Элизабет Чедвик - Свадебный огонь
— Доброе утро, Зеки.
Это был один из ее недавних пассажиров. И мальчик, и Джон Каттер — оба были удивлены ее памяти.
— В этом году Абрахам заработает себе в подарок новую красивую рубашку, — заметил Каттер.
— Как это?
— Много лет назад это придумал Алекс. После его отъезда все забыли об этом правиле. Домьер тогда все отменил, и выработка сразу упала. Когда я пришел сюда и узнал об этом, я вернул правило Алекса. Дело опять пошло на поправку.
Кассандра кивнула.
Чувствуя интерес Кассандры к работе на плантации, Алекс отвез ее на хлопкоочистительную вышку. Это была трехэтажная деревянная башня. На верхнем этаже хранили семена, на втором — чесали хлопок, а на первом — паковали продукт к отправке. Очищенные волокна медленно падали вниз, где рабы сгребали их в корзины. Темные влажные тела покрывались белым инеем и становились похожими на гигантские булочки, посыпанные сахарной пудрой. Люди-булочки таскали свой груз под пресс. Здесь же крутились, смеясь, темнокожие ребятишки.
— Разве эта работа не опасна? — спросила Кассандра, имея в виду тех, кто находился рядом с прессом.
— Может быть, — усмехнулся Алекс. — Но мне она знакома с детства. Я буду рад, если и Бенджамин заинтересуется хлопком и всем, что с этим связано.
«Надеюсь, что Бенджамина к тому времени здесь не будет, — подумала Кассандра. — А заодно и нас с Алексом».
Глава 18
Пока Алекс был занят на полях, Кассандра изучала усадьбу, в которой практически, за исключением нескольких мелочей, производилось все, что было необходимо в быту. На плантации была сушилка, мастерская по ремонту повозок, конюшня, сараи, склады, кузница, скорняжная мастерская и даже небольшое ткацкое производство.
В кухне готовилась еда для белых и черных, причем разница в меню была ошеломляющей. Рядом с кухней расположились несколько огородов и птичник, а также большие емкости из кирпичей для сбора воды — роскошь, недоступная рабам. Для обитателей особняка был выстроен специальный туалет. Ну а все остальные пользовались ближайшими кустами.
Была даже своя небольшая больница, пустовавшая во время уборки хлопка.
За полем Кассандра отыскала небольшое кладбище, где были могилы Филиппа Домьера и его пятерых детей. Смерть уравняла белых и черных. Неподалеку, на кладбище темнокожих, тоже было много детских могил.
Переходя от одного надгробного камня к другому, Кассандра вчитывалась в имена и даты. Этьен Домьер, 1823 г. Джульетта, 1831 г. Эти умерли при родах. Александр, 1825–1828 гг. Жан Пьер, 1827–1831 гг. — мальчики, умершие от ожога и скарлатины. Миранда, 1829–1836 гг. Утонула во время бегства от армии Санта Ана. Здесь не было только ребенка, умершего от желтой лихорадки.
Где же сейчас ее дочь — Александра? Может быть, и ее постигла такая же участь, только на земле команчей? «Боже! Сохрани ее, — помолилась Кассандра, — помоги ей! Помоги мне найти ее!»
— Что ты здесь делаешь?
Стоя на коленях перед могилой, с мокрыми щеками от слез, Кассандра посмотрела на Элоизу.
— Оплакиваю этих детей.
— Слезы бессильны, — печально произнесла Элоиза. — Они высохнут, а детей все равно не вернешь. У Миранды даже нет надгробного камня, потому что мы не нашли ее тела. Разве Алекс не рассказывал тебе об этом?
Кассандра покачала головой.
— А Бланш — она похоронена в Гальвестоне. Мы с Джином Филиппом взяли ее с собой на продажу хлопка. Я хотела помешать ему проиграть там выручку, и мне это удалось. В тот год мы смогли многое приобрести для хозяйства. Но зато я потеряла дочь. Умерших от желтой лихорадки запрещается перевозить. Их хоронят на месте. Горькая судьба у женщин, — пробормотала тихо Элоиза.
Кассандра ощутила сочувствие к своей золовке.
— Они теперь у бога. И может быть, им там лучше, чем здесь.
Элоиза нахмурилась.
— Я не верю в бога, — неожиданно сказала она. — Если он есть, то почему погибли мои дети?
Кассандра поразилась той злобе, с которой это было сказано.
— Все эти разговоры о боге придумали мужчины, чтобы сделать нас, женщин, еще более несчастными.
Она повернулась и медленно пошла вниз с холма.
* * *Время после обеда Кассандра чаще всего проводила с Гамалеей. Обе девочки — Мелли и Эстер, когда были свободны, тоже присоединялись к ним. Они привыкли к присутствию Кассандры и болтали теперь более свободно.
Кассандра с интересом слушала их рассказы о магических средствах против сглаза и болезней, о призраках, гуляющих по дорогам вдоль реки, о танцах до упаду по субботам, где чередовались джига, джубо и трехзвездочный галоп. Чемпионом по джиге считался Абрахам. Он продолжал танцевать даже тогда, когда все его соперники уже падали от изнеможения или выходили из танца, потому что роняли чашки, которые полагалось удерживать на макушке.
— Абрахам очень хороший человек, — задумчиво заметила Мелли.
— Он не для тебя, девочка, — предупредила Гамалея. — Миссис Элоиза никогда не разрешит тебе и Эстер выйти замуж.
— А я и сама не хочу, — ответила маленькая Эстер.
Неожиданно, без предупреждения, в их комнате появился Алекс с отрезом белого шелка и еще одним — голубым. Ткани были такие красивые, что у женщин перехватило дыхание.
— Купил по случаю, прямо с лодки. Давайте ваши журналы мод, — предложил он, выкладывая подарки на колени Кассандре. — Надо выбрать что-нибудь подходящее к празднику в октябре. Может быть, вот это? — предложил он одну из моделей.
Кассандра отложила шитье и поднялась, чтобы оценить его выбор. Это было великолепное платье с кружевами по краям. Она вздохнула.
— Красиво, только не для меня. Будет виден шрам от удара пикой.
Алекс нахмурился. Подошла Гамалея.
— Можно дополнить это платье накидкой на плечи ему в тон. Будет хорошо в сочетании с вашими золотистыми волосами.
— Решено, — согласился Алекс. — Можете начинать работу.
Он наклонился и поцеловал Кассандру, осторожно ткнул сына в подбородок и вышел из комнаты.
— Как красиво, — пробормотала Мелли, рассматривая рисунок. — Вы будете самой нарядной женщиной на Бразосе, миссис Кэсси.
* * *Хорейс Вейверли, в конце концов, добрался до Дьявольского Леса на пароходе, с опозданием на две недели. Появление его вызвало целый переполох в доме, которым руководила обрадованная Элоиза. Алекс оглядел гостя с головы до ног и постарался скорее выйти из-за стола. После этого, поглощенный уборкой, он очень долго не появлялся в доме, и Элоиза уже волновалась, что он откажется присутствовать на вечере в честь писателя, который она собралась организовать на следующей неделе.
