Лора Бекитт - Дочери Ганга
«Классическая история о старой богатой тетушке», – подумал Джейсон, а вслух произнес:
– Я думал, такое бывает только в романах.
– Я тоже. Это стало моим спасением. Я жила в пансионе для бедных барышень и не имела никакой надежды на будущее.
Он кивнул, отдавая должное ее откровенности.
– Тетя знает об Индии очень много, и мне нравится слушать ее рассказы, – добавила девушка.
«Что может знать об Индии богатая старуха, проводящая дни в своем особняке?» – подумал Джейсон.
В это время его собеседницу окликнули, и она, извинившись, отошла. Джейсон с запозданием сообразил, что даже не спросил ее имя. Впрочем, он не думал, что они еще когда-нибудь увидятся.
Между тем спутницы Джейсона продолжали разговаривать с Флорой Клайв.
– Ваша племянница очень мила и скромна, – заметила миссис Корман.
– Она выросла в бедности. Конечно, мне надо было выписать сюда Грейс гораздо раньше, а не тогда, когда я почти готова покинуть этот мир. Но я так давно уехала из Лондона, что прежняя жизнь и все, что в ней было, казались мне чем-то бесконечно далеким, почти нереальным.
– Вам еще рано умирать! – воскликнула миссис Корман, и Флора ответила:
– Я не боюсь смерти. В этом случае надо брать пример с индийцев. Мы приходим в этот мир естественным образом и так же его покидаем. Не остается ничего. Вот почему придуманы все эти перерождения и другие жизни.
– Ничего? – Миссис Корман окинула взглядом великолепные дом и сад.
– Я имею в виду – от самого человека, – заметила Флора. – Кроме разве что его дел. Потому я намерена заняться благотворительностью вместе с племянницей. Кстати, а кто тот молодой человек, в сопровождении которого вы приехали? Жених одной из ваших дочерей?
Отдав должное ее зоркому взгляду, миссис Корман поспешно ответила:
– Нет-нет. Джейсон Блэйд служит под началом моего мужа. К сожалению, у него ни гроша за душой.
– Давно он здесь?
– Точно не помню. Года два или три.
– Если белый живет в Индии два года, но до сих пор не разбогател, значит, он честный человек, – усмехнулась Флора.
– Что верно, то верно. Но мы подозреваем его в низменных вкусах. Мне кажется, он сожительствует с индианкой.
– Какой ужас, – ровным голосом произнесла Флора.
– Для меня они все одной касты, – подхватила миссис Блэйд и пояснила: – Грязной. А их Ганг, которому они поклоняются, – река трупов!
– Ганг – это символ святости. Даже если вы не омоетесь в реке, а просто повторите ее название, вы обеспечите себе очищение от грехов и скверны.
Хотя Флора говорила без намека на сарказм, миссис Корман услышала то, что хотела услышать.
На приеме звучали речи о том, как важно помочь индийцам сломать стену, возведенную кастами, верами и национальностями, дабы они осознали себя единым народом, но Джейсон Блэйд полагал, что гораздо важнее их накормить. Или хотя бы перестать отбирать у индийцев то, что они вырастили непосильным трудом.
Тем не менее, когда начался сбор средств для бедных, Джейсон постарался спрятаться в толпе. У него было мало денег, и он считал, что лучше отдать их Ратне.
Он знал, что англичане не делают никаких попыток понравиться местным жителям и подружиться с ними. Они стремились только управлять, перекраивать все на свой лад, невзирая ни на религиозные убеждения, ни на общественные устои туземцев.
Джейсон надеялся, что понимает индийское население лучше, чем большинство собравшихся здесь англичан. Хотя на самом деле ему хотелось постичь душу одной– единственной индианки – Ратны. При этом он был вынужден признать, что никогда не сможет на ней жениться. Он окончательно запутался, заблудился между чувствами, желаниями, долгом и мнением окружающих.
В это время Ратна сидела на пороге своей хижины. Джей произнес слово «отпразднуем», и хотя у нее не было настроения для праздника, женщина решила, что должна приготовить достойное угощение и нарядиться.
Ратна приготовила рыбу, сварила рис и сделала овощное рагу. Она надела синее сари с набивным рисунком в виде маленьких желтых цветов и браслеты, расписанные тонким растительным узором.
За ее спиной возвышался город, а впереди простирался Ганг. Поверхность воды казалась зеркалом, в котором отражались краски гаснущего неба. Закатное солнце дарило миру свои последние лучи. Настанет момент, когда все цвета в одно мгновение потускнеют и наступит темнота.
Решив, что Джей не придет, Ратна вернулась в хижину, потушила очаг, а после дала волю слезам. Стараясь не разбудить Сону и Ситу, она плакала беззвучно, и все же это были самые горькие слезы на свете.
Когда они высохли, Ратна погрузилась в размышления. Наверное, все это случилось с ней, потому что она дурная женщина. Никто не совершает безнаказанно столько тяжких проступков. Ей надо отказаться от этой безумной связи с белым мужчиной, и тогда боги, возможно, вернут ей хотя бы часть того, что отняли. Помогут отыскать Анилу или сделают так, чтобы Сона выздоровела.
Джей появился после полуночи, и было заметно, что он очень спешил.
– Прости. Мне пришлось сопровождать твою хозяйку и ее дочерей на прием, а потом провожать их домой. Они предлагали мне остаться ночевать, и я с трудом выкрутился. Кажется, они что-то заподозрили. Но мне все равно, лишь бы только это не повредило тебе.
– Все, что могло мне повредить, я уже сделала. Сама.
Джей приписал натянутый тон Ратны обиде за свою задержку. Он попытался растормошить девушку, но она отстранилась.
И тогда он прочитал:
На ложе одном, в полутьме, отвернувшись, молча,Страдали они – не знали, как помириться.Уже не сердились они, и лишь юная гордостьПрервать им мешала томительное молчанье.Но вот осторожно, искоса друг на другаОни наконец взглянули – и слились их взоры,И вздорная их размолвка тотчас смениласьСмехом счастливым и новым бурным объятьем[84].
Ратна затаила дыхание. Джейсон сгреб ее в охапку. Обоих била дрожь. Оба знали, что это неправильно, но не могли устоять перед желанием.
Слитые воедино, они вновь плыли по воображаемой реке. То было соединение земли и неба на линии горизонта, плодородной пашни и благодатного семени в прекрасную весеннюю пору. Отринуть сомнения и отдаться страсти – в большем они не нуждались. Во всяком случае, в эти минуты.
Сердце Ратны больше не было открытой раной; в объятиях Джея она испытывала то, что только и могло ее исцелить. Она видела, что он готов позаботиться о ней, и чувствовала, что все это не просто так, что едва ли она для него – всего лишь инструмент для развлечения, и уж точно не одна из многих.
Утром Джей проведал Сону и пообещал купить лекарства. Атмосфера, царившая в хижине, мало способствовала выздоровлению. По-прежнему носившая белое вдовье сари Сита была печальна, а окружавшая обстановка буквально вопила о бедности.
