Каролин Терри - Короли алмазов
— И несомненно, ты хочешь объяснить причину своего удивления. — Мэтью остался стоять, язвительно глядя на брата с высоты своего роста.
— Некоторое время назад Энн вызывала большие опасения у родителей, — признался Фредди. — Конечно, все дочери герцога привлекают внимание. Когда-то, в ранней юности, даже моя дорогая Изабель, говорят, поощряла своих поклонников больше, чем то позволяли приличия. Потом был скандал с Джейн и прежним учителем музыки. Но эти мелкие проступки пустяки по сравнению с поведением Энн.
Выражение лица Мэтью не выдало его чувств. Он ждал, что Фредди и Изабель попытаются помешать его браку, и он был готов приписать этой «информации» именно такие мотивы. Но внезапно Мэтью понял, что это могло быть правдой. Он вдруг осознал, что собирается связать свою жизнь с девушкой, с которой он едва знаком, и о которой ничего не знает. Она может быть святой или грешницей — она может быть как Изабель, или, прости Господи, хуже чем Изабель.
— Я предупреждаю тебя как брата, — продолжал Фредди в той же доверительной манере, — что ходят слухи, будто Энн уже не девственница.
— Ну, — медленно произнес Мэтью, — скоро я сам все узнаю.
— Ты хочешь сказать, что возьмешь порченный товар?
— Я очень сомневаюсь, что леди Энн и ее возлюбленным, если таковые были, удалось бы скрыться от бдительного ока ее высокородного папаши, чтобы совершить такую нескромность. Но даже если им это удалось, ничто не заставит меня отказаться от своей цели.
— Ну, если таково твое решение. — Фредди пожал плечами и постарался выглядеть равнодушным. — Но если ты будешь с ней разговаривать, спроси ее об учителе музыки. Его фамилия Венаблс. Было бы интересно узнать, как отреагирует на это Энн. А теперь, как насчет небольшой разминки? Я подумал, что мы могли бы…
— Нет, спасибо. — Голос Мэтью пронзил Фредди, как стальной клинок. — Я не буду охотиться с тобой, Фредди, или ходить на прогулки. И я определенно не буду участвовать в соревнованиях по стрельбе вместе с тобой — ты так плохо стреляешь, а мы ведь не хотим больше несчастных случаев, не так ли? — Он помолчал. — Я намерен жениться на Энн и иметь много, много детей — наследников, Фредди, которым достанется мое огромное состояние.
Мэтью вышел из комнаты, а Фредди упал в кресло и дрожащей рукой вытер пот со лба. Что бы он ни пытался сделать, Мэтью всегда опережал его. И что было особенно печально, его мозг отказывался работать как нужно; он не мог придумать способа, как избавиться от Мэтью — навсегда. Мэтью стал слишком грозным, почти непобедимым, и Фредди боялся его — боялся его власти и его живого ума; боялся того, что он знал и тех планов мести, которые могли у него быть. Дрожа, Фредди вжался в кресло в ужасе перед будущим, которое ждало его, в смятении от собственного бессилия и невозможности избавиться от призраков прошлого.
Герцогиня решила, что единственное, что им осталось, это начистоту поговорить с Энн. Она снова пригласили дочь в библиотеку, но на этот раз разговор вела герцогиня, а герцог стоял рядом, опустив глаза.
— Мы решили, что нам надо быть откровенными с тобой, моя дорогая, — тихо сказала графиня. — По правде говоря, перед твоим отцом и передо мной стоит неприятная задача — воззвать к твоему состраданию.
Энн была удивлена и заинтригована. Нахмурившись, она посмотрела на отца и впервые заметила, как он постарел. Плечи у него поникли, а обычно надменное и гордое выражение его лица сменилось униженным и несчастным.
— Мы не просим тебя выйти замуж за Мэтью, — продолжала графиня, — а умоляем. Твоя жертва, — а я искренне верю, что «жертва» — слишком сильное слово, — станет спасением всей нашей семьи.
У Энн закружилась голова.
— Деньги, я полагаю? — сказала она.
— Да. Ты самая младшая в семье, Энн, и мы старались оградить тебя от наших проблем. Однако, факт остается фактом, что Ламборн и Николас поставили нас в отчаянное положение; к тому же Николас нездоров.
— Что с ним? — взволнованно воскликнула Энн. Герцогиня успокаивающе похлопала дочь по плечу, внешне стараясь не выдать своей озабоченности. Мэтью не объяснил характера болезни Николаса, но Ламборна убедили все рассказать.
— Беспокоиться не о чем; через некоторое время он полностью поправится. Дело в том, что Мэтью пообещал заплатить все наши долги и дать деньги Ламборну. Это позволит ему наконец жениться на этой Пендлтон, создать семью и иметь наследников. К тому же Мэтью даст денег на восстановление поместья, а это значит, что мы сделаем ремонт особняка и домов наших работников. И что самое, вероятно, важное для тебя — Мэтью сделает все, чтобы Николас поправился, заплатит его долги и найдет ему полезное занятие.
Энн закрыла глаза. Она шла на эту беседу с твердым намерением бороться до конца за право самой выбрать себе мужа. Но теперь никакой борьбы не будет. Как она сможет поставить свое личное счастье выше благополучия всей семьи? Если это и есть долг, то она будет послушной долгу, но ни из-за собственной слабости, а из-за любви, и прежде всего любви к Николасу. Пока Энн сидела и боролась с набегавшими слезами, она вспомнила, что об одном члене их семьи не было упомянуто. Она сжала зубы и приняла решение, что если не она сама, то кое-кто из ее семьи все-таки вступит в брак по любви.
— Вы не оставили мне выбора, мама.
Герцогиня облегченно вздохнула.
— Значит, ты согласна выйти замуж за Мэтью?
Энн взглянула на мать, потом на молчаливую фигуру отца, такого сгорбленного, такого поникшего и пристыженного. Она вдруг почувствовала, что стала гораздо старше, чем когда вошла в эту комнату, поняла, что ее когда-то грозные родители полностью лишились ее уважения.
— Я согласна, — сказала Энн и гордо вскинула голову. — Но я хочу сама сказать ему об этом. Наедине.
Когда Мэтью приехал в Десборо на встречу с Энн, случилось так, что Венаблс, учитель музыки, как раз покидал поместье после проведенного урока. Мэтью увидел, как он надел шляпу и пошел по тропинке в сторону дороги, ведущей в деревню. С презрением он отметил все детали «романтического» облика молодого человека. Мэтью знал такой тип молодых людей — легкий флирт был частью профессии Венаблса, как его репертуар из гамм и песенок. Ему было важно нравиться молодым леди, потому что это помогало ему сохранять работу. Если Энн серьезно увлеклась им, значит она — дура.
Энн ждала Мэтью в библиотеке. Она стояла спиной к двери и не обернулась, когда он вошел.
— Доброе утро, — вежливо сказал Мэтью.
У него был красивый голос. Она как-то не ожидала такого, и это немного выбило ее из колеи. Это был глубокий голос, очень живой и по-настоящему мужской, голос, который должен читать вслух стихи и шептать нежности на ушко женщине. Именно этот голос, напомнила себе Энн, шептал нежности Изабель! Она взяла себя в руки и медленно повернулась к нему.
