Элизабет Торнтон - Опасная близость
– Я случайно услышала, как два англичанина говорили о тебе. Тогда я и узнала, что ты не простой капитан, за кого мы тебя принимаем, а граф Ротем. Я решила, что ты не любишь меня, а просто играешь на моих чувствах. – Она, конечно, не собиралась рассказывать ему об Эми.
– Не лги! – яростно воскликнул Маркус. – Ты только прикидывалась влюбленной, а на деле знала, что я граф, и решила заполучить мое богатство и титул.
Тут уж она не выдержала. Оттолкнув его, Катрин прошла к огромному дубовому шкафу, достала вишневого цвета теплый халат и закуталась в него. Когда она повернулась, в ее глазах пылал огонь.
– Вот что я вам скажу, Маркус Литтон: всех богатств христианского мира не хватило бы, чтобы заставить меня выйти за вас замуж. Когда я узнала, что вы граф Ротем, а я для вас – просто игрушка, то решила отплатить вам той же монетой. Я полагала, что не пройдет и месяца, как вы объявите наш брак недействительным. Я думать не думала о вашем богатстве. Я даже не была уверена в том, что наш брак законен, и не представляла, насколько трудно будет развестись, пока не вернулась в Англию.
Она хотела пройти мимо, но Маркус больно схватил ее за руку.
– Ты моя жена, – сказал он. – Все это время ты постоянно напоминала мне, что я женатый человек. Так что я могу предъявить свои права на тебя в любой момент, когда захочу.
Его злило, что в то время, когда он страдал от неутоленного желания, она дурачила его. В их отношениях он позволил ей поставить свои условия – она во всем была на шаг впереди него. И эта женщина была загадкой и не переставала удивлять его.
– Ты держишься в седле, как настоящий кавалерист, – сказал он с недоумением. – Черт, да ты мчалась как ветер, сегодня я видел это собственными глазами.
Катрин видела, как борются в нем недоверие, обида, гнев, и с трепетом ожидала, какое же из чувств возьмет в нем верх.
Маркус продолжал с видом обвинителя:
– И стреляешь ты метко.
– Я говорила тебе, что умею стрелять.
Она вздрогнула, когда он взял ее за подбородок и заставил глядеть себе в глаза.
– Ты свободно говоришь по-испански.
– Да, – пришлось признать Катрин.
– Господи, есть ли предел твоей лжи?
Он не знал, можно ли ей верить, сомневался, какую игру она ведет. Он с болью подумал, что эта женщина дважды заставила его влюбиться в нее, а у него не было сомнений в том, что он ее любит, иначе почему такую боль причиняет ее обман? Он мечтал об этом моменте, представлял, как отомстит лживой Каталине. Что ж, теперь он отомстит ей за двойную ложь.
Железные пальцы впились в ее нежную руку.
– В Испании я предупреждал тебя, что день расплаты придет. Ты обманом заставила меня жениться на тебе. Прекрасно. Ты добилась чего хотела. Пора платить по счетам.
– И что это значит?
– Это значит, что ты будешь мне настоящей женой.
Катрин выпрямилась, выставила вперед руки, упершись ему в грудь.
– Что за нелепость, Маркус! Уж не хочешь ли ты силой заставить меня… выполнять супружеские обязанности? Не могу поверить, что ты на такое способен.
– Заставить силой? – Он скрипнул зубами. – Мадам, за то время, что я вас знаю, вы вполне созрели для того, чтобы самой упасть в мои объятия.
Катрин никак не ожидала услышать от него такие слова, она растерялась на мгновение, потом резким движением вырвалась из его рук.
– Самоуверенный болван! Знаешь, в чем твоя беда, Маркус? – проговорила она, отступая отприближающегося Маркуса. – Твоя беда в том, что слишком легко женщины сдаются тебе. В мире много особ, которых привлекают высокие титулы и толстый кошелек.
Он холодно улыбнулся.
– Прекрасно сказано, и из всех этих женщин ты, дорогая, – самая достойная. Но я не стану отказываться от того, что дарит мне судьба. Я мечтал об этом мгновении с той самой ночи, когда ты принудила меня жениться на тебе, и вот оно настало, и я намерен сдержать свое слово.
Она забежала за стул и ухватилась за спинку.
– Маркус, прекрати! – воскликнула она, пытаясь его образумить. К ее удивлению, он остановился в шаге от нее. – Почему бы, – сказала Катрин, попытавшись улыбнуться, – нам не сесть и не поговорить, как благоразумные, воспитанные люди?
Он отшвырнул стул, который, ударившись об пол, разлетелся на куски. Она прижалась спиной к стене, больше отступать было некуда. Грудь ее бурно вздымалась, на шее часто билась жилка, широко раскрытые глаза пристально смотрели на него.
Глядя на нее, Маркус с трудом мог поверить, что позволил ей убедить себя, что она не Каталина. Прежняя душная, жаркая волна желания захлестнула их обоих. Она все так же возбуждала в нем первобытную, жгучую страсть. Его женщина. Его жена. Такого у него не было ни с одной другой женщиной. Боже, если сейчас он не овладеет ею, он сойдет с ума.
– Иди ко мне, – прошептал он.
Маркус протянул к ней руки, но она, зло вскрикнув, ударила его наотмашь по лицу. Оба отпрянули друг от друга, она – сама испугавшись содеянного, он – от неожиданности. Маркус посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, потом вдруг повернулся и пошел к двери. Не ожидая такого, Катрин, словно окаменев, смотрела ему вслед.
Когда она поняла, что он уходит, что напрасно она так боялась его, Катрин бросилась за ним. Он уже взялся за дверную ручку, когда она догнала его, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, раскинув руки и преграждая ему дорогу.
– Нет, Маркус, не уходи. Прости меня. Все это время я не понимала тебя. Пожалуйста, не сердись.
Неожиданная мысль заставила запеть ее сердце. Маркус не был тем человеком, который устроил ей в башне смертельную ловушку. Ведь сейчас он был зол, но не тронул ее.
– Отойди от двери, – рявкнул он, – иначе я за себя не ручаюсь.
– Ты не это хочешь сказать, я знаю.
Стиснув зубы, Маркус взял ее за талию и отставил в сторону. Не успел он повернуться, как она прошмыгнула у него под рукой и вновь загородила путь.
– Кэт, предупреждаю тебя.
– Маркус, ты не испугаешь меня.
– А надо бы, черт подери! – загремел он, охваченный яростью.
Катрин видела, что причинила ему боль, хотя меньше всего хотела этого. Он всегда казался ей таким уверенным в себе, всегда был хозяином положения. Откуда у нее такая власть над ним? Это растрогало ее, заставило забыть о себе. Все ее мысли теперь были только о нем.
– Прости, – прошептала она. – Я так виновата.
– Я хотел только немного попугать тебя. Ты заслужила куда более сурового отношения. А пощечина была совершенно лишней. Я никогда не использовал силу в отношении женщин. И не собираюсь начинать с тебя.
– Знаю, знаю. Мы оба слишком устали. Ужасная ночь, ужасная ночь.
– Прекрати повторять одно и то же, как попугай, и отойди от двери.
