Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках

Девушка вспыхнула от макушки до пальцев ног, и исполнила его просьбу, сопроводив это невразумительным бормотанием. Одним медленным легким движением он поднял Поппи с пола. Она дернулась, когда полотенца начали сползать с ее тела, и задохнулась от боли.

– Я что, задел больную лодыжку? – встревожился Гарри.

– Нет. Мне кажется... – робко начала она. – Мне кажется, я еще немного ударилась спиной, когда упала.

Гарри негромко выругался, что удивило Поппи, и отнес ее в спальню.

– Впредь, – сурово заявил он, – вы не сделаете и шага из ванной, если рядом не будет кого-нибудь, кто вам поможет.

– Но я не могу, – возразила девушка.

– Почему нет?

– Мне не нужна помощь, когда я принимаю ванну. Я уже не ребенок!

– Поверьте мне, я в курсе, – заметил Гарри. Он осторожно опустил жену на постель и расправил вокруг нее покрывала. Стащив с девушки влажные полотенца, он поправил подушки.

– Где ваша ночная рубашка?

– В ящике комода, на дне.

Гарри подошел к комоду, резко выдвинул ящик и вытащил белую рубашку. Вернувшись к постели, он помог Поппи одеться, его лицо напряженно застыло от тревоги за жену, когда он увидел, как она вздрагивает от боли при малейшем движении. Ей нужно что-нибудь обезболивающее. Ей нужен врач.

Почему в их апартаментах так тихо, черт возьми? Ему хотелось, чтобы вокруг суетились люди, и, пытаясь помочь, приносили какие-нибудь, пускай даже не нужные вещи. Ему хотелось действовать.

Как следует укрыв Поппи, он широкими шагами вышел из комнаты.

Три горничных все еще стояли в холле, переговариваясь между собой. Гарри нахмурился, и они, заметив его, разом побледнели.

– C-сэр? – нервно спросила одна.

– Почему вы все еще здесь? – требовательно поинтересовался Ратледж. – И где миссис Пеннивистл? Я хочу, чтобы одна из вас немедленно пошла за ней, и передайте, чтобы она поспешила! А остальные две, принесите все необходимое.

– Что именно, сэр? – уточнила одна из горничных.

– То, в чем сейчас нуждается миссис Ратледж. Бутылку с теплой водой, лед, лауданум, чашку чая, книгу, что угодно. Мне, черт возьми, все равно, что именно, просто принесите все, что нужно!

Девушки бросились прочь, словно испуганные белки.

Прошло полминуты, и ни одна из них еще не вернулась.

Где, к дьяволу, этот доктор? И почему сегодня все так чертовски медлительны?

Услышав, что жена зовет его, Гарри развернулся на пятках и почти бегом вернулся в апартаменты. В мгновение ока он уже стоял у постели.

Поппи лежала неподвижно в маленьком коконе из одеял, простыней и подушек.

– Гарри, – раздался ее голос откуда-то из подушек, – вы что, кричите на людей?

– Нет, – не замедлил соврать он.

– Хорошо. Потому что ничего страшного не случилось, и никто, естественно, в этом не виноват...

– Для меня – случилось.

Поппи откинула покрывало с усталого лица и взглянула на мужа так, как будто он был кем-то, кого она уже встречала раньше, но так еще и не решила, к какому типу людей его отнести. Слабая улыбка тронула ее губы. Неуверенно, как бы сомневаясь, девушка протянула руку к Гарри и маленькие пальчики сжали его ладонь.

Это простое пожатие сотворило что-то странное с сердцем Гарри. Его пульс забился неровными резкими ударами, а грудь опалило жаром незнакомого ощущения. Он взял ее руку в свою, их ладони нежно сжали друг друга. Ему так хотелось держать Поппи в своих руках, но не в страстном объятии, а лишь для того, чтобы ей было как можно удобней. Даже если его объятие – последнее, чего она действительно хотела.

– Я вернусь через минуту, – предупредил он, выходя из комнаты. Гарри устремился к буфету в своем личном кабинете, наполнил маленький бокал французским коньяком и принес его жене.

– Попробуйте это.

– Что это?

– Коньяк.

Поппи попыталась сесть, вздрагивая от каждого движения.

– Не уверена, что он мне понравится.

– Это не важно, просто выпейте.

Гарри старался помочь ей, чувствуя себя при этом необъяснимо неловко... и это он – тот, кто на женской территории ощущал себя, как рыба в воде. Он осторожно подложил ей под спину еще одну подушку.

Девушка сделала маленький глоток коньяка, и поморщилась.

– Уфф.

Если бы Гарри не испытывал такой сильной тревоги за жену, то его бы позабавила ее реакция на коллекционный марочный коньяк, возраст которого исчислялся, по крайней мере сотней лет. Пока она пила маленькими глотками, он подтолкнул к постели стул.

К тому времени, как Поппи покончила с коньяком, ее лицо утратило отчасти свою напряженность и раccлабилось.

– Вообще-то, он действительно немного помог, – признала она. – Лодыжка все еще болит, но, кажется, уже не так сильно, как раньше.

Гарри забрал у нее бокал и поставил рядом с кроватью.

– Очень хорошо, – мягко произнес он. – Вы не против, если я опять вас ненадолго оставлю?

– Я против, если вы снова собираетесь кричать на служащих, а они и так уже сделали все, что от них зависит. Останьтесь со мной.

Она потянулась и взяла его за руку.

Опять это сбивающее с толку ощущение... как будто частички мозаики притираются друг к другу и встают каждый на свое место. Казалось бы, невинное прикосновение, одна рука в другой, и дает такое полное чувство удовлетворенности и покоя.

– Гарри?

Поппи так мягко и нежно произносила его имя, что у волосы Гарри вставали дыбом не только на затылке, но и на руках.

– Да, любимая? – хрипло спросил он.

– Вы не могли бы помассировать мне спину?

Гарри с трудом удалось скрыть свою реакцию на вопрос Поппи.

– Конечно, – ответил он, стараясь сохранить при этом небрежность в интонации.

– Вы сможете отодвинуться от края кровати?

Начав с поясницы, Гарри увидел слегка выделяющиеся мышцы с обеих сторон от позвоночника. Поппи отпихнула в сторону подушки и легла на живот. Гарри растирал ей спину, двигаясь вверх, к плечам, разминая напряженные мышцы. Услышав легкий стон, он остановился.

– Да, тут, – сказала она, и явственно прозвучавшее в ее голосе наслаждение отозвалось напряжением в паху Гарри. Он продолжил массировать спину Поппи уверенными и щедрыми движениями пальцев. Девушка глубоко вздохнула.

– Я отрываю вас от работы.

– У меня ничего не запланировано на это утро.

– У вас на каждое утро составлен план, в котором предусмотрено минимум десять пунктов.

– Нет ничего важнее вас.

– Вы кажетесь почти искренним.

– Я искренен с вами. Почему должно быть по-другому?

– Потому что для вас работа важнее всего, даже важнее людей.

Хотя Гарри был раздосадован замечанием жены, но промолчал и продолжил массаж.