Джулиана Грей - Неприступный герцог
— Да ты и впрямь не шутишь.
Что-то в ее голосе заставило Уоллингфорда вновь ощутить, как осыпается в его груди с таким трудом возведенная стена.
— Я просто подумал…
— Дело в том, что я сказала сегодня утром? Мне очень жаль, Уоллингфорд. Я не хотела тебя оттолкнуть столь грубо. Просто ты застал меня врасплох. Я не должна была тебя обижать.
— Обижать меня?
Абигайль поднялась со стула с присущей ей грацией эльфа и перепорхнула на колени к Уоллингфорду.
— Да, твое нежное сердце. Порой ты так отвратительно ведешь себя, дорогой, что я забываю, насколько оно нежное. Поэтому прости меня. — Абигайль положила руку на его ногу чуть выше колена. — Ты же знаешь, я тебя обожаю.
Во рту у Уоллингфорда пересохло, а мышцы свело от ее прикосновения. Что делать? Обнять Абигайль или прогнать ее прочь?
— Сумасшедшая, — вымолвил он наконец.
— Да, сумасшедшая. Твоя сумасшедшая девочка. Просто в случае с нами брак не сработает. Нам намного лучше так, как сейчас.
— Как сейчас? Ты имеешь в виду все вот это? — Уоллингфорд беспомощно взмахнул рукой, подразумевая библиотеку, замок и дикое завывание трубы за окном.
— Именно. — Абигайль взяла его руку с подлокотника и поцеловала. — Только не думай, что я не была польщена твоим предложением. Оно действительно ужасно мне польстило. Ты герцог и в твоей власти вознести простую девушку на небывалые высоты. И ты, милый и безрассудный человек, предложил эту привилегию мне. — Она вновь поцеловала его руку. — Это восхитительно, и в Англии наверняка найдется чудесная девушка, настоящая роза, которая всем сердцем желает получить такой подарок и стать твоей герцогиней. И она справится с этой ролью гораздо лучше, чем я. — Абигайль прижала ладонь Уоллингфорда к своей щеке. — Но мое сердце принадлежит тебе, поверь мне.
Герцог хотел что-то ответить, но она приложила палец к его губам:
— Ш-ш-ш… Не говори ничего. Не нужно придумывать всю эту романтичную чушь. Ведь это так тебя гнетет. — Абигайль поднялась с его колен и взяла со стола стаканы. — Я очень скучала по тебе сегодня. Мне так хотелось подать тебе ужин.
— Абигайль, я…
— Ты должен разделить со мной хотя бы напиток. Это традиция.
Уоллингфорд взял в руки стакан и нахмурился.
— Что это?
— О, я не знаю. Особый рецепт Морини. Лимонный ликер с какими-то добавками. — Абигайль подняла свой собственный стакан. — Ну же, дорогой, встряхнись. За — дай подумать — за любовные связи!
Аромат лимона затуманил разум Уоллингфорда.
— За любовные связи, — неожиданно для себя повторил он, а потом коснулся стакана Абигайль и одним глотком осушил свой.
Жидкость приятно обожгла горло и согрела живот, распространяя ароматное тепло по всему телу. Уоллингфорд поднял голову и увидел горящие обожанием глаза Абигайль в прорезях белой маски. И в то же самое мгновение ему показалось, что весь мир вздохнул и лег к его ногам.
— О, как хорошо! — вздохнув, сказал он.
— Восхитительно, не правда ли? Даже лучше, чем я мечтала.
— Я хочу поцеловать тебя, Абигайль. Можно?
Мисс Харвуд взяла из рук герцога стакан и вместе со своим поставила на стол. После этого она повернулась и обхватила своими изящными пальцами лицо Уоллингфорда, обрамив его, точно произведение искусства.
— Я хочу этого более всего на свете.
Уоллингфорду страстно хотелось впиться в пахнущие свежестью губы, но вместо этого он накрыл их нежным поцелуем, смакуя каждое мгновение этого чудесного единения. Одной рукой он обнял Абигайль и вновь усадил ее к себе на колени.
— Божественно, — прошептала она, тая, точно масло, и обвила руками шею герцога.
Уоллингфорд чувствовал каждый удар сердца своей живой, неугомонной и невероятно красивой Абигайль. Перья ее маски щекотали его нос, а волосы ласково касались щеки, когда он целовал их обладательницу. Когда же он пропустил их сквозь пальцы, ему показалось, что с этими каштановыми локонами не сравнится ни один шелк мира.
— Я люблю тебя.
Абигайль отстранилась, и Уоллингфорд на мгновение испугался, что произнес эти слова вслух, а потом обрадовался, что сделал это. Ведь мир вокруг стал таким чудесным и великодушным.
Хотя слова любви и были произнесены, Абигайль не подала виду. Она лишь погладила его по щеке и предложила:
— Уоллингфорд, давай спустимся к озеру. Ночь такая восхитительная.
— К озеру? — Вообще-то он думал о стоящем в библиотеке диване, довольно широком, который наверняка выдержит любовное приключение.
— Пожалуйста. — Абигайль поднялась с колен Уоллингфорда и потянула его за руки. — Во дворе так много людей, а я хочу, чтобы рядом был только ты. Только ты один. — В этот самый момент труба за окном издала череду нестройных режущих ухо звуков, и несчастные старые стекла возмущенно задребезжали.
Герцог решительно поднялся со своего места.
— Идем.
Высоко в небе ярко сияла луна, укутанная бархатным покрывалом ночи.
— Мне кажется, я могу сосчитать все звезды на небе, — сказала Абигайль. — Только посмотри: они мерцают, точно бриллианты. Разве тебе не нравятся итальянские звезды?
Уоллингфорд спрыгнул со стены террасы и подхватил Абигайль за талию.
— Каждая из них прекрасна, — ответил он, опуская ее рядом с собой на траву.
Кровь пела в жилах Уоллингфорда, он наклонился, чтобы поцеловать Абигайль — просто не смог удержаться, — и когда она со смехом обняла его за шею, подхватил ее на руки и закружил. Они смеялись и кружились до тех пор, пока чуть не упали в покрытую вечерней росой траву.
А потом Уоллингфорд взял Абигайль за руку, и они побежали между виноградными лозами, словно юные возлюбленные. Вскоре смех и музыка растворились вдали. В тишине раздавались лишь шорох шагов Уоллингфорда, шепот Абигайль и тихий свист ветра в кронах деревьев.
Когда они достигли края виноградника, Уоллингфорд обернулся:
— Куда теперь? Не на валуны, я надеюсь?
— В лодочный сарай, — ответила Абигайль.
— В лодочный сарай?
— У меня есть для тебя сюрприз.
Герцог Уоллингфорд не стал ничего спрашивать. Сейчас его любимая могла бы предложить ему путешествие на воздушном шаре в Китай, и он воспринял бы это как нечто само собой разумеющееся. Правильность этой ночи, проведенной с правильной женщиной, наполняли его сердце уверенностью.
Он поцеловал руки Абигайль и сказал:
— Тогда в лодочный сарай.
Уоллингфорд вновь почувствовал себя пятнадцатилетним мальчишкой, пробираясь сквозь кусты и деревья, сжимая в своей ладони теплую руку Абигайль.
