Маргарита Свидерская - Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке»
– Не уверена, что смогу, но я поговорю с Его Величеством, – с этими словами Екатерина покинула фаворитку и направилась в покои государя. Дальше передней пройти не дали – Петр Федорович почивал. Екатерина попросила Нарышкина, бережно охраняющего сон ее супруга, известить, когда он будет готов ее принять.
Часов в семь за нею прислали. Екатерина откровенно рассказала о приглашении и слезах фаворитки, ее страхах и желании покинуть двор. Едва проснувшийся, Петр Федорович с трудом сдерживал раздражение, изредка в его глазах читалось искреннее удивление. Во время разговора вошли Нарышкин и Мельгунов, начавший службу недавно, но весьма преуспевший в налаживании связей.
Когда Екатерина рассказывала о случае с занавесками в карете, друг Левушка покраснел и смущенно, чтобы скрыть досаду, отошел к темному окну, делая вид, что занят созерцанием темной улицы.
«Значит, правда, так и есть – водил ли, выводил, но сестрица Левушки – княгиня Куракина – в постели Петруши побывала, а это уже очень серьезный намек. Пора посмотреть на список дворянских родов!»
– Я бы просила вас, Ваше Величество, объявить свое решение Елизавете Романовне кого другого, но не меня. И позвольте мне удалиться.
Петр Федорович кивнул, смотря куда-то вдаль, занятый мыслями.
Екатерина пришла в свои покои, взяла чистый лист бумаги, начала рисовать линии и вспоминать, кто кому каким родственником приходится.
– Из рода Нарышкиных царица Наталья Кирилловна – матушка Петра I. Отец Левушки – двоюродный брат Петра I. С другой стороны, из рода Апраксиных вышла другая царица – Марфа, но бездетна, тут искать нечего! А вот матушка Левушки – тоже Апраксина, а Куракина – дочь Степана Апраксина. Куда ни кинь – Апраксины-Нарышкины. Особой дружбы с Воронцовыми они не водят, да и сравнить по знатности их нельзя! Получается еще одна политическая партия при дворе, но более родовитая, с древними корнями? А Панин Никита кто тогда? К кому его записать? Или… еще одна партия? Ох, как же тяжело без Бестужева, – вздохнула Екатерина, напрягая память. – А Панин у нас опять же – родственник царицы Натальи Кирилловны, через генерал-губернатора Киева Михаила Ивановича Леонтьева. Уф! Куда я влезла!.. Моя верная Дашкова с мужем… Кажется, и есть ответ – сама-то Екатерина из Воронцовых – родная сестрица Елизаветы, а муж ее опять же – родственник Натальи Кирилловны. Не хотят ли Нарышкины возвыситься, могу ли я им доверять? Получается, Елена Куракина не просто так к Петруше в постель прыгнула, ой! Да что это я нервничаю! У нее же муж живой и здоровый, да еще и детей выводок. Нет-нет, время просто убила, разбираясь в родственных связях!
Так и не выяснив, что пыталась найти, Екатерина собралась спать, как происшествие с фавориткой получило продолжение – Елизавета Воронцова просила принять ее, потому что получила высочайшее разрешение покинуть двор.
– Ой-ля-ля! – смогла выразить удивление Екатерина и послала передать фаворитке, что примет ее. Двери в передней оказались открыты, и она увидела большое оживление: Мельгунов и Нарышкин наперегонки бегали из комнат государя в покои фаворитки. Эти перемещения были настолько забавны, вызывали кучу вопросов, что Екатерина решила дождаться окончания суматохи и постараться полностью выяснить, чем все закончится.
Закончилось все прозаически – к фаворитке направился Петр Федорович, да там и остался. Из-за стены доносились некоторое время крики и топот, но посуду не били и скоро угомонились, дав Екатерине возможность выспаться.
Елизавета Воронцова осталась при дворе.
Друг Левочка пытался выяснить, что же помешало Екатерине настроить Петра Федоровича против фаворитки. Он искренне не понимал, почему, имея возможность изгнать Елизавету Воронцову, Екатерина проявила участие; она отшучивалась, уходила от прямых ответов, весело смеялась, но не открылась.
С большой осторожностью Орлов все же смог проникнуть в покои Екатерины, которая приказала Шкурину наставить ширм в спальне, вдруг кто войдет, будет куда гвардейца спрятать.
Орлов вошел, скинул плащ на кресло у камина, чтобы просох, – на улице шел снег, и осмотрелся. Екатерина мелкими шажками подошла к любовнику и обняла его.
– Думала, не дождусь никогда… Соскучилась за тобою, Григорий…
– Лучше бы ко мне приехала. Спокойнее было бы. Я теперь как на муравейнике голым задом сижу, никакого настроения…
– Знаю. Сложно и опасно, но выйти не могла. Да и пока государыню не похороним, долго еще не смогу к тебе бегать. Чай, не фрейлина, должен понимать! – обиделась на холодность Орлова Екатерина и отошла, но потом не выдержала и вновь прижалась к нему. Он присел на диван, усадил ее к себе на колени. Дергаться и трусить не привык, но не было приятного в осознании, что через несколько стен находится государь, простой бы вельможа… Тепло от камина обогрело, да тело Екатерины уже плавилось в его руках, все теснее прижимаясь и ласкаясь. Руки сами пошли путешествовать… Губы ответили на зов, смелый и жадный, что пронял и выдернул из оков благоразумия. Опять есть только он и она, и пусть летят в тартарары империя и император, дворцы и палаты, но ему уже безразлично, где он: на соломе в конюшне или на простынях, небо над ними или балдахин с золотыми кистями, что в такт качаются.
– Округлилась ты, матушка, похорошела, – Орлов нежно провел рукой по ее животу. – Что делать думаешь? Ладно, пока юбками и хитростями скроешь, а рожать как – через стену Лизавета, через коридор – государь, боюсь за тебя, как подумаю.
– Не знала, не ведала, что так выйдет, – вздохнула Екатерина, прижимаясь к любовнику. – Придумаю. Только ребенка рядом оставить не смогу – Петру никак не докажешь, что он отец: не был у меня, не подгадала я, да и время другое. Нет у меня больше власти над ним, не заставлю. А как прознает про беременность, точно развод сделает. Нет теперь моей защитницы – Елизаветы Петровны. Я уж все варианты перебрала, ничего на ум не идет. Кругом одни политические партии, каждый норовит влезть в доверие к государю, другого утопить. А я в стороне стою… не вмешиваюсь.
– Эх, Катерина! Что ж ты за женщина?! Плачешься-жалишься, а про меня и не подумала.
– Да что мне, Гришенька, думать, чем ты помочь можешь? – рассмеялась Екатерина, заглядывая в глаза. – Мне остается только самой и выкручиваться!
– Отчего это ты меня метелкой выметаешь? – отстранился и сел на кровати Орлов, не обиделся, не рассердился, скорее удивился. – Я в вельможи не лезу, да и не выгоден буду тебе в роли сей.
– Чем же ты мне сейчас можешь помочь?
– Вспомни покойную Елизавету, как она на престол взошла? С чьей помощью?
– Сравнил! Она дочь государя, а я?
