Эмили Брайан - Обольстительная герцогиня
– Прости меня, – сказал он мягко, – я не знал, что ты боишься темноты. Ведь мы же встретились в темной студии, когда был маскарад.
– Но через окна проникал лунный свет. С тех пор как я была ребенком, темнота превратилась для меня в ночной кошмар, – призналась она, уткнувшись в его плечо. Ее успокаивало чувство надежности, которое дарило присутствие Трева рядом с ней в этой черной бездне. – Думаю, мне было пять или шесть лет.
– Что произошло?
– Было восстание, которое устроила группа сипаев. Они бродили вокруг, убивая и занимаясь мародерством. Мы спрятались в темном подвале, а Рания и Нареш сказали налетчикам, что мы убежали в горы. Сипаи разгромили нашу усадьбу и пошли дальше. Но мы не осмеливались покинуть убежище из страха, что они вернутся. В конце концов, их поймали военные.
– И сколько времени ты провела в подвале?
– Даже не знаю. Много дней. Я была ребенком, и мне казалось, будто прошла целая вечность. Но больше всего мне запомнилось, что, когда мы прятались в темноте, отец сильно боялся. И это напугало меня сильнее всего.
– Он тревожился за тебя, – сказал Трев, – вот почему для тайного агента лучше быть холостяком.
«Как ты», – чуть не вырвалось у Артемизии. Она поднесла руку ко лбу, не в силах даже думать о том, что он уедет в Индию.
– И теперь в темноте ко мне каждый раз возвращаются страхи, – прошептала Артемизия. – Прости меня, я чувствую себя такой глупой.
– Перестань, лишь глупцы ничего не боятся.
– А что можно отнести к твоим страхам?
– Потерять те… – Тревелин оборвал себя на полуслове.
Как ей хотелось увидеть его лицо, чтобы прочитать по выражению на нем то, что Тревелин не осмелился озвучить!
– Я знаю, что ты не глуп. – Артемизия погладила рукой его щеку, – значит, судя по твоим собственным словам, у тебя должны быть какие-то страхи.
– Раньше я боялся, что никогда не смогу угодить отцу, – признался Тревелин, – теперь я знаю, что эта задача невыполнима, поэтому уже давно бросил свои бесполезные попытки.
– Видимо, ты сильно любишь отца, если добиться его одобрения так важно для тебя.
Он негромко фыркнул:
– Слово «любовь» в моей семье употребляют не слишком часто. Но, правда в том, что мой отец – несчастный человек. Мой брат Теобальд ходит за ним по пятам, как собачонка, которая надеется, что хозяин ее погладит. Но даже лизать ботинки все равно недостаточно. Понимаешь, никто не достоин любви отца. Мне приходится жить с сознанием того, что я даже никогда не…
– Никогда не?..
Артемизия почувствовала, что он изо всех сил старается найти нужные слова. Когда его мышцы расслабились, Артемизия подумала, что он решил не заканчивать свою мысль.
– Никогда не давал ему повода гордиться мной, – сказал он наконец.
Сердце Артемизии болезненно сжалось.
– Когда-нибудь он умрет, – равнодушная монотонность его голоса придавала высказыванию какой-то пророческий оттенок, – и между нами так и останется много недосказанного, много нерешенных вопросов. Но, боюсь, к тому времени мне будет все равно.
Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.
– Боюсь, я стану таким, как он.
Глава 27
Трев тряхнул головой и взял себя в руки.
– Первый раз в жизни я веду себя так сентиментально, – Он поднялся на ноги и взял в руки банку со свечой. – Видимо, влияние огромного количества спиртного, хотя, к счастью, я еще пока не страдаю от головной боли, как Харитонов. Полагаю, прошло уже достаточно времени и опиум помог нашему дорогому послу уснуть.
Он зажег спичку. Янтарный свет озарил его лицо, и настроение Артемизии поднялось, но не только потому, что тени вокруг них, наконец, отступили. Трев открыл ей больше своих тайн сейчас в темноте, чем когда-либо раньше. Он позволил ей увидеть часть его души.
Какие бы у него ни были недостатки, а она подозревала, что их великое множество, Артемизия была убеждена в его Доброте. Что бы с ними ни случилось в дальнейшем, она была рада их знакомству.
– И что теперь? – спросила Артемизия.
– Давай поищем черный ход. Где-то должна существовать лестница, ведущая к резиденции посла.
Они на цыпочках продвигались от одной балки к другой, тщательно обыскивая каждый уголок, как вдруг Артемизия обнаружила что-то необычное. Это оказался тайный ход, спрятанный под старым сундуком с проездными билетами, собранными со всех четырех сторон света. Когда Тревелин открыл дверь под сундуком, лестницы за ней не оказалось. Вместо этого пламя свечи осветило «колодец» платяного шкафа площадью около четырех футов, наполненный покрывалами из муслина, наволочками и драпировками из бархата. Очевидно, их уже давно не использовали, однако вещи были еще слишком хороши, чтобы отдавать их тряпичникам. Спертый воздух, пропахший старым льном и пыльным бархатом, смешивался с резким запахом грызунов.
– Джентльмены, вперед, – с надеждой сказала Артемизия.
– Боюсь, другого выхода у нас нет. – Он раскинул руки по обеим сторонам прохода и опустился вниз. Нащупав ногой поверхность одного из ящиков, он беззвучно наступил на него. – Вот так, отлично. Можешь спустить мне банку.
Артемизия колебалась, ведь без свечи она снова останется в темноте.
– Если она тебе нужна, оставь себе, внизу мы что-нибудь придумаем, – прошептал Трев.
– Нет, она нам понадобится там, – возразила Артемизия, решившая помогать, а не быть Тревелину помехой. Она опустилась на колени и протянула руку к зияющей дыре.
– Все, свеча у меня.
Артемизия выпрямилась, радуясь, что свет все еще виднелся в проеме, но затем Тревелин отодвинул белье, поставил свечу на полку, и огонек стал совсем тусклым.
– Теперь твоя очередь, Ларла. Сначала опускай ноги. Артемизия просунула ноги в отверстие и подобрала юбки, чтобы ни за что не зацепиться. Если она не будет держать колени вместе, то, даже несмотря на огромное количество нижних юбок, он сможет увидеть лишнее. Внезапное чувство тепла разлилось внизу живота.
– Боюсь, вам снизу открывается весьма непристойный вид, сэр, – прошептала она.
– А почему, ты думаешь, я настаивал пойти первым? – Тревелин хищно усмехнулся и поднял руки в пригласительном жесте.
– Джентльмен бы закрыл глаза.
– А мои пусть остаются широко открытыми.
– Негодник!
– Как хорошо ты меня знаешь, милая, – прошептал он и, прикоснувшись к ее щиколотке, нежно сжал ее. – Осторожнее. Нет, не наступи мне на голову, положи ногу мне на плечо. Вот, хорошо. А теперь попробуй… ой!
Артемизия разжала руки и потеряла равновесие. Ее юбки накрыли Тревелина, и она приземлилась ему на плечи. Его лицо было спрятано под множеством слоев нижних юбок. Тревелин слегка покачнулся, и она схватилась за него, чтобы снова обрести устойчивость, еще ближе пододвигая его лицо к своим панталонам.
