Кора Бек - Эльнара. Путешествие за море
— Пуаре сбежал, — дрожащим голосом произнес Филиппе, — сбежал, пока мы были заняты игрой. Что теперь со мной будет? — охранник закрыл руками лицо, плечи его сотрясались. — Если господин Адене узнает, что я упустил нарушителя закона, играя в запрещенные Указом короля азартные игры, он отправит меня на каторгу! И кто тогда поможет моей бедной старой матери, у которой на целом свете, кроме меня, никого нет? О, горе мне, горе!
— Подожди, Филиппе, — засуетился Султан, ощущая изрядную долю своей вины в случившемся, — не надо так сильно переживать, сейчас мы что-нибудь придумаем. Уверяю тебя, братишка, о том, что ты играл в азартную игру, никто не узнает — я нем как могила, а уж за молчание Принцессы тем более можешь не беспокоиться — нет на свете более порядочного человека, чем она. Давай лучше подумаем о том, каким образом мог сбежать этот негодник Пуаре, чтобы твоей вины в совершенном им побеге не было ни капли.
— А вдруг Пуаре еще вернется? — вмешалась в разговор Эльнара. — Может, нам стоит подождать немного и не торопить событий?
— Какой человек, будучи в здравом уме и глотнув свежего воздуха свободы, захочет вернуться в эту мрачную дыру? — скептически заметил приятель и, оглянувшись по сторонам, восторженно закричал: — Я нашел выход! Филиппе, быстро тащи какой-нибудь лом: мы сделаем вид, будто Пуаре удалось отогнуть железные решетки на окне и вылезти через него, пока я спал, а ты, как и положено, охранял входную дверь. По-моему, здорово придумано!
— Крепко же ты должен был спать, приятель, чтобы не услышать, как отгибают решетки, — понуро проворчал стражник, однако пошел к выходу и вскоре принес все, что было велено.
Пока мужчины в поте лица трудились у окна, Эльнара стояла у дверей, дабы вовремя предупредить Филиппе, если в коридоре вдруг покажется кто-либо из его сослуживцев. От волнения она покусывала свои нежные вишневые губки, непрестанно бросая взгляды то внутрь камеры, то в сторону коридора. Работа уже подходила к концу, когда в узком проходе неожиданно показались два человека: мужчина и женщина. В мужчине Эли признала сбежавшего Пуаре. От удивления она даже потеряла на время дар речи, а между тем виновник переполоха выглядел весьма довольным: он крепко прижимал к своему плечу пышную и немного раскрасневшуюся молодую особу в шуршащих накрахмаленных юбках и белом кружевном передничке. Заслышав это подозрительное шуршание, в коридор выглянули Филиппе с Султаном, с засученными по локоть рукавами и обсыпанные с ног до головы пылью и старой штукатуркой. Филиппе все еще продолжал держать лом в руках. Увидев столь странную картину, Пуаре сильно побледнел.
— Ты что, негодник, решил вернуться обратно?! — вскричал обрадованный стражник, от радости размахивая ломом и при этом искренне недоумевая, почему Пуаре вместе со своей дамой пятится назад.
— А я никуда и не уходил, — почему-то запинаясь, ответил Пуаре, продолжавший отступать к началу коридора. — Меня пришла навестить дама. Я пытался у тебя, Филиппе, отпроситься на небольшое свидание, но вы с Султаном ничего не слышали и не замечали, занятые своей игрой. Тогда я решил, что ничего страшного не произойдет, если я ненадолго отлучусь. Мы отсутствовали всего какой-нибудь час, правда, Мари? — обратился он к зардевшейся особе с соблазнительно низким вырезом, через который отлично просматривалась ее пышная аппетитная грудь.
Вместо ответа дама еще теснее прижалась к Пуаре, а Филиппе, у которого голова пошла кругом от радости, собрался было заключить негодника в свои объятия, и оттого лом в его руках еще сильнее закрутился. Безмерно напуганные столь угрожающей картиной, Пуаре с Мари стремглав бросились к выходу.
— Да куда же ты, Пуаре? — удивлению охранника не было предела. — Постой, я вовсе не сержусь на тебя!
— Сначала брось лом, — добравшись до спасительного выхода, крикнул Пуаре, остановившись на пороге и загородив даму своим телом.
Филиппе наконец опустил лом на пол и, тяжело дыша, приблизился к Пуаре:
— Может быть, ты все-таки познакомишь нас, приятель, со своей очаровательной гостьей?
— Мадам Сюсю, — опередив друга, кокетливо улыбнулась женщина и словно бы в смущении стала теребить тонкие кружева, щедро обрамлявшие вырез на пышной груди, отчего она еще больше оголилась.
Пожирая глазами зеленоглазую рыжеволосую красотку, охранник облизал пересохшие губы и попытался выяснить, кем она приходится Пуаре.
— Вы?.. — малоопытный в делах сердечных парень смущенно запнулся.
— Я — вдова, — не переставая улыбаться и играть глазами, быстро ответила догадливая дама. — Мой муж, известный в городе цирюльник, господин Сюсю, скончался несколько лет тому назад, оставив мне небольшой домик и кое-какие сбережения. Но жизнь нынче стала настолько дорогой, что некоторое время тому назад я была вынуждена выйти на рынок, заняться торговлей зеленью. Благо мне удалось с осени много чего засушить и заготовить. Сами понимаете, сударь, в наше время одинокой женщине приходится так тяжело без надежного мужского плеча, — вздохнула кокетка, а потом бойко продолжила: — На рынке-то мы и познакомились с господином Пуаре, правда, при весьма неблагоприятных для него обстоятельствах, из-за чего он и оказался в вашем учреждении. Переживая за его судьбу и воспользовавшись выходным днем, я решила навестить господина Пуаре, дабы сообщить ему, что я нисколечко на него не сержусь и жду его освобождения.
— Как вы необыкновенно великодушны, мадам Сюсю! — выдохнул Филиппе, не отрывая глаз от пышной груди, оголившейся уже настолько, что при желании все присутствующие могли не только оценить ее достоинства, но и разглядеть на белой коже красные следы страсти, по всей видимости оставленные то ли зубами, то ли ногтями изголодавшегося по женской ласке Пуаре.
— Хорошо то, что хорошо кончается, — внезапно задумчиво произнес Султан. — А как нам теперь быть с погнутыми решетками на окнах? Там образовалась такая хорошая дыра, что даже я, наверное, без особого труда смогу пролезть через нее. Эх, жалко нашу работу! — вздохнул Султан и, повернувшись к Пуаре, пояснил: — Не обнаружив тебя в камере, мы подумали, приятель, будто тебе наскучило наше милое общество и ты захотел навсегда покинуть нас. Мы решили сделать вид, будто ты, погнув решетки, вылез через окно, а не вышел через дверь, которую Филиппе должен был охранять. И как теперь быть, скажи на милость? Хоть гони тебя с глаз долой, ведь решетки сами по себе на прежнее место не встанут.
— Так, значит, я свободен? — не веря собственным ушам, растерянно сказал Пуаре и повернулся к своей спутнице. — Пойдем, Мари.
