Мэри Бэлоу - Золотая сеть
— И ты считаешь, что не в состоянии быть одновременно и моей женой, и самой собой?
— Да, считаю, — бросила она. — Я должна уехать. Я поговорю об этом с мамой и Джеймсом.
— Алекс, не торопись, прошу тебя. Не надо спешить. Мне жаль, что так вышло. Это можно было предвидеть. Но я нужен тебе. Сейчас ты считаешь, что любая жизнь лучше, чем брак со мной, и я прекрасно понимаю тебя. Но дай себе время, чтобы убедиться в этом. Взвесь все как следует. Я знаю, ты никогда не выбрала бы меня по доброй воле. Но тебе нужна моя защита. И я с радостью дам ее тебе, Алекс. И предоставлю тебе свободу, чтобы ты могла привыкнуть к этой непонятной новой жизни. Не поддавайся своему порыву ни сегодня, ни завтра. Пообещай, что подождешь по меньшей мере несколько дней.
В глазах ее полыхала ярость.
— О да! Я обещаю. Мы оба прекрасно знаем, что я не могу расторгнуть эту помолвку. И мы оба знаем, что я обошлась с вами ужасно несправедливо. И знаем, что вы нужны мне, что без вас я не смогу стать полноценным членом нашего общества. Я даю вам слово, Эдмунд.
Граф прикрыл на минутку глаза, и она увидела, как он судорожно втянул воздух.
— Мне жаль, что ты так огорчилась, Алекс. Позволь помочь тебе сесть в седло. Поедем домой.
Она ехала обратно к дому, высоко подняв подбородок и выбросив все произошедшее из головы. Она должна успокоиться. Остается только надеяться, что никто не встретит ее в таком растрепанном виде. Она постаралась забыть о том, что лорд Эмберли тихо едет чуть позади.
Глава 13
— Ля-ля-ля, ля-ля-ля, — напевала Мадлен, обхватив брата за талию и пытаясь закружить в танце. — Сегодня мы снова будем вальсировать, Дом. Разве жизнь не прекрасна?
— Ты что, хочешь меня с лестницы столкнуть? — Брат стряхнул с себя Мадлен и вернулся к своему занятию — он как раз поправлял кружевные манжеты рубашки. — Сейчас не место и не время шалить, Мэд. Как по-твоему, можно ли будет считать мое появление в холле достойным, если я кубарем скачусь по мраморной лестнице?
— Ага, особенно если я с визгом кинусь вслед за тобой, — захихикала Мадлен. — Идем, Дом. Раз уж мы одновременно вышли из своих комнат, позволь мне взять тебя под руку, и мы спустимся вниз, словно пара степенных старцев.
Но не успели они ступить на лестницу, Мадлен снова завела свое «ля-ля-ля», и к тому времени как они оказались в холле, девушка уже была готова закружиться в вальсе под собственный, не слишком мелодичный, аккомпанемент.
— Что это ты так развеселилась? — поинтересовался лорд Иден, бесцеремонно схватив сестру за руку. — Неужто тебя радует перспектива потанцевать в крошечной гостиной Кортни? Или предвкушаешь, как с Ховардом Кортни в пляс пустишься?
— Ховард такой честный и такой преданный! — залилась смехом Мадлен. — Какое уж тут веселье! Ну потанцую с ним разок, не больше, сам увидишь. Но эти офицеры, Дом! Мы их сегодня только издалека видели, но они такие красавчики, просто чудо! Почему перед джентльменом в военной форме невозможно устоять?
— Представь его без формы, лет эдак через двадцать, когда все войны закончатся, — не проявил никакого сочувствия брат. — Если ты выйдешь замуж, Мэд, тебе придется жить с человеком, а не с его формой.
— Какой ты неромантичный! — притворно вздохнула сестра.
— Кроме того, если тебе так нравится военная форма, почему ты едва не лишаешься чувств, стоит мне упомянуть о том, что я собираюсь надеть ее?
