Джоанна Линдсей - Ангел

— О, только не это. Твой отец высказал совершенно правильную мысль: он не хочет оставлять тебя наедине с этим человеком.

— Об этом вы можете не беспокоиться, — тихо проговорила Касси, подтягивая колени к подбородку. — Он уже уехал.

— Отлично.

— Но почему «отлично»? Ведь ты даже не знаешь его, мама.

— Прекрасно знаю, — возразила Катарина. — Да и кто в Вайоминге его не знает?

— Ты говоришь о его репутации. И совершенно не знаешь, каков он на самом деле.

— Даже не хочу это выяснять. Твой отец рассказал мне, что произошло. Я только…

Касси в изумлении уставилась на мать:

— Вы с папой беседовали?

— Не пытайся сменить тему разговора, — нахмурилась Катарина. — У меня к тебе только один вопрос: почему ты сказала этим людям, что он твой жених?

— Потому что он уже готов был сообщить, кто он в действительности, и тогда произошло бы непоправимое.

Возможно, они подумали бы, что я наняла его в качестве телохранителя.

— Так тебе и следовало поступить. Да он, собственно, телохранителем и был.

— Мама, во всей этой истории виновата только я, — едва сдерживая раздражение, сказала Касси.

— И, судя по тому, что я слышала прошлой ночью, прекрасно все уладила. Ладно, не имеет смысла говорить о том, почему все закончилось твоим замужеством. Подобные проблемы нетрудно разрешить, и мы позаботимся об этом еще до того, как уехать из Техаса.

— Нет.

Катарина пристально посмотрела на дочь:

— Что ты хочешь сказать своим «нет»? Касси снова уткнулась лицом в колени.

— Я обещала Ангелу повременить с этим до возвращения домой — на случай, если придется подумать о ребенке.

— А… о Боже, ну почему я чувствую себя так, как прошлой ночью эта бедная женщина? Как, кстати, ее зовут? Дороти?

— Дороти Кэтлин, — подсказала Касси. — Но это только предположение, мама.

— Только? — переспросила Катарина, склоняясь к Касси и обнимая ее. — Моя бедная девочка. Ты такая мужественная, что не проронила ни слезинки. Но почему твой отец ничего не сказал мне? Или он еще не знает, что этот человек изнасиловал тебя?

Касси откинулась на спинку кресла и возмущенно воскликнула:

— Мама, он ничего подобного не делал!

— Не делал? — смутившись, переспросила Катарина, тотчас же меняя тон. — Но тогда… как же так?

— Он не насиловал меня, потому что в этом не было нужды.

Катарина выпрямилась и холодно проговорила:

— Кассандра Стюарт, ты осмеливаешься признаться мне в том…

— Мама, сейчас не время для душеспасительных бесед, ты не находишь?

Катарине пришлось задуматься над вопросом дочери.

— Полагаю, что ты права, — вздохнула она. — О, девочка, как же получилось, что ты допустила такую непростительную ошибку?

— Он хотел меня, — ответила Касси. — А в тот момент для меня только это и имело значение. Потому что я тоже хотела его.

— Я предпочла бы не слышать этого.

— Как и я не рассказывать об этом, — пробормотала Касси. — Я даже не могу понять, почему он захотел меня. Катарина в изумлении смотрела на дочь.

— Какая чепуха. Ты чудесная девушка. Почему бы ему не увлечься тобой?

Касси отмахнулась от комплимента:

— Ты же моя мать. Ничего другого ты и не могла сказать. Но я абсолютно уверена, что мужчины не находят меня привлекательной.

Катарина усмехнулась:

— И это беспокоит тебя?

— Мне не смешно, мама.

— И все же забавно… Когда я была в твоем возрасте, то думала точно так же. У меня тогда не было ни одного ухажера, хотя в моем городе было множество подходящих молодых людей. Потом вдруг у меня в одночасье оказалось сразу трое поклонников — да еще каких! Они так сражались за меня, что было даже неудобно… Я не могла никуда пойти — тут же рядом оказывался один или двое, а порой и все трое. Они ссорились и ревновали друг к другу. Хотя дружили с детства. Дело зашло так далеко, что между ними вспыхнула настоящая война, в которой победил один из них, Я находила, что все это очень романтично, поэтому, когда он сделал мне предложение, я в тот же день ответила согласием. Это был твой отец.

— Вряд ли это можно сравнивать с моим случаем, мама. Ведь тебе повезло родиться красивой женщиной.

— А разве про тебя нельзя сказать того же? Что ж, позволь мне открыть тебе один секрет, девочка, рассказать тебе о признании, которое когда-то сделал мне твой отец. Так вот, он сказал, что в один прекрасный день внезапно увидел, что я гораздо красивее, чем он думал. Видишь ли, мы с ним знали друг друга много лет, но он никогда не обращал на меня внимания. Еще он сказал, что каждый раз, когда смотрел на меня после того случая, я становилась для него все краше и краше, и в конце концов он стал думать, что я самая красивая женщина, которую ему когда-либо доводилось видеть.

— Ты специально дразнишь меня, мама?

— Ни в коем случае. Просто пытаюсь объяснить тебе, что твоя красота необычная. Необходимо время, чтобы оценить ее — как и в моем случае. Когда я стала старше, мой облик сделался более ординарным. Думаю, то же случится и с тобой, так что пройдет не так много времени, и мужчины будут считать тебя прелестной с первого же взгляда, а не недели спустя.

Касси не могла удержаться от смеха.

— Прекрасная сказка, мама, но я в нее не верю.

— Да? Ну что ж, мне думается, этот головорез пробыл здесь достаточно долго, чтобы ты начала казаться ему очаровательной. Ты не можешь понять, почему он возжелал тебя? Да просто потому, что он не мог устоять перед тобой.

Касси покраснела, ей ужасно захотелось, чтобы слова эти оказались правдой. Разумеется, все совсем не так, хотя теперь это уже не важно.

Так она и сказала матери:

— Теперь это не имеет никакого значения. Он уехал в надежде, что я дам ему развод.

— Что ж, в этом мы его не разочаруем, — твердо проговорила Катарина.

Было совершенно ясно, что матери Ангел не по душе, но ее последние слова задели Касси. Ей захотелось сменить тему разговора, и она уже знала, каким образом.

— Ну а какие проблемы вы обсуждали с папой после двадцати лет?

— Не твое дело, — ответила Катарина и вышла, прежде чем Касси успела задать ей следующий вопрос.

Глава 28

Касси так никогда и не узнала, что произошло между ее родителями той ночью в амбаре — если что-то и в самом деле произошло. Мать просто отказалась говорить об этом. Отец порой поддразнивал любопытствующую Касси, говорил, что они просто перестали вести себя как дети. Слова эти можно было понимать как угодно. Но все же родители, похоже, заключили нечто вроде перемирия. По крайней мере начали разговаривать друг с другом. В разговорах этих не обсуждались личные темы, но все же это было общение — пусть настороженное, неуверенное, словно они впервые встретили друг друга, но тем не менее общение.