Ферн Майклз - Любовь в Техасе
Билли подняла голову, скользнула губами по его шее, поцеловала подбородок. Ее руки страстно и возбуждающе задвигались по телу мужа.
— Я не буду заниматься с тобой любовью, Билли, — сказал он, смягчая отказ поцелуем.
— Вот какой может стать любовь, — прошептала Билли, скрывая разочарование. Беременность изменила все потребности — физическая любовь в их число больше не входила. Но было бы приятно узнать, что он все же хочет обладать ею, и только забота и беспокойство о ней удерживают его.
— Погладь меня, Мосс, прикоснись к моей груди, — сказала она, радуясь проявлению желания под ее пытливой рукой.
— Билли, — прошептал он, погрузив лицо в ее волосы, — не делай этого. Просто позволь обнимать тебя. Это все, чего я хочу, — предостережение отца так и звучало в ушах.
— Твое тело говорит о другом, Мосс. — Она расстегнула ремень и возилась с молнией. — Есть столько способов любить, ты же сам меня учил. Помнишь? — Горло у него перехватило, стоило ее пальцам коснуться голого тела. — Ты ведь хочешь меня, правда, Мосс? Хочешь, чтобы я прикасалась к тебе вот так. Хочешь? — Голос Билли звучал глухо и обольстительно, губы осыпали поцелуями подбородок и проникали за ворот рубашки. — Прикасайся ко мне. Положи руку вот сюда. — Билли склонилась к нему, несмотря на лежавшего между ними ребенка, просунула его руку под твердую выпуклость живота, туда, где смыкались бедра.
Решимость Мосса быстро таяла. Она права: есть множество способов заниматься любовью, и он все их испробует. Ее тело возбуждало его, немного изменившееся тело, но все же такое знакомое. Билли стала полнее, теплее, казалась какой-то необычной и волнующей… Пусть папа катится подальше со своими предупреждениями!
* * *Агнес, Джессика и Сет ждали Билли и Мосса, собравшись у елки. Агнес нервно перебирала пальцами нитку неизменного жемчуга, а Джессика отчаянно пыталась поддержать разговор. Обе женщины слишком хорошо сознавали, насколько силен гнев Сета.
— Что задержало этих двоих? — нетерпеливо спрашивал он. — Парень знает — ровно в шесть я люблю сидеть за столом. У нас едва хватит времени поесть, пока придут наши друзья! — Он пил, не потягивая кукурузное виски потихоньку, а опустошая бокал одним глотком, и взволнованно расхаживал по комнате, тяжелее обычного опираясь на трость.
— Сет, дети сейчас придут. Они просто хотят побольше времени провести вместе, вот и все, — успокаивала его Джессика. Несмотря на недовольство мужа, она была счастлива за Билли. Все, что нужно этой бедняжке, — это внимание мужа и душевное спокойствие.
— Эгги, — проворчал Сет, — иди наверх и приведи сюда твою дочку. Немедленно!
— В этом нет необходимости, пап, — спокойно проговорил Мосс, пропуская Билли в комнату впереди себя. — Вот паша будущая маленькая мама, надежда клана Коулмэнов. — Он устремил жесткий взгляд на отца, стоявшего в отдалении. Сет безошибочно понял, что хотел сказать сын таким взглядом. Мосс предупреждал: пусть отец проявит осторожность в обращении с его женой. Предупредительность и уважение — не меньше.
Билли и не подозревала, какие чувства обуревали окружающих. Ее щеки горели румянцем, а в светло-карих глазах светилась особая мягкость, вроде как у довольной кошки. У кошки, которая провела ночь на заднем дворе со своим котом.
Сет отвернулся и с сердитым стуком поставил стакан на край стола. Мосс ухмылялся, словно мальчишка.
Джессика вздохнула, потирая виски. Многолетний опыт подсказывал, что именно она должна разрядить обстановку, чтобы ужин прошел приятно.
— Мосс, дорогой, мы ждали тебя и Билли; нужно развернуть подарки, которые мы дарим друг другу, прежде чем идти ужинать. Ведь сегодня Рождество. Давайте не будем хмуриться. — Последнее высказывание относилось к Сету.
— Святые угодники, Джесс! Мы едва успеем проглотить бобы, как приедут Ричардсоны, а ты знаешь — я терпеть не могу торопиться за едой. Тогда пища склеивается в комок, и я два дня не могу от нее освободиться.
— Мосс, почему бы тебе не преподнести Билли свой подарок? — сказала Джессика, не обращая внимания на жалобы мужа. — Билли, сядь возле елки. Я хочу, чтобы Мосс сфотографировал нас всех моим фотоаппаратом. — У Сета вырвалось недовольное хмыканье. — Как мило ты сегодня выглядишь, Билли. Это одно из тех новых платьев, которые ты купила в Остине?
Билли грациозно повернулась, демонстрируя платье из темно-синего жоржета с белым матросским воротником, отделанным красным.
— Я подумала, что если уж стала женой моряка, то должна выглядеть соответствующе, — радостно ответила она Джессике.
— Выглядит потрясающе, правда, мама? — заявил Мосс, не обращая внимания на очередное фырканье Сета.
В течение следующих нескольких минут шум разворачиваемой бумаги наполнил комнату. Билли вскрикнула от радости, раскрыв подарок Мосса. Халат из китайского шелка и такие же тапочки. Она, смеясь, накинула его на плечи и попробовала запахнуть спереди.
— Я поберегу его на то время, когда родится ребенок, — объявила Билли, показывая, насколько выдается вперед живот, на котором халат не сходился. Всего лишь вчера вечером она так переживала из-за своего большого живота, но с сегодняшнего дня, после страстных объятий Мосса, она приняла как должное изменения, происшедшие с нею, потому что он смог их принять.
Из Англии от Амелии для Джессики пришла посылка с изящным китайским чайным сервизом из кости и письмом.
Сет получил свою обычную коробку сигар и бутылку бурбона, а Мосс купил ему красиво отделанную уздечку для старой Несси. Сет преподнес Джессике чек на ее имя на сумму 2 000 долларов для ее благотворительных дел. Такая традиция установилась несколько лет тому назад, когда Сет пожаловался, что купить подарок Джессике труднее, чем заарканить дикого бычка в глухом каньоне. Агнес Сет протянул длинную плоскую коробочку, тщательно упакованную в яркую бумагу, и стоял рядом, ожидая, пока она возилась с лентой.
— Ради Бога, Эгги, просто разорви ее и открой. Бобы остынут!
Это оказался футляр для ювелирного украшения, а внутри находилась нитка прекрасно подобранных жемчужин длиной в двадцать четыре дюйма. Руки Агнес дрожали, когда она вынула ожерелье из углубления в футляре.
— Только не говори, что не можешь принять такой подарок, Эгги. Бабушка моего первого внука не может ходить с дешевеньким украшением на шее. А раз ты так неравнодушна к жемчугу, то должна принять этот.
Билли перевела взгляд со сверкающего ожерелья, подаренного матери, на Джессику, которая пыталась сохранить улыбку на лице. «Старый негодяй», — подумала она. Билли радовалась, что купила для Джессики старинную рамку для фотографий. Там было место для ее фотографии и фотографии Мосса, и оставалось только дополнить рамку снимком малыша. Конечно, это ни в коей мере не сгладит черствость Сета, но послужит признанием того, что Джессика тоже является бабушкой этого ребенка.