— Господи, только не начинай сейчас! — взмолилась Мадлен. — Я отказываюсь говорить о чем-то серьезном, по крайней мере следующие двенадцать часов точно. И я не замуж за этих офицеров собралась, дурачок. Только потанцевать. Ну может быть, пофлиртовать немного, совсем чуть-чуть, — хихикнула она.
— И к следующему утру по уши втрескаться по крайней мере в одного из них, — подтрунивал брат. — Погляди-ка, мы с тобой не первые спустились, Мэд.
Сэр Седрик, Джеймс Парнелл и лорд Эмберли вели между собой разговор. Александра беседовала с леди Эмберли. И только леди Бекворт не было видно.
— Кареты готовы, — объявил лорд Эмберли. — Доминик, ты можешь отправляться в путь вместе с Мадлен, Алекс и мистером Парнеллом. Мы скоро последуем за вами.
Мадлен улыбнулась и взяла Александру под руку.
— Мы с вами воспользуемся женскими правами и сядем по ходу движения, Александра. Не слишком справедливо, да? Но у мужчин и без того много привилегий, которые нам и не снились, так что мы просто обязаны пользоваться теми, которые у нас имеются.
Мадлен все еще чувствовала себя неловко из-за вчерашней неуклюжей попытки претворить в жизнь план своего брата по спасению Эдмунда от брака с Александрой и уже успела сказать Доминику, чтобы он больше на нее не рассчитывал. Она постарается подружиться с Александрой, какой бы брат в итоге на ней ни женился.
Мадлен тараторила всю дорогу. На Доминика тоже можно было в этом смысле положиться, он никогда не станет сидеть букой, к тому же она совершенно неожиданно для себя обнаружила, что Александру довольно легко разговорить, как только они остаются одни. Но от мистера Парнелла ее по-прежнему в дрожь бросало. В доме они довольно часто оказывались с ним наедине. Но он прямо-таки излучал неодобрение. Он частенько смотрел на нее своими жуткими черными глазищами, взгляд напряженный, враждебный. Мадлен с облегчением ждала предстоящего вечера, возможности поговорить с другими молодыми людьми, потанцевать с ними. Отчасти это и являлось причиной ее приподнятого настроения. Эти молодые люди, может быть, даже станут восхищаться ею. Мадлен привыкла к восторженным взглядам, хотя надо признать, что ей уже двадцать два и вскоре восхищение потихонечку пойдет на убыль. Но ничего, скоро она встретит мужчину, которого по-настоящему полюбит и с которым будет счастлива в браке.
Назвать основательное здание из красного кирпича, которое мистер Кортни отстроил лет двадцать назад, фермерским домиком было бы несправедливо. Перед ними предстал настоящий особняк. Конечно, он потерялся бы на фоне Эмберли-Корта, и все же это было внушительное строение, с лихвой покрывавшее потребности семьи из семи человек. Мистер Кортни — фермер-арендатор, но фермер процветающий, гораздо успешнее многих землевладельцев. Они с женой обожали принимать у себя гостей. Если среди них оказывался кто-то из членов высшего общества, тем лучше. На этот раз, когда за столом сидело аж целых восемь представителей высшего класса, радости их не было предела. Не стоит даже упоминать, что вся наготовленная еда вряд ли поместилась бы на тарелках гостей.
Гостиную здесь никогда не называли салоном. Хотя могли бы, поскольку комната была довольно просторной и без труда могла превратиться в танцевальный зал, что и бывало неоднократно. Но мистер Кортни всегда знал свое место на социальной лестнице. Он от души наслаждался своим богатством, но строить из себя достопочтенного джентльмена даже и не думал. Он по-прежнему называл себя фермером, свой особняк — фермерским домиком, а главный зал — гостиной. Единственное, ради чего он мог поступиться своими принципами, — это замужество дочери. Ему не хотелось, чтобы такая красота сгинула в каком-нибудь захолустном коттедже.
