Джен Хадсон - Храбрая леди
В мешке также лежала записка, в которой было написано, что булавка для галстука продана мсье де Роше в магазин на Ройял-стрит. Еще в записке было сказано, что одежда пациента, новая и прекрасного качества, обгорела и не подлежит восстановлению, а ботинки отданы нищим.
— Ничего, что дало бы ключ к тому, куда Эдвард поместил деньги. — Сахарная Энн вздохнула. — Он забрал свою тайну в могилу и дразнит меня оттуда.
— Не торопись сдаваться. — Уэбб поднял ключ и внимательно посмотрел на него. — Интересно, от чего он? Может, от той двери, где жил твой муж?
— Замечательная мысль. Теперь посчитай, сколько дверей нам придется проверить, прежде чем мы найдем ту, к которой он подойдет.
Официант принес еду, и Сахарная Энн убрала вещи в мешок.
— Гоняться за жуликами — моя работа, — сказал Уэбб, — я знаю многое насчет того, как их искать. Мы не в тупике. Например, в записке сказано, что его одежда была новой и хорошего качества. Что, если мы найдем здесь портного, который шил ему костюм?
Сахарная Энн вскинула голову.
— Разумеется, мы просто обязаны поговорить с портными, которые имеют дело с дорогой мужской одеждой, их не может быть много. Эдвард был такой привередливый в одежде; я не могу себе представить, что он не потратил бы часть своей нечестной добычи на наряды. Еще я хотела бы выкупить булавку для галстука — может быть, кто-то узнал бы ее и дал нам какие-то сведения.
— Хорошая мысль.
Сидя за ленчем, они успели обсудить множество возможных путей для расследования, а потом пошли на кладбище в Клэйборне, где власти похоронили Эдварда.
Если Сахарная Энн думала, что мертвые уступают свою тайну легко, то она глубоко ошибалась.
Они нашли ряды надгробий, возвышающихся над землей, словно миниатюрные храмы, — все это было очень похоже на кладбище в Галвестоне, где похоронено ее семейство. Некоторые надгробия украшали кресты и скульптуры, другие оказались просто побеленными и увитыми цветами. Часть из них огораживали витые железные решетки с воротцами, но большинство не имело никаких ограждений.
Когда Сахарная Энн и Уэбб сверялись с планом, который нарисовал им отец Антонио, к ним подошел молодой священник.
— Могу ли я вам чем-то помочь? — поинтересовался он.
Уэбб показал ему план.
— Мы не знаем это кладбище. Здесь недавно происходили похороны. А эта леди… член семьи.
— Ах да. Я знаю это место. Через дорогу, на дальней стороне. Ну, я вам покажу.
Следуя за ним между длинными рядами, они проходили мимо старых могил, ушедших на фут, а то и больше в мягкую землю, или таких, на которых штукатурка облезла, открывая крошащиеся кирпичи.
— Почему эти рассыпаются, а другие так хорошо сохраняются? — спросила священника Сахарная Энн.
Молодой человек пожал плечами и остановился перед выветрившимся склепом.
— Некоторые из этих могил очень старые. Возможно, семейства уже отошли в мир иной, не осталось никого, чтобы восстанавливать или приносить цветы в День всех святых. У нас нет местного камня, поэтому памятники сделаны из кирпича, наши кирпичи очень пористые, и снаружи они покрыты штукатуркой. Однако через некоторое время штукатурку надо восстанавливать. Мрамор, как, например, на этой плите, очень дорог, мы обычно используем его только на фронтонах, чтобы сделать надписи, и для постамента памятника.
Сахарная Энн наклонилась через низкое ограждение из кованого железа, чтобы прочитать имена на мраморной плите.
— Как может быть столько людей похоронено на таком маленьком участке? — спросила она. — Такое впечатление, что здесь поместится только один или два человека.
Священник объяснил, что может остаться от тела спустя годы; если для новых похорон нужно место, то кости обычно передвигают в дальнюю часть могилы или хоронят ниже…
Он также указал отдельные памятники знаменитым людям и большие захоронения со множеством памятников, братские могилы, где покоятся старые товарищи, навечно соединившиеся в мире ином.
— Может быть, вы слышали и об этом джентльмене? Доминик Ю, или лейтенант Джин Лаффит — так звали известного пирата, когда он плавал в море. Потом этот человек оставил свое ремесло, успокоился, стал видным гражданином Нового Орлеана. Пятьдесят пять лет назад его здесь похоронили. А вон там — бывший сенатор Соединенных Штатов.
— Подумать только. — Сахарная Энн, не слушая его, быстро шагала вперед, в то время как Уэбб усмехался и подмигивал ей.
— Вот, — сказал священник, останавливаясь возле стены. — Духовки.
— Что?
— Духовки. Иногда эти ячейки называют духовками, потому что они похожи на кирпичную духовку пекаря, как вы сами видите.
— Духовки? Эдвард похоронен в духовке?
— О нет, конечно, нет. Здесь находятся склепы. Четыре яруса духовок образуют стену, которая отделяет эту часть территории. Вы видите, каждая из кирпичных арок — склеп; спереди кирпич, дальше мраморная плита, если пожелает семейство.
— И в котором из них Эдвард?
Священник снова изучил план и прошел пять шагов вдоль стены.
— Там. — Он указал на верхний ярус прямо над головой Сахарной Энн, потом подал план Уэббу, отвесил легкий поклон и удалился.
Сахарная Энн долго стояла, глядя на стену и на сводчатый проход, сложенный из кирпича. Она пыталась что-то почувствовать, ощутить внутри, но у нее ничего не получалось.
— Бедный Эдвард. Никого не осталось, кто бы мог его оплакать. Какой печальный конец жизни — оказаться в такой вот духовке. — Из ее груди вырвался печальный вздох.
Уэбб обнял ее за плечи, и от его ласкового жеста у нее защипало глаза, а по щеке скользнула слеза. Она снова вздохнула:
— По крайней мере у него отсюда хороший вид.
Глава 21
Когда они вернулись в отель, Сахарная Энн испытывала одну лишь неудовлетворенность, как, впрочем, и Уэбб. Они не продвинулись ни на йоту в главном деле — поиске денег. Уэбб спрашивал себя, найдут ли они их вообще. В конце концов, может, это не так уж и важно? Поскольку он был без ума от Сахарной Энн, то теперь его не слишком огорчила бы эта потеря.
Конечно, без награды у него не будет никакой возможности обеспечить ей привычный образ жизни — в большом доме, со слугами, прекрасным экипажем, и он не сможет ее одеть. Никогда в жизни Уэбб не видел столько вещей, как у нее. В поездку в Новый Орлеан Сахарная Энн взяла чемодан и сундук, который тащили двое крепких мужчин, а все, что у него было при себе, вошло в те же самые потрепанные седельные сумки, которыми он пользовался уже много лет.
Как только они оказались в своем номере, Сахарная Энн вздохнула, и этот звук был таким печальным, что ему стало ее жаль.
