— Да в чем, наконец, дело?
Изабелла подняла голову:
— Мне так стыдно и так жаль…
— Почему, дитя мое?
— Я знала о броши. Однажды, будучи маленькой девочкой, я видела, как ты кладешь ее в потайной ящик. Я тайком залезала в шкатулку с драгоценностями и смотрела, смотрела на брошь не отрываясь… — Теперь, когда она заговорила, слова полились потоком. — Недавно я решила взять ее на время и немного поносить. Я не хотела тебе говорить, потому что тогда мне бы пришлось признаться в том, что я знаю о существовании потайного ящичка. Я понимала, что драгоценность имеет для тебя большое значение, и все равно взяла ее. Прости меня, бабушка!
— О, Изабелла! — Миссис Тил нежно прикоснулась к щеке внучки. — Тебе нужно было только спросить. Я не возражаю, чтобы ты ее носила. Это красивая вещь. Ты можешь брать ее в любое время.
— Нет, не могу, потому что случилось непредвиденное. Вчера вечером брошь у меня украли, и теперь ее больше нет у нас. — По щекам Изабеллы потекли слезы, и она уронила голову на колени бабушки. — Мне так жаль, так жаль!
Лицо миссис Тил сморщилось, и она ненадолго закрыла глаза. Снова открыв их, она взглянула на Ричарда — в ее взгляде была мука, однако она быстро справилась с собой.
— Ее действительно украли? — спросила она Ричарда.
— Да, мадам. Вор сорвал ее прямо с платья леди Уэймот.
Мисс Катберт изумленно выдохнула:
— Господи!
Миссис Тил взглянула на голову у себя на коленях и положила руку на золотистые волосы.
— Ты пострадала, дитя мое?
— Нет, не особенно, — раздался приглушенный голос Изабеллы. — А вот драгоценности нет. Прости, ба. — Изабелла все плакала и никак не могла успокоиться.
Миссис Тил, продолжая гладить ее волосы, тихонько пропела: «Ничего, ничего». Остальные в комнате печально молчали.
— Я настроен оптимистически насчет того, что мы сможем вернуть драгоценность, — внезапно проговорил Ричард, очевидно пытаясь облегчить момент тончайшим лучиком надежды. — Я послал на ее поиски специального человека. Конечно, я не могу ничего обещать, но мы сделаем все, что сможем, чтобы отыскать брошь.
Миссис Тил подняла голову и печально улыбнулась:
— Вы очень добры, милорд. Конечно, эта вещь принадлежит в гораздо большей мере вашей семье, чем мне, и думаю, именно поэтому вы занялись ее поисками.
— Я увидел ее на леди Уэймот и узнал драгоценность, изображенную на наших старинных фамильных портретах.
— Неужели? Я не знала, что эта вещь имеет такое значение. Тем более я сожалею, что брошь пропала, и надеюсь, что вашему человеку удастся напасть на ее след.
Изабелла подняла голову.
— Бабушка, ты сможешь когда-нибудь простить меня? Я знаю, нельзя было ее брать, но сейчас… Как ты, должно быть, презираешь меня.
— Не мучай себя, дитя мое: я никогда не смогла бы презирать тебя. Такие вещи случаются, и в этом нет твоей вины.
— Ах, как ты можешь так говорить! Если бы я не взяла драгоценность, ее никогда не украли бы.
— И все же я не виню тебя, Изабелла.
— О, ты слишком добра!
— Добра? После всего того, что ты для меня сделала? Ерунда! Не знаю, как мы с Мин прожили бы все эти годы без твоей помощи. Господи, дитя мое, если бы не ты и твой Руперт, я была бы вынуждена отказаться от аренды этого дома и переехать в какое-нибудь гораздо менее светское место, чем Челси. По сравнению с этим потеря одной драгоценности — просто пустяк!
— Поскольку я никогда не видела рубинового сердца, я не могу в полной мере оценить масштаб его потери, кроме, конечно, его сентиментальной ценности. Но по меньшей мере у Эммелины все еще осталась бриллиантовая парюра, — неожиданно произнесла мисс Катберт.
— Спасибо, что напомнили. — Изабелла, вздохнув, с плавной грацией поднялась на ноги и, взяв ридикюль, стоявший на полу у кресла, достала из него несимметричной формы футляр из шагреневой кожи. Ричард изумился, сколько же всего появилось нынче утром из этой сумки.
— Я принесла парюру обратно. Спасибо, бабушка, что разрешила мне поносить бриллианты. После того, что произошло с рубиновой брошью, я не думаю, что снова могу их одалживать. Возможно, я стала мишенью для похитителей драгоценностей по какой-то неизвестной мне причине.
— О Господи! — воскликнула мисс Катберт.
— Какая страшная мысль! Тогда ты должна принять меры и не носить никаких украшений. У тебя ведь еще есть изумрудное ожерелье…
Ричард взглянул на Изабеллу и вопросительно поднял бровь, но она лишь отвернулась. Значит, ее родственницы до сих пор не знают, что она распродала свои драгоценности и сделала стразы. Изабелла слишком горда для того, чтобы позволить собственной семье узнать о ее финансовом положении. Глупая упрямица!
Ему захотелось одновременно потрясти и обнять ее.
Они оставались в доме миссис Тил совсем недолго. Бабушка обняла Изабеллу перед уходом и снова попросила не волноваться из-за броши, после чего они покинули гостеприимных старушек.
— Отчего ты не предложила ей копию?
Изабелла сидела рядом с Ричардом в парном двухколесном экипаже, чувствуя себя совершенно измотанной. Для нее это утро выдалось полным переживаний. Она никак не могла решить, радоваться ли ей тому, что Ричард разделил с ней переживания, или же, приведя виконта в дом бабки, она совершила ужасную ошибку. Ему потребовалось узнать правду о броши, но Изабелла боялась, что он узнает гораздо больше.
— Дело в том, — сказала она, глядя прямо перед собой, — что мне показалось несколько глупым так поступить. Дешевая копия никогда не заменит настоящей памяти о любви — того подарка, который подарил ей твой дед. Кроме того, бабушка спросила бы, откуда я взяла копию, а я не хотела вдаваться в детали нашей маленькой игры. То, что мы использовали ее драгоценную брошь как игрушку, только добавило бы ей обиды.
— А еще тебе пришлось бы объяснять, откуда ты столько знаешь о копиях.
Изабелла почувствовала на себе его взгляд, но не посмотрела на него. Она просто не хотела говорить на эту тему.
— Они не знают, да?
Изабелла молчала. Да и что тут было отвечать?
— Нет, конечно, не знают, — решил Ричард. — Ты продаешь собственную мебель, чтобы они могли сохранить свою. Ты продаешь собственные драгоценности, чтобы твоей бабке не пришлось расставаться с тем немногим, что у нее есть.
— Это тебя не касается, Ричард.
— Упрямая Изабелла. Ты доводишь себя до нищеты, чтобы они могли жить в уюте.
— Ну и что с того? Бабку нельзя вынуждать расставаться с тем небольшим количеством прекрасных вещиц, которые у нее остались. Для того у нее и есть семья, чтобы ей помогать.
— Семья? Или только ты?
