Кэт Мартин - Бессердечный
– Джастин?
Он повернулся к ней со столь равнодушным видом, что ее прелестное лицо побледнело.
– Я вызвал вас сюда с определенной целью, – сказал он бесстрастно. – Думаю, нам пора с этим покончить.
– С какой целью? Что случилось, Джастин?
Его лицо оставалось холодным и бесстрастным.
– Прошлой ночью Клэйтон и я… ну, мы встретили весьма привлекательных особ.
Конечно, это было ложью. Он прошлой ночью не выходил из своей спальни, но больше он ничем не был ей обязан и мог говорить что угодно.
– Привлекательных особ? Ты ведь не имеешь в виду женщин?
– Прошу прощения, дорогая, но рано или поздно ты бы все равно узнала, что произошло. Ты была очень хороша, по правде говоря, лучше, чем я рассчитывал, но вкусы мужчины меняются. И уж раз такое случилось, я думаю, будет лучше, если ты покинешь мой дом.
– Ты… вы… отсылаете меня прочь?
– Думаю, пора положить конец нашему сотрудничеству.
Она была потрясена.
– Но как же насчет того, что только что произошло между нами?
– Я вызвал тебя вовсе не для любовных забав, но у меня останется о тебе приятная память. Ты так не думаешь?
Из ее горла вырвался какой-то глухой звук, будто ее душили. Лицо Эриел стало бледным как полотно, и она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
– Ты говоришь, что между нами все кончено. Ты хочешь сказать, что больше… не хочешь меня?
Он пожал плечами:
– Ты прелестная штучка. И быть в постели с тобой не в тягость. Но есть некто, кого я хочу больше.
Ее глаза наполнились слезами. Огромные блестящие капли покатились по ее щекам. В прошлом ему было больно смотреть на ее слезы. Но теперь было все равно.
Эриел смахнула слезы дрожащей рукой и вздернула подбородок:
– Мне надо найти жилье. Дай мне день-другой…
– Было бы лучше, если бы ты съехала сегодня. – Он сунул руку в карман жилета, извлек одну золотую гинею, поймал ее руку и сунул деньги в ладонь. – На это ты продержишься некоторое время, пока не найдешь нового покровителя.
Если Марлин ждет ее, то ей не придется долго жить на эту гинею. Мысль о том, что они будут вместе, вызвала у него тошноту и горечь во рту. Джастин так сильно сжал зубы, что на щеке у него свело мускул. Пальцы Эриел судорожно сжали монету, и она подняла на него глаза.
– Мое первое впечатление о вас оказалось верным, – сказала она тихо. – Вы порочны и жестоки. Вы самый бессердечный человек, которого я знаю. Как я могла быть такой дурой?
Джастин ничего не ответил. Просто смотрел, как она, выпрямив плечи и подняв подбородок, со спокойным достоинством выходит из комнаты. Если кто из них и был дураком, то, несомненно, он. Но впредь он таким не будет, он думал о прекрасном кольце, которое купил для Эриел, о том, какой представлял жизнь с ней, и испытал приступ отчаянной, почти невыносимой боли. Грудь его превратилась в ледяную стену, сквозь которую не могли пробиться никакие чувства, когда дверь закрылась за Эриел.
Стараясь подавить подступившие слезы, онемев от потрясения и боли, Эриел закрыла дверь платяного шкафа в своей спальне, оставив там все дорогие наряды, которые покупал ей Гревилл. Она взяла несколько необходимых вещей, сказала «Прощай» обливающейся слезами Сильви, взяла свой ковровый саквояж и вышла из дома. Как только она оказалась на улице, долго сдерживаемые слезы хлынули потоком, будто в отместку за то, что она не давала им пролиться. Слезы туманили ей глаза, и все представало перед ней размытым и нечетким. О Боже, Боже, как он мог?! Из горла ее вырвалось горькое рыдание. А она-то воображала, что знает его. Она доверилась ему. Она полюбила его.
Но она и понятия не имела о безжалостном, холодном, замкнутом человеке, который предстал перед ней нынче утром в своем кабинете. О человеке, который занимался с ней любовью, только чтобы удовлетворить свою минутную похоть, а потом отбросил ее, как старый башмак.
О Боже милостивый! Эриел обхватила себя руками и перегнулась пополам. С губ ее слетел тихий стон. За все годы, что она прожила с вечно бранившим и колотившим ее отцом, она не испытала такого унижения и непереносимой боли, такой муки. Она никогда еще не ощущала себя такой одинокой и потерянной, никогда не ощущала себя утратившей цель в жизни. Ей некуда было идти. У нее было только немного денег, которые он дал ей, и она не представляла, что ей делать дальше. Единственным другом, к которому она могла бы обратиться за помощью, была Кассандра Уэнтуорт, но Китт сейчас находилась в Италии, за сотни миль от Лондона. В прошлом она попыталась бы прибегнуть к помощи Филиппа, но после того, что он себе позволил, она стала умнее. Филипп был точно таким же, как Джастин. Черствым и бесчувственным. Лживым и порочным. Возможно, ненависть этих двух мужчин и объяснялась тем фактом, что они были два сапога пара.
Эриел нетвердо держалась на ногах. С мучительно ноющим сердцем и глазами, полными слез, она сделала несколько шагов по мощенной камнем улице, споткнулась и чуть не упала. Ей с трудом удалось удержаться на ногах. Чтобы отдышаться и обдумать свое положение, она прислонилась к затейливой чугунной ограде. Ее мозг отказывался служить ей, мысли разбегались… Она так и не решила, куда идти, и несколько часов бродила по улицам бесцельно. Шла куда глаза глядят.
День клонился к вечеру. Она знала, что скоро стемнеет и ей надо искать себе пристанище на ночь. Она опустила глаза на свои руки, ощутив их как некое инородное тело, существующее самостоятельно, и увидела, что все еще держит в руке маленький ковровый саквояж. Она тотчас же вспомнила, что в нем все ее имущество и монета, которую граф дал ей. Если она будет разумна и осмотрительна, она сможет просуществовать на эти деньги до тех пор, пока не найдет какое-нибудь место. Стараясь успокоиться, она перевела дух и огляделась. Она зашла дальше, чем предполагала. Дома в этой части города казались слегка кособокими, окна их были в трещинах, ставни болтались на одной петле. Она понятия не имела, куда забрела. Этот район был гораздо более убогим, чем тот, который она только что оставила, но в середине квартала Эриел заметила маленькую гостиницу. У нее появилась надежда найти там недорогое жилье. Она вошла в темноватый убогий холл и поставила свой саквояж на вытертый ковер.
– Сэр! Не могли бы вы оказать мне любезность и помочь?
Краснолицый клерк выглянул из-за горы писанины и хмуро посмотрел на нее из-под коричневого кожаного козырька.
– Вам нужна комната?
– Верно. Но ничего дорогого, что-нибудь попроще.
Клерк огляделся и никого не увидел рядом с ней.
– Комната для вас?
Эриел кивнула:
– Да, пожалуйста.
Он оглядел ее одежду: простое платье из коричневой шерсти, белая муслиновая косынка на шее и простая коричневая шляпка с лентами, завязанными под подбородком.
