Анастасия Дробина - Король-одиночка
– Клянусь тебе, живая кофа [54]! – крестилась Маркела, свободной рукой едва удерживая у груди ребенка. Ее глаза жадно блестели. – За неделю можно миллионщицей стать и мужика своего царем сделать! Здесь ты все равно ни одной тряпки не продашь, по полдня с ними в переходе стой – никто не подойдет, а там? Ракля [55] сами за тобой по степи бегать будут – продай! Цену в три раза задрать – и то с руками оторвут!
– Кто из наших едет? – завистливо спросила Белка. Маркела, наморщив коричневый лоб, принялась перечислять:
– Риста, Чалора, Танка, Ляля с мужем, Михай со второй женой, Дана с Васькой собираются, отец тоже… Все едут! Что ты боишься, случись чего – отец тебя у черта из зада вытащит, не то что из милиции! Едем, дело говорю!
– Не могу, – с досадой созналась Белка. – Я же теперь в ресторане со Славкой пою. Между прочим, тоже деньги. И сегодня вот под утро пришли. Славка дома до сих пор дрыхнет… Знаешь, он же меня все равно с вами не пустит. Сто раз уже просила, даже слушать не хочет. Дома, говорит, сиди!
– Черт знает что… – пробурчала Маркела, поудобнее перехватывая ребенка. Неожиданно на ее обветренном лице отразилось крайнее недоумение, через секунду сменившееся яростным воплем:
– Смотри, смотри, что он делает! Ах ты, нечистая сила, навязался про мою голову, как я только родила такое! Да чтоб ты вместе с твоим отцом провалился, что ты творишь?!
По красному одеялу расплывалось темное пятно.
– Ой, ну что же я делать-то буду, а? Что делать? – причитала Маркела в такт нарастающему реву. – Что ж мне теперь – на вокзал возвращаться из-за него? Потерпеть не мог, сатана!
«Сатана» ревел благим матом. Белка затеребила сестру за рукав:
– Эй, хватит вопить! Пойдем ко мне, тут рядом. Перепеленаем как-нибудь.
Дом Белки был в двух шагах – через четверть часа обе цыганки вошли во двор. Маркела плюхнулась на лавочку у подъезда, вытерла потное лицо, деловито спросила:
– Лифт везет?
– Какое там…
– Тогда я тут останусь. – Маркела значительно выпятила восьмимесячный живот. – Мне с ним по лестницам лазить – наказание, в метро уже замучилась.
– Ладно, жди. Я мигом. – Белка нырнула в подъезд. Впоследствии, вспоминая об этом, она благодарила бога за то, что сестра не поднялась в квартиру вместе с ней.
Славка открыл глаза лишь к семи вечера. Они с Белкой вернулись домой на рассвете: пьяная компания в ресторане не желала отпускать цыган до утра. Белка, казалось, совсем не устала: бросила пакет с костюмом в угол и бодро двинулась на кухню. У Славки же хватило сил только на то, чтобы стянуть через голову майку и прямо в джинсах повалиться на постель. Последнее, что он услышал сквозь сон, был голос жены: «Эй, ты есть хочешь?» Ответить Славка уже не сумел.
Сейчас Белки рядом не было, а по непривычной тишине в квартире Славка заключил, что детей нет тоже. Значит, опять двинулись на свой заработок… Последнее время ему уже надоело ругаться из-за этого с женой. Да и Мария запретила трогать Белку, уверяя, что через месяц-другой ее походы с картами сами собой сойдут на нет. Славка привык слушаться сестру и только просил жену не связываться с милицией.
В прихожей требовательно заверещал звонок. Наверняка Белка опять потеряла ключи. Ругаясь, Славка встал и пошел открывать.
Вот уж кого он не ждал!.. На пороге, спокойно, по-семейному улыбаясь, стояла его первая жена Рада. Она была в своем белом сарафане, царапина на щеке превратилась в чуть заметную полоску, подведенные глаза смотрели весело.
