Джейн Кренц - Запоздалая свадьба
— Кажется, я кое-что сообразил, — кивнул он, прислонившись к римскому надгробию и складывая руки на груди. — И согласен, что, кроме денег и поместий, тут могут быть замешаны другие факторы. Но куда нас это приводит? Судя по всему, семьи были крайне довольны условиями контрактов. Допускаю, что у девушек могли возникнуть сомнения, но неужели вы верите, будто у них хватило духу и денег нанять профессионального убийцу?
— Нет, мы с миссис Лейк считаем, что заказчики, вероятнее всего, старше и, что еще вернее, финансово независимы. И все они крайне заинтересованы в том, чтобы помешать намечавшимся бракам. Не удивлюсь, если окажется, что те трое, кто нанял убийцу, хорошо знакомы друг с другом.
— Почему вы так считаете? — удивился Вейл.
— Отчасти из-за одинаковых поводов для всех трех убийств. Вполне вероятно, что преступник, чьи услуги востребованы членами высшего общества, вынужден полагаться на устные рекомендации тех, кто уже давал ему определенные заказы.
— Ах да, проблема рекламы, — слегка улыбнулся Вейл. — Я об этом не подумал.
— А вот я тем временем узнала имена самых почтенных дам в тех семействах, где происходили эти печальные события. Именно их больше всего волновал исход затеи со свадьбой. У каждой поистине железная воля. Каждая владеет значительным состоянием.
— То есть это знатные светские леди?
— Совершенно верно.
Вейл развел руками:
— Но как женщина, проводящая время в гостиных и бальных залах, сумеет найти убийцу, которому доверит столь щекотливое дело? Я первый соглашусь, что дамы, которые вращаются в обществе, имеют свои причуды и странности, но вряд ли они обычно общаются с криминальными кругами.
— Я дам знать о вашем мнении миссис Лейк и мистеру Марчу. Пусть они займутся этими дамами. А сама попробую установить связь между ними. Я узнала, что две из них — старые подруги, которые вместе играют в карты каждое воскресенье и часто встречаются по будням. Но третья вообще не живет в Лондоне. Неизвестно даже, знакома ли она с первыми двумя.
— А кто эти трое, которые, как вы подозреваете, могли нанять убийцу?
— Подруги — это леди Хаксфорд и леди Ферринг. А вот третья — миссис Стокард. Она не любит столичную жизнь и очень редко бывает в Лондоне. Живет в одном из поместий сына.
— Так, так, так — тихо протянул Вейл.
Джоан отвернулась от витрины с римскими монетами и внимательно посмотрела на него.
— Вы это о чем?
— Не знаю, имеет ли это какое-то значение, но прошлым летом в Бате я сам видел миссис Стокард в компании леди Хаксфорд и леди Ферринг, когда исследовал мозаичные полы на римской вилле.
Лицо Джоан просветлело.
— Вы видели их вместе? И как, по-вашему, они в хороших отношениях?
— Вы знаете меня, дорогая. Я не слишком люблю общество и тех, кто в нем вращается, но Бат такой маленький город, что трудно время от времени не столкнуться с теми, кто в нем бывает.
Джоан понимающе улыбнулась.
— Зато наблюдательность — одно из ваших лучших качеств, сэр. Скажите, что вы знаете об этих трех леди?
— Немного. Несколько раз я встречал их на улицах и в книжных лавках, — пояснил он и, поколебавшись, добавил:
— Но, судя по обрывкам фраз, у меня сложилось впечатление, что дамы много лет и довольно регулярно приезжают в Бат на воды.
Тобиас вошел в кабинет в начале шестого, как раз когда Лавиния допивала второй стаканчик шерри — своего обычного лекарства от всех невзгод. Усидев его, она с улыбкой поднялась.
— Вот и ты! Я так волновалась! Садись, Тобиас. Я налью тебе стаканчик шерри.
— Не хочу я никакого шерри, — буркнул он, показывая завернутый в ткань сверток, который держал под мышкой. — Я пришел к выводу, что если мы ведем дело вместе, значит, мне потребуется более сильное подкрепляющее.
— Что же именно? — нахмурилась она.
— Французское бренди.
Он положил сверток на стол и развернул ткань. Внутри оказалась темная бутылка.
— Улыбчивый Джек был так любезен, что позволил мне приобрести образчик из новой партии товара.
Лавиния с интересом наблюдала, как он вынимает пробку и наливает почти полный стакан бренди.
— Как по-твоему, оно контрабандное?
Тобиас насмешливо вскинул брови:
— Учитывая крайнюю нелюбовь Джека к таможенным сборам, думаю, можно наверняка сказать, что так оно и есть. — Он с удовольствием глотнул бренди и поднял глаза на Лавинию. — По правде говоря, я как-то не потрудился справиться о его происхождении. Хочешь немного?
— Нет, спасибо, с меня вполне достаточно шерри.
Она подошла к шкафчику, подняла графин и плеснула в стакан немного жидкости. Потом проверила уровень содержимого, подумала и добавила еще немного: уж слишком трудным был этот день.
Тобиас уселся в любимое кресло и устроил левую ногу на табурете. Лавиния устроилась в своем кресле.
— А теперь выкладывай, — велела она. — Что ты сделал с Милым Недом?
— Отдал в руки Джека.
Лавиния испуганно заморгала:
— Но почему?!
— Мальчишке следует обучиться более надежному ремеслу.
— Верно, но при чем тут Джек?! Будет преподавать ему искусство содержания кабачка?
— Нет, все не так просто. Как оказалось, Джек благодаря связям, которыми обзавелся еще в прежней профессии, знает многих морских капитанов. А тем всегда нужны матросы. И пока мы тут беседуем, Милый Нед уже начал свою карьеру моряка.
— Из того, что ты сказал мне о своем друге Джеке, ясно, что бедняга Нед станет членом команды контрабандистов.
— Почему бы тебе не взглянуть на это с другой, более светлой стороны? Если все будет хорошо, парень заработает достаточно, чтобы через несколько лет уйти на покой. Нам с тобой, дорогая, можно только надеяться на такой счастливый исход.
— А если все пойдет не так хорошо, как ты это представляешь?
— По этому поводу волноваться не стоит. Джек позаботился о том, чтобы Нед отплыл под командой опытного, знающего свое дело капитана.
Лавиния откинула голову на спинку кресла.
— Он так молод, Тобиас. Совсем мальчик. И скорее всего один на свете.
— Не трать на него свое сочувствие, Лавиния. Он не задумываясь взял деньги за то, чтобы пригрозить тебе ножом. Через год-другой он мог с легким сердцем воткнуть тебе кинжал между ребер за такую же плату.
— О, я не думаю…
— Поверь, Лавиния, у Неда все задатки профессионального злодея.
— Возможно. Но если вспомнить о том, в каких трущобах он рос, нельзя не пожалеть парня.
— Уверяю, жалость — это совсем не та эмоция, которую я испытал, когда нашел вас сегодня.
— Только не говори, что ты не подвержен обычным людским слабостям, — улыбнулась она. — Ты мог бы отвезти мальчика на Боу-стрит, где его, вне всякого сомнения, заковали бы в кандалы, а потом повесили. Вместо этого ты привел его к Улыбчивому Джеку.
