Стефани Лоуренс - До безумия
Тропинка привела их к черному ходу, но прошла дальше и завернула за угол дома.
Виконту было очень интересно увидеть, каким образом мисс Маллесон тайно покидала свою комнату, а затем возвращалась в нее, и вскоре он получил ответ на свой вопрос. Подойдя к застекленной двустворчатой двери, ведущей, вероятно, в комнату для занятий рукоделием, Феба открыла ее и проникла внутрь, ничуть не удивившись тому, что Деверелл последовал за ней.
В комнате было темно, но Феба знала дом как свои пять пальцев и прекрасно ориентировалась в темноте.
Услышав, что виконт повернул ключ в замке двери, ведущей в сад, она резко остановилась. В ее планы входило поблагодарить Деверелла за всей, пожелав ему спокойной ночи, расстаться, но у него, по-видимому, были совсем другие намерения.
Стараясь ступать бесшумно, виконт приблизился вплотную к Фебе, и она тут же оказалась в его объятиях, ее спина прижалась к его крепкой груди.
Убрав завитки с ее затылка, Джослин припал к нему губами, и Феба, закрыв глаза, попыталась унять бившую ее сладкую дрожь. Это ей не удалось, и от его глубокого обольстительного голоса по ее спине побежали мурашки.
– Эта ночь еще не закончилась для нас, – прошептал виконт ей на ухо, и ее висок обдало его жаркое дыхание.
Итак, он не забыл своих обещаний. У Фебы трепетала каждая жилка от волнения и радостного предвкушения. Боясь поверить в то, что сейчас сбудутся ее заветные мечты, она в нерешительности спросила:
– Вы хотите сделать это… здесь?
Губы Деверелла вновь коснулись ее затылка.
– Я живу в клубе и не могу пригласить вас в свою спальню. Поэтому… – Он сделал паузу. Феба, затаив дыхание, ждала окончания фразы.
Деверелл крепче прижал ее к себе, и она ощутила его грубую мужскую силу.
– Поэтому проводите меня наверх, в свою спальню.
Глава 14
Поднимаясь по лестнице, Феба слышала за собой осторожные шаги: виконт не пытался дотронуться до нее, но она все равно каждой клеточкой ощущала его присутствие.
Когда они двинулись по галерее в центральную часть дома, Деверелл поравнялся с ней.
– Где находится комната Эдит? – неожиданно спросил он.
– В глубине дома. Ее окна выходят в сад, – ответила Феба.
У ее тети был чуткий сон, и она предпочитала тихие комнаты, куда не доносились посторонние звуки. Кроме того, Эдит, опасаясь, что ее может замучить бессонница, обычно пила на ночь снотворное и спокойно спала до самого утра.
– А где ваша горничная?
– Она спит.
Служанка обычно не ждала возвращения своей госпожи в ночи, когда та проводила операции по спасению попавших в беду девушек. Если Фебе необходима была ее помощь или ей нужно было что-нибудь срочно обсудить со Скиннер, она будила ее.
Подойдя к двери своей комнаты, Феба вдруг явственно осознала, что находится наедине с мужчиной глубокой ночью и поблизости нет никого, кто мог бы прибежать на ее крик, прийти ей на помощь в трудную минуту. Деверелл был искусным, опытным любовником, привыкшим брать от жизни все, чего ему хотелось, а это значило, что он способен сделать с ней все, что угодно, и уж точно на этот раз овладеет ею. Странно, но мысль об этом не вызывала у нее страха; Феба испытывала лишь сильное волнение и трепетала от предвкушения. Более того, она сама стремилась к близости с ним! И все же в глубине ее души таился страх: она боялась, что в последнюю минуту волна привычного отчаяния накатит на нее и ею овладеет паника.
Надеясь, что этого все же не случится, Феба отважно переступила порог своей спальни, и виконт, войдя вслед за ней, закрыл дверь. Затем он с любопытством огляделся вокруг. В глаза ему сразу же бросилась большая кровать под опиравшимся на четыре столба балдахином из изумрудного шелка; полог был откинут и перевязан золотистым шнуром с кисточками. По обеим сторонам от кровати, резная спинка которой была вплотную придвинута к стене, располагались окна, выходившие на улицу. Портьеры на окнах были плотно задернуты, и помещение освещалось лишь мерцавшей масляной лампой, стоявшей на туалетном столике.
Обведя взглядом спальню, виконт заметил многочисленные трехсвечные канделябры, стоявшие на комоде, на ночных прикроватных столиках и небольшом инкрустированном столе, за которым Феба обычно завтракала.
– Зажгите их, – распорядился он, указывая на канделябры.
Феба затрепетала от звука его глубокого повелительного голоса. Она вспомнила слова виконта о том, что ему нужны кровать и много света, потому что он хочет видеть лицо возлюбленной в момент соития. Она помнила тон, которым это было сказано: в нем сквозило обещание сделать ее счастливой…
Зажигая свечи, Феба чувствовала, как сжимается ее сердце в предвкушении того наслаждения, которое ждет ее впереди. Услышав за спиной звук шагов Деверелла, она обернулась и увидела, что он поставил еще по одному канделябру на ночные столики, а инкрустированный стол, снабженный откидной доской, разложил во всю длину и придвинул к изножью кровати.
– Поставьте свечи и сюда тоже, – приказал он.
Феба повиновалась, и виконт с довольным видом окинул взглядом залитую золотистым светом кровать.
– Превосходно, просто превосходно!
Подойдя к Фебе, он обнял ее и привлек к себе, а затем, подняв ее лицо за подбородок, заглянул ей в глаза.
– Теперь вы должны выполнить мое следующее требование.
Фебу бросило в жар, она вспомнила, что он хотел видеть ее совершенно нагой, и потупилась.
Положив большой палец на ее подбородок, виконт раскрыл ее губы, как бутон розы, и его язык проник в рот партнерши. Это была любовная игра, которую Феба постигала с его помощью, самозабвенно предаваясь ей. Деверелл обещал многому научить ее, и она хотела быть усердной ученицей.
Прервав поцелуй, виконт слегка отстранился.
– Снимите корсаж, – приказал он.
Феба без колебаний быстро расстегнула крохотные пуговицы на закрытом платье с длинными рукавами, состоявшем из лифа и юбки, которые снимались по отдельности. Хотя Деверелл еще не ласкал ее грудь, она налилась и отяжелела, и Фебе показалось, что корсаж стал ей тесен, поэтому она с радостью избавилась от него.
Пока она возилась с застежкой, виконт положил ладони на ее ягодицы и прижал их к своим бедрам. Феба тут же почувствовала, как в низ ее живота уперся его затвердевший член.
Наконец она распахнула лиф платья и хотела уже снять его, но тут Деверелл припал губами к ее соску и стал сосать его через тонкую ткань нижней сорочки, которая сразу же стала влажной. У Фебы перехватило дыхание, закружилась голова, и она застонала.
Виконт снял с нее лиф и бросил его на пол.
Подняв руки, Феба погрузила пальцы в его густые волосы и, притянув к себе его голову, впилась в его губы, а он, страстно отвечая ей, стал мять ее ягодицы.
