Сандра Хилл - Холодный викинг
Повествование скальда закончилось историей о викинге и его драгоценном кинжале, названном «Верный», и о том, как он спас владельца в битве.
— О Господи! Только викинг мог назвать кинжал совсем как дворового пса, — пробормотала Руби, и викинг, сидевший рядом, раздраженно нахмурился. Все поздравляли скальда и задавали ему вопросы. В наступившей тишине послышался манерный голос женщины:
— Ваша гостья, присланная Иваром, та, что в мужской одежде… она крайне странным образом применяет нож, насколько я слышала.
Все уставились на Руби. Ауд и Дар вопросительно подняли брови. Торк выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. Ну что же, по крайней мере она привлекла его внимание! Руби, моргнув, громко икнула и услышала, как Дар что-то проворчал. Но женщина увлеченно продолжала:
— Сегодня она брила кинжалом ноги!
И снова все изумленно посмотрели на Руби.
— Это верно, Руби? — охнула Ауд.
— Интересно, где рабыня взяла нож? — вмешался Дар.
— Я убью тебя, — одними губами выговорил Торк.
Но Руби, собрав сколько возможно достоинства, что было нелегко в ее состоянии, объяснила:
— Ничего особенного. Женщины в моей стране постоянно бреют ноги и подмышки. Считается просто неприличным не делать этого.
Все неверяще уставились на нее. Несколько престарелых матрон были явно потрясены столь скандальной темой.
О черт! Она и без того по горло в неприятностях! Можно и повеселиться немного! Кроме того, она по-прежнему хотела отомстить Торку за то, что бросил ее вчера ночью ради Линетт.
— Торк! — мило воскликнула она, глядя ему прямо в глаза.
Он отказался отвечать, разъяренный спектаклем, который устроила Руби.
— Торк! — позвала она еще громче. — Помнишь тот день, когда ты брил мне ноги?
Рот Торка широко открылся. Воцарилось мертвое молчание.
— Это было на десятую годовщину нашей свадьбы, и мы были пьяны от белого вина и… любви. Помнишь? Это была твоя идея, так что теперь нечего злиться! Ты заставил меня стоять смирно и не шевелиться. Вот так.
Руби встала, чуть расставив ноги, и, едва не упав, выпрямилась, держась за спинку кресла. Ауд в ужасе зажала рукой рот, отказываясь верить, подобному непристойному поведению. Джида, казалось, молилась. Олаф улыбнулся: ему явно понравилась такая смелость. А Дар широко ухмылялся, словно сам задумал и осуществил этот отчаянный план. Элис нигде не было видно. Возможно, ее отправили спать.
— Ты намылил мои ноги и медленно брил их, еле прикасаясь, — продолжала Руби, — вот до этих пор.
Она провела ребром ладони по бедрам. Перед глазами все плыло, голова кружилась. Только сейчас она поняла, что наделала. Вокруг стояла напряженная тишина. Руби начала медленно отступать, но в этот момент заметила, что Торк медленно обходит круг собравшихся, приближаясь к ней, пронизывая ее глазами; губы казались бледной линией на багровом лице. Постоянная злость Торка начала действовать Руби на нервы. Черт с ним! Глаза Руби саркастически сузились.
— Да, Торк, разве я забыла упомянуть? — сладким голоском добавила она: — Мы оба были совершенно голыми.
Торк захлебывался словами, не желавшими сходить с внезапно ставшего непослушным языка, но это продолжалось недолго.
— Дьявол тебя побери! — взревел он, бросаясь вперед. — Я предупреждал, девчонка! Много раз предупреждал, что случится, если ты доведешь меня!
И, без лишних слов подняв Руби, понес по лестнице. За спиной раздались громкий смех и шутливые предположения относительно ожидающей ее судьбы. Но она, не обращая ни на что внимания, уютно устроилась в объятиях Торка, уткнувшись лицом в его шею, вдыхая знакомый запах. Завтра она побеспокоится о будущем. Сегодня она снова в объятиях Джека… нет, Торка, там, где она так хотела быть, и больше ничего не имело значения.
— Джек, милый, — прошептала она и почувствовала, как руки, сжимавшие ее, напряглись. — Я так скучала по тебе!
И она тихо икнула в ухо Торка.
ГЛАВА 13
— Твой язык доведет тебя до беды, женщина, — бушевал Торк, метавшийся по своей спальне. Он нервно провел пальцами по волосам и в который раз окинул Руби ледяным взглядом. Руби, совершенно пьяная, наблюдала за ним с постели, куда он бросил ее в приступе отвращения. Она пыталась защищаться, но язык не слушался. Проведя кончиком языка по онемевшим губам, Руби хихикнула.
— Ты еще смеешься?!
— Нет… да…
Руби попыталась сесть, но постель раскачивалась, словно корабль в шторм. Наконец ей удалось приподняться:
— Просто… забавно… но я чувствую себя так, словно только что побывала у дантиста. Губы и язык не двигаются, и…
— Прекрати говорить о таинственных вещах, которых никто не понимает! И не притворяйся, что явилась из будущего! Хватит с меня твоих намеков о жизни, которую мы делили вместе! Этого никогда не было!
Торк схватил Руби за плечи, стащил с постели и начал трясти, пытаясь убедить в серьезности своих намерений. Она немного протрезвела.
— Ладно. Давай все обсудим, — сказала она, отступив на несколько шагов.
Торк воздел руки.
— Опять ты за свое! Почему не быть покорной и послушной, как остальные женщины?
— Как миленькая хорошенькая саксонка, с большими коровьими глазами? Разве тебе недостаточно Линетт? Теперь уже выкрал возлюбленную из колыбельки?
Торк изумленно мигнул, пытаясь уследить за ходом мыслей Руби, но, прежде чем успел что-то сказать, она прошептала:
— Мне не стоило говорить этого перед твоими гостями. Прости за это. Просто не привыкла пить так много вина.
Торк закатил глаза в знак того, что это еще легко сказано.
— Но я не лгала. Я никогда не лгу. Ты действительно брил мне ноги на десятую годовщину свадьбы. Видишь?
Она подняла платье до самых трусиков, показывая гладкие ноги.
— Тогда они выглядели точно как сейчас.
Торк уставился на голые ноги Руби и шумно втянул в себя воздух. Казалось, он был не в силах выговорить ни единого слова. Почувствовав, что побеждает, Руби оперлась левой рукой о стену и дерзко подняла ногу так, что носок кожаной туфли коснулся пряжки на его поясе.
— Коснись кожи, — предложила она. — Сам увидишь, что я имею в виду.
Руби заметила, что Торк колеблется. Боится, что, сделав один шаг, сделает и другие. Но тем не менее он легко коснулся ее ноги кончиком пальца, провел загрубевшей ладонью от щиколотки до атласной гладкости ее бедра и снова к щиколотке. И широко улыбнулся.
— Теперь вижу, почему женщины и мужчины твоей страны следуют этому обычаю. Гладкость кожи создает в воображении… картины. Подобное, я слышал, делается и на Востоке.
Боже! Сначала Ивар, потом Ательстан, теперь Восток. Но, прежде чем Руби успела пожаловаться, Торк с молниеносной быстротой рванул ее к себе;
