Патриция Мэтьюз - Золотая судьба
— Джош, ты говорил, что, по словам Аннабел, Хартер повел себя необычно, когда узнал, что с негатива можно сделать несколько фотографий, и что сразу после этого он бросился в погоню за нами. Тебе не кажется, что это звучит странно? Я верю тебе — Хартер хотел убить не Чарли, а меня. Но какое отношение к этому имеют мои снимки или негативы? Тут нет никакого смысла!
Джош, насытившись, откинулся на одеяла.
— Не знаю, Белинда. Но у Хартера была причина, чтобы так себя вести, и единственное разумное объяснение, похоже, связано с твоими фотографиями. Помнишь тот день, когда ты заблудилась во время пурги на озере Кратер?
Белинда вздрогнула и накинула одеяло на плечи.
— Конечно, помню! Разве можно такое забыть?
— Мы так и не выяснили, почему и кто напал на твоего носильщика. Твои сани обыскали, а вещи разбросали по льду, но ничего не взяли. Помнишь? Тогда это казалось бессмысленным, да и теперь тоже.
— Ты хочешь сказать, что это не несчастный случай? — Она плотнее завернулась в одеяло. — Что кто-то оглушил носильщика, чтобы я потерялась во время снежной бури и погибла? — Она покачала головой. — Нет, я не могу в это поверить. Это немыслимо!
Джош пожал плечами:
— Может, в твоих санях лежало то, что их интересовало, и им было все равно, останешься ты жива или нет.
— Но что в моих вещах могло их заинтересовать? У меня было то же, что и у тех, кто отправляется на Клондайк… одежда, еда, предметы первой необходимости.
— Но у тебя имелось еще кое-что. — Джош поднял вверх указательный палец. — Твое фотографическое оборудование и уже отснятые фотографии.
— Но большая часть всего этого находилась в других санях, во всяком случае, мои негативы.
— Может, поэтому ничего и не пропало? Может, они охотились за негативами?
— Снимки, Джош? — Белинда была в замешательстве. — Кто-то пытался убить меня из-за снимков? И ты говоришь, что Чет Хартер сегодня пытался убить меня? Это совершеннейшая бессмыслица!
— У меня нет никаких доказательств, но это единственная возможная причина, какой бы безумной она ни выглядела. — Он внезапно зевнул. — Знаешь, я сейчас слишком устал, чтобы думать об этом. Не помню, сколько прошло времени с тех пор, как я спал и этой ночью я намерен наверстать упущенное, и никакой ветер, снег и буря мне не помешают.
— Ты не думаешь, что Хартер может вернуться и попытаться закончить начатое?
Джош принялся подтыкать под себя одеяла.
— Нет, он сам серьезно ранен. Рука у него не работает, и я, кажется, попал ему еще и в ногу. Он сейчас направляется в Доусон, если, конечно, выдержит такой долгий путь, или на худой конец в эту индейскую деревню. Пройдет некоторое время, прежде чем Чет Хартер будет в состоянии что-либо предпринять…
Джош заснул, и Белинда долго сидела рядом, глядя на его освещенное мягким светом лампы лицо. Мысли ее метались в голове так же беспорядочно, как и ветер снаружи.
Она вновь и вновь вспоминала ту ночь, которую они провели вдвоем на озере Кратер, и от этих воспоминаний ее тело обдавало жаром, несмотря на проникающий в палатку ледяной ветер.
Охваченная дрожью, она приподняла одеяла и легла рядом с ним.
Там было тепло, как в гнезде, и Белинда прижалась к Джошу, надеясь, что ее близость разбудит его, но он продолжал спать. Она придвинулась еще ближе, но он лишь слегка пошевелился и что-то пробормотал во сне.
Как это дурно с ее стороны! Он смертельно устал и измучен болью. Он несколько дней скакал без отдыха — ради нее, а она хочет разбудить его! Бесстыдница, распутная женщина! Но воспоминания о том, как его руки обнимают ее, как его тело прижимается к ней…
Терзаемая желанием, она долго — ей казалось, что прошли часы, — лежала рядом с Джошем, а затем незаметно для себя заснула, обняв его за шею.
Белинда проснулась оттого, что кто-то снимал с нее одежду.
Испугавшись, она резко села, и память о вчерашних событиях обрушилась на нее. Куртки на ней не было, а блузка была расстегнута и спущена с плеча, открывая грудь прохладному утреннему воздуху. В пробивавшемся через брезент палатки тусклом свете она увидела улыбавшегося Джоша. Он выглядел здоровым и отдохнувшим, глаза его блестели.
Белинда перевела дух и опустилась на одеяло.
— В первый момент я не поняла, где я.
В ответ он улыбнулся и потянул блузку еще ниже, чтобы коснуться пальцами нежной кожи ее груди. Он ласково погладил сосок, и по телу Белинды пробежала дрожь.
— О, как ему хочется заняться любовью! — притворно нахмурившись, сказала она. — При свете дня, когда пора вставать.
Но Белинда не оттолкнула его руку, которая продолжила неспешное путешествие по ее телу.
— Это лучшее время, дорогая, — прошептал он. — Разве ты этого не знаешь?
«Как странно, — подумала она, — что в такие моменты его холодные как лед глаза становятся теплыми и нежными».
Он склонился к ней, ища губами ее губы, и у нее перехватило дыхание. Она была не в силах противиться. Чувства, терзавшие ее ночью, вернулись, и все тайные уголки ее тела наполнились пульсирующим жаром.
— О, Джош, — прошептала она, касаясь губами его шеи. Ей хотелось сказать, как она скучала по нему, но она сдержалась. Это было бы проявлением слабости, а она не хотела выглядеть слабой.
— Милая, милая Белинда! Боже, как мне тебя не хватало! Как я мечтал о тебе!
Его губы вновь прижались » ее губам, и между ними как будто пробежал электрический ток. Она вновь почувствовала себя возрожденной к жизни, как будто какая-то важная часть ее, разбуженная той ночью на озере Кратер, с тех пор дремала, ожидая прикосновений Джоша.
Его руки двинулись вниз. Пальцы скользнули по ее животу, и она затаив дыхание ждала продолжения. Но Джош остановился, и после мгновенного мучительного замешательства Белинда поняла, что он столкнулся с преградой из ее ремня и брюк. Издав нетерпеливый вздох, она помогла ему раздеть себя, а затем самому освободиться от одежды.
Возникло лишь одно затруднение — когда она освобождала из штанины распухшую ногу Джоша, он вскрикнул от боли, но вскоре они, обнаженные, лежали под одеялом, тесно прижавшись друг к другу.
Его теплые руки гладили спину Белинды, а затем он обхватил губами ее сосок.
— О, Белинда! Милая, как долго я ждал!
Затем он решительно, но нежно перекатился на нее, и Белинда почувствовала, как его плоть прижимается к внутренней поверхности ее бедра.
Она с готовностью раскрылась ему навстречу, жадно вбирая его в себя. Джош тихо застонал. Наслаждение, которое испытала Белинда, ощутив его внутри себя, выходило за грань чувственности. Как будто соединились не только их тела, но разум и души тоже слились воедино.
