Ты, я и море - Алина Горделли
Вообще, как-то само собой получилось, что во главе всего строительства оказалась Минни. Неожиданно у нее проклюнулся талант к черчению и карандашным зарисовкам и недюжинная способность руководить и рабочими, и родственниками. При деле оказались и Эдит с Элис, и Лиззи и, конечно же, Макс с Клементиной, вкусу которой Минни очень доверяла и часто с ней советовалась. Несколько раз даже появилась Мэгги, хотя было не совсем понятно, с какой целью. Может быть ей хотелось хоть ненадолго окунуться в атмосферу счастливой веселой суеты.
Артур почти не вмешивался, с удовольствием наблюдая, как Минни задорным мячиком скачет из сада в дом и обратно, мелькает то на первом, то на втором этаже, а иногда и в мезонине, отдавая распоряжения, посылая рабочих и подручных налево и направо. Сам он оставался на подхвате, если нужно было посоветоваться, заняться каким-нибудь сложным механизмом или инженерной конструкцией, как то водопроводом или электропроводкой, которая все еще была достаточно в новинку.
Вечерами же, немного подуставшие, но довольные, Минни с Артуром, в сопровождении молодежи, отправлялись на концерты, танцы, в оперу, или же проводили тихие вечера за беседой и шахматами у Стоттертов.
Но эта шумная насыщенная деятельность неожиданно подошла к резкому концу.
Артур и Минни все еще занимали две комнаты над спальней Стоттертов. Эдит так привыкла слышать перед сном веселое щебетание дочери наверху, которому вторил тихий баритон зятя, что у нее сердце сжималось от мысли, что скоро все это закончится и они съедут в свой любимый «замок». Утешало только то, что до него было всего минут пятнадцать умеренной ходьбы.
В ту ночь Эдит что-то не спалось, и, как часто бывает, она, под монотонный храп Ричарда, лениво перебирала в уме события последних дней. Минни так увлечена своим домом, бедняжка здорово устает. Целых два или, может, три дня, она даже к завтраку не спускалась. Уж не приболела ли? — вдруг спохватилась Эдит. Да нет, вроде бы отобедала она с аппетитом, да и на концерте они вчера были, вернулись довольные. Все-таки, что-то ее беспокоило, и Эдит ворочалась с бока на бок.
Не успел забрезжить рассвет, как наверху быстро и приглушенно заговорили. Миннин голос увещевал и упрашивал, голос Артура казался взволнованным. Потом тихо скрипнула и затворилась дверь, на лестнице послышались быстрые, почти бесшумные шаги. Схватив домашний халат, Эдит успела выскочить в прихожую. Артур, на ходу надевая сюртук, колдовал над дверными замками.
— Что случилось?! Куда это вы на ночь глядя?!
Артур обернулся.
— Ах, не хотел вас беспокоить, — с досадой проговорил он, — не получилось! Минни нездоровится, я хочу привести доктора, — добавил он.
— В чем дело?! Что с ней?! — Эдит разволновалась не на шутку. — Что-то серьезное, что даже нельзя подождать до утра?
Артуру, наконец, удалось отворить все засовы.
— Нет, я не буду ждать до утра, миссис Стоттерт, хоть она меня об этом и просила. — голос у него дрогнул, — моя Минни, может быть серьезно больна! Надо срочно бежать за врачом! — возбужденно затараторил Артур. — Уже три дня подряд каждое утро ее так тошнит, что она только через пару часов приходит в себя! Исхудала даже! Она все отнекивалась, мол это только по утрам, наверняка все от скисшего молока, которое она любит пить на ночь, ведь в течение дня она чувствует себя хорошо. Так вот, вчера она это злополучное молоко не выпила, а сейчас у нее все равно начался сильный приступ тошноты с рвотой. Бедняжка наверняка отравилась. Так я побегу! — Артур остановился и взглянул на умолкнувшую Эдит.
Та мягко улыбалась.
Ошеломленный, Артур смотрел на нее, ничего не понимая.
— Не надо никуда бежать, — все так же с улыбкой, ласково проговорила Эдит и, подойдя поближе, взяла зятя под руку, — это утреннее недомогание, она в положении, Артур! У меня было то же самое, особенно на двоих старших.
Артур продолжал все так же остолбенело смотреть на Эдит, но уже через несколько секунд он мчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Куда было Эдит за ним угнаться!
— Минни! — завопил Артур на весь дом, совсем забыв, что еще даже не рассвело, и врываясь в их спальню. — Минни! У нас будет ребенок! — И, бросившись к кровати, он так сильно обнял жену, что она чуть на задохнулась.
Хватаясь за бок и тяжело дыша, в комнату, наконец-то, ввалилась Эдит, и объяснила дочери причину ее недомогания.
Отвечая на горячие поцелуи мужа и всхлипывая от счастья, Минни проговорила:
— И всегда тебе, Ушастик, надо всех во всем опередить! Это ведь мне полагалось тебе сказать, а не наоборот!
В последующие несколько дней педантизм Артура Рострона положительно вышел из берегов.
Он ходил за Минни буквально по пятам, не разрешал поднимать ничего, превышающее веса томика стихов, укутывал ее в многочисленные шали, подхватывал под руку, когда она спускалась по лестнице, и даже зачем-то прислушивался к ее дыханию ночью. Минни отбивалась, дразнила его занудой и даже, шутя, грозилась развестись, все было напрасно.
К счастью, приглашенному вскоре семейному врачу Стоттертов удалось успокоить будущего папашу и даже убедить его, что Минни необходимы физические упражнения, прогулки, нормальный образ жизни, и что вообще она здоровая молодая женщина. Под плохо скрываемое хихиканье Минни, Артур старательно запечатлел все советы врача в маленькой записной книжечке и, наконец, успокоился.
Молодожены перешли в «волшебный замок» за две недели до отплытия Артура в Южную Африку. Новоселье приурочили к двадцатипятилетию Минни и весело отпраздновали оба события. Ближе к полуночи, когда гости разъехались, Минни и Артур, уставшие, но счастливые, присели на старинные качели в той части сада, которую они решили оставить нетронутой. Было свежо, и они как тогда, три месяца назад, укрылись под его теплым флотским сюртуком. Артур обнял жену за талию, а Минни положила голову ему на плечо. Качели тихо поскрипывали, безоблачное небо мигало мириадами звезд.
— Помнишь, Минни, именно здесь мы первый раз поцеловались…
— И расколдовали волшебный замок…
— Теперь она наш с тобой!
— Милый, пусть эти качели станут той самой линией, где наши вселенные всегда будут соприкасаться!
Артур посмотрел на жену с