– Один? – спросила она, проходя в комнату. – Вижу, что один. Как живешь, калонько? Забыл меня, бедную, совсем?
– Кто тебя звал? – ошеломленно спросил Славка. Они не виделись с того дня, как Белкин братец застал их вдвоем в квартире на Садовой. Рада не звонила, а Славка и не пытался разыскивать ее. Осторожно порасспрашивав цыган, он убедился: все, что Король сказал о Раде и Графе Лугняри, – правда.
Обернувшись, Рада окинула его изумленным взглядом. Улыбнулась.
– А зачем меня звать? Когда заранее ждешь – скучно… Уж лучше вот так, без уговора. Я здесь у тебя сто лет не была. – Она села на кровать, расправила сбитую в ком подушку. – Что это у тебя вся постель кувырком?
– Уходи, – велел он.
– Да что с тобой, не пойму? – Рада пристально вгляделась в Славкино лицо и вдруг фыркнула. – Ой! Ну, конечно! Я же тебя, мой калонько, разбуди-ила! Поспать не дала, маленькому! Ну, что – богатая ночь была? Кто гулял – начальство или бандиты? Слушай, это правда, что Белка с тобой выступает? Мария совсем с ума сошла, если такое выдумала! Я, конечно, ничего не скажу, Белка – девочка хорошая, но куда же ей на сцену, боже мой? Она ведь от горшка два вершка и ничего не умеет. Неужели ты с ней и «Довели они меня» поешь?
– Уходи, – перебил ее хмурый Славка. – Или выброшу. Скоро Белка придет.
Рада недоуменно подняла брови. Встала. Вплотную подошла к нему, словно случайно задев горячей, твердой грудью.
– Выгоняешь? Меня – гонишь? Это за что же?
– Не знаешь?! – вспылил он. – К Графу своему беги! Все, иди отсюда – хватит!
– Ах, во-он что… – Рада тихо рассмеялась, опустив ресницы. – Хватит ему, смотрите… Тебе хватит, а мне, может быть, и нет. И что тебе до Графа? У меня уже давно с ним все кончилось. Не веришь – у цыган спроси… А что это у тебя в доме духота такая? Дышать нечем, хоть бы окно открыл! – она решительно стянула через голову сарафан и бросила его на спинку стула. Белья под сарафаном не было.
– Ну, что ты так глядишь? Ну, соскучилась, соскучилась я! Ты же, мерзавец, месяц не появлялся! Хоть бы позвонил, что живой-здоровый…
– Перестань, – поморщился он.
– Это ты перестань! – внезапно разозлилась Рада. – Что ты, как не знаю кто, Рогожин? Не придет твоя Белка, не дрожи! Видела я ее только что – у метро с какой-то цыганкой ругается. Артистка хренова… Иди ко мне.
– Рада! – Славка ничего не мог понять. Никогда еще он не видел ее такой.
– Ну, что, что, что?! – она вдруг обхватила его шею руками, прижалась всем телом, и по спине у него побежал мороз. Он через силу попытался отстраниться – не вышло.
– Дурак несчастный, ну, что ты – не понимаешь ничего? Сил моих больше нет… Думаешь, я, кроме тебя, кого-нибудь любила? Думаешь, мне нужен кто-то? Да я как представлю тебя с этой побирушкой – в глазах темно! Ну, хочешь – опять выйду за тебя? Хочешь?! – Рада вскинула полные слез глаза, и Славка едва удержался от того, чтобы не сказать: да, хочет, хотел всегда, хотел с тех пор, как она ушла… Рада потянула его за собой, в смятую постель со сползшей на пол простыней. Еще не успев лечь, он начал жадно целовать ее запрокинутое лицо, ресницы, глаза, розовые ненакрашенные губы. Замирало дыхание, дрожали, как у пацана, руки. Волосы Рады рассыпались по подушке, и Славка уронил в них голову.
