Элизабет Бойл - Любовь сильнее расчета
Мистер Петтибоун сурово посмотрел на нее, и Беа было уже подумала, что в самом деле перешла границы, но в этот момент суровые глаза озорно блеснули.
— Леди Беатрис, вы не такая женщина, чтобы тратить время на пустые разговоры. Будем откровенны друг с другом. — Он понизил голос: — Вы обещаете, что ни слова не скажете Райли?
Она кивнула.
— Умница. У Райли золотое сердце, но она противница карточной игры. — Он наклонился еще ближе. — Я смошенничал в игре с лордом Чилтоном вчера и выиграл у него все до последнего фартинга.
Беа понимала, что должна возмутиться, но его слова были волшебным бальзамом для ее сердца.
— Поздравляю, мистер Петтибоун. Это великолепная новость.
Он рассмеялся, затем почесал голову.
— Едва ли большинство людей назовет так мой довольно ужасный поступок, но я рад, что вас это так заинтересовало. А теперь скажите мне, зачем вы хотели это узнать?
Беа собралась с духом и с лихорадочной быстротой рассказала ему все, закончив таким вопросом:
— Мистер Петтибоун, вы сможете научить меня жульничать в пикет?
Лицо старого актера расплылось в широкой улыбке.
— Ради такого благородного дела сочту за честь.
Глава 13
Вдовствующая графиня Марлоу сидела в маленькой столовой за завтраком, состоявшим из чашки чаю и тоста. Она завтракала здесь почти каждое утро в течение сорока пяти лет. Единственное, что изменилось за последние годы, — это утреннее меню: теперь к нему прибавился джем.
Однако в ее жизни было многое, о чем она сожалела, но уже не могла изменить, это было труднее, чем добавить джем в утреннюю трапезу.
В холле зазвенел колокольчик, извещая о прибытии визитера.
Она поморщилась от такого нарушения этикета, поскольку было еще слишком рано для визитов, тем более в такой ранний час не оставляли визитных карточек. Но, несмотря на свою приверженность к порядку и правилам, она обрадовалась этому вторжению и возможности принять гостя.
В комнату вошла горничная.
— Мэм, вас хочет видеть какой-то джентльмен. Он очень настойчив.
Девушка отступила назад, как бы ожидая взрыва гнева хозяйки.
Графиня почувствовала укол совести. Неужели она действительно так свирепа, что перед ней все дрожат? Эта мысль одновременно льстила и раздражала ее.
— Не заставляй меня строить догадки, Реджина. Кто там в такое время?
— Герцог Ивертон.
Графиня покачала головой, неуверенная, что правильно поняла горничную.
— Кто?
— Герцог Ивертон, миледи.
Почему он после стольких лет приехал к ней со светским визитом?
— Так что же ты стоишь, проводи его сюда, — распорядилась графиня.
Реджина исчезла, и через несколько минут в комнату вошел герцог. Графиня встала и с королевским достоинством сделала реверанс.
— Милорд, какая честь для меня.
— Миледи, вы как всегда прекрасны.
— А вы всегда были любезным лжецом.
Она жестом пригласила его сесть на стул у стола и кивком приказала Реджине принести еще один прибор. Пока герцог усаживался, а она наливала чай, графиня молчала, ожидая, когда за горничной закроется дверь.
— Я никогда не относился к людям, которые понапрасну тратят слова и время, миледи, поэтому я сразу же перейду к делу. Почему Элиза уехала во Францию?
Элиза.
Долгие годы никто не упоминал имени ее дочери. Большинство людей забыли, что она когда-то существовала, — что вполне устраивало графиню.
— Мадам, я не хочу огорчать вас, но я должен получить ответ, которого жду уже двадцать шесть лет.
Она поднесла чашку к губам, пытаясь найти способ избавиться от вопросов Ивертона. Но он был герцогом и не привык к тому, чтобы ему отказывались отвечать.
— Вы знаете, почему Элиза уехала во Францию. Она собиралась навестить одну из кузин моего мужа. И я не вижу ничего предосудительного в том, что отправила ее туда до того, как она приняла ваше предложение.
Графиня, стараясь избежать его взгляда, взяла ложку и принялась размешивать сахар в своей чашке.
— Это ложь, мадам. — Он помолчал, затем, поднявшись, заходил взад и вперед по комнате. Повернувшись к ней спиной, он с грустью произнес: — Я любил Элизу. Я знаю, что она никогда не отвечала на мои чувства, но я все равно любил ее. И несмотря на то что вы сделали все, чтобы о ней все забыли, я никогда о ней не забывал. Ни ее улыбки, ни ее походки, ни зеленых глаз. Вы должны сказать мне правду.
Графиня похолодела. Каким образом он узнал?
Он повернулся к ней, и сердце графини бешено забилось. Герцог наклонился над столом и заглянул ей в глаза.
— Я спрашиваю вас в последний раз. Почему Элиза уехала во Францию?
Сжав губы, графиня лишь затрясла головой. Она не могла выдать позорную тайну дочери. Не выдала тогда, не выдаст и сейчас.
Он кивнул:
— Я так и думал. — Он сделал еще несколько шагов по комнате и остановился у двери, выходившей в сад, где ровными рядами выстроились цветущие кусты роз. — Ну, если вы отказываетесь ответить, поговорим о чем-нибудь другом. Вы приедете на мой маскарад?
Графиня покачала головой:
— Вы же знаете, я больше не выезжаю.
— Я надеялся, что в этом году вы сделаете исключение. Я очень бы хотел, чтобы вы встретились с одной молодой женщиной.
Наступила неловкая пауза, и графиня сказала:
— Какое мне дело до этих девчонок, выдающих себя за леди? Отчасти поэтому я мало где бываю. Сил нет смотреть на их ужимки и жеманные манеры.
— Думаю, в данном случае вы могли бы сделать исключение. — Он пристально и настойчиво смотрел ей в глаза.
— Это почему же? — резко спросила графиня, раздраженная этим разговором.
— Потому что это дочь Элизы.
С каждой минутой шум в доме становился все громче.
Мейсон посмотрел на потолок. Черт знает, что еще придумала эта женщина? За неделю своего пребывания в его доме она создала хаос.
А девицы! Она сотворила с ними чудо. Он заметил, что за последние три дня Беатрис выругалась всего два раза, и более того — оба раза выразила глубокое сожаление за оговорку. Уже прошли двадцать четыре часа, а Мэгги еще ничего не сломала, а Луиза даже предложила кузине Фелисити помочь с починкой белья.
Луиза шьет?
Мейсон начинал думать, что Райли заключила сделку с дьяволом и подменила ему племянниц.
Но это все не оправдывало постоянного топота над головой. Он старался спасти семью от разорения, а она не давала ему сосредоточиться. Хотя самое внимательное изучение их положения не меняло его. Кредиторы дошли в своих требованиях до той черты, за которой он уже не мог заставить их ждать. Даже обещания выплатить проценты не помогали.
Поиски преследователя Райли все еще оставались безуспешными. Для того чтобы найти ее смертельного врага, ему требовались другие средства.
