Мэдлин Хантер - Украшение и наслаждение
Они пригубили из кубков, и Кассандра пробормотала:
— Прекрасный выдержанный кларет…
Эмма кивнула:
— Да, похоже, очень хорошее вино.
Кассандра снова наполнила кубки.
— Надо тебе захватить одну бутылку домой, и пусть Мейтленд перельет его в графин и даст ему отстояться. После того как вино подышит, его вкус станет еще лучше. Давай-ка выпьем еще, чтобы быть уверенными, что первое впечатление не обмануло нас.
Второй кубок вина только укрепил мнение Эммы о его качестве. Вино согрело ее, и настроение у нее улучшилось. Кассандра же вдруг проговорила:
— Ты уж прости, что спрашиваю, но иначе я просто лопну от любопытства. Ты ведь немного пошалила, верно? Я хочу сказать — с Саутуэйтом…
— Нет, я не шалила, — ответила Эмма.
— О, какое облегчение об этом узнать. — Кассандра прижала руку к сердцу. — Видишь ли, когда я сегодня увидела вас вместе, мне в голову пришла удивительная мысль. — Она тихонько рассмеялась. — Я рада, что ошиблась.
Тут Эмма пристально посмотрела на подругу и отчетливо проговорила:
— Конечно, ты ошиблась. Я вовсе не пошалила немного. Я ужасно согрешила.
Глаза Кассандры широко раскрылись. Какое-то время она в изумлении смотрела на Эмму, потом пробормотала:
— Говоришь, «ужасно согрешила»? Что ты имеешь в виду? То, что обычно понимают под словом «грех»?
Эмма со вздохом кивнула:
— Да, то самое.
— Ты хочешь сказать, что Саутуэйт соблазнил тебя?
Эмма снова кивнула и допила свое вино. Теперь она ожидала «поздравлений» от подруги.
Кассандра же, ошеломленная, пробормотала:
— О Господи…
— А я думала, ты одобришь. Ты ведь все время побуждала меня попрактиковаться с ним.
— Только пофлиртовать, Эмма. Я побуждала тебя попрактиковаться с ним во флирте.
В шесть часов вечера Эмма все еще оставалась в аукционном доме. Если не считать охранников, она находилась там одна.
Кассандра ушла, так и не оправившись от изумления. Отказавшись сообщать подробности своего «свидания» с Саутуэйтом, Эмма взяла с подруги клятву, что та не проговорится. Когда же она рассказала о предложении графа, Кассандра усомнилась в чистоте его помыслов и назвала «негодяем».
И вот теперь, сидя за столом, Эмма в задумчивости смотрела на бутылку вина, которую они с подругой недавно выпили. Уж если она не могла выставить вино на аукцион, то смела ли она утверждать, что не совершила ничего дурного? Как бы то ни было, она дала Саутуэйту слово и не собиралась его нарушать. Вот только что же ей делать, если снова появится повозка с контрабандными товарами?
Тяжко вздохнув, Эмма поднялась из-за стола и вышла в демонстрационный зал. Двое часовых стояли на своих местах в доме, а третий оставался снаружи. Возможно, они ожидали, когда она уйдет, чтобы сесть.
Эмма окинула взглядом зал. Со стен на нее смотрели картины, и было ясно: до следующей недели у нее тьма работы. Да, она будет очень занята. Возможно, настолько занята, что не станет думать о Саутуэйте.
Дверь на улицу открылась, и часовые тотчас же стали по обе стороны от нее. Вошел мужчина в скверно сидящей на нем одежде и в шляпе с плоскими полями. Страж находившийся снаружи, схватил его за ворот и начал выпроваживать.
— Пусть войдет, — сказала Эмма. — Он пришел повидать меня.
Страж отпустил вошедшего, и тот подошел к Эмме, сразу же узнавшей человека, с которым встречалась возле собора Святого Павла.
— А я как раз думала, где мне найти вас снова, — сказала Эмма. — Скоро я смогу заплатить, но не знаю, каким образом это сделать.
— Потому-то я здесь. По поводу того, как доставлять товары и как платить за них. Я пришел, чтобы объяснить вам, как это делается. Похоже, ваш старик не рассказал вам об этом.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что я должна вручить деньги вам?
Визитер отшатнулся, будто был оскорблен ее словами.
— Мне не нравится, как вы это говорите, мисс. Вы сделаете то, что вам будет сказано, ясно?
— Скажите своему хозяину, что я хочу получить «приз» немедленно.
— Значит, скоро разбогатеете? — Он сдвинул шляпу на затылок и с удивлением взглянул на картины. — Неужто эта мазня столько стоит? Поэтому здесь солдаты?
— Да, поэтому. И вот причина, по которой я хочу, чтобы вы сообщили вашему хозяину мои условия. Через десять дней состоится аукцион, а еще через два дня, после того как он закончится, я смогу уладить наше дело.
Мужчина повернулся к ней и, нахмурившись, спросил:
— Вы не слышали, что я вам сказал в прошлый раз? Я сказал, чтобы не трепали языком попусту и держали рот на замке. Говорю это для вашей же пользы, ясно?
— А вы, кажется, не расслышали, что я вам сказала. Уходите сейчас же, если не хотите, чтобы эти сторожа выкинули вас отсюда. И передайте мои слова своему хозяину.
Он тотчас же поспешил уйти, стараясь не столкнуться со стражами и не спуская с них опасливого взгляда. Эмма дождалась, когда дверь за ним закроется. Потом приоткрыла ее и, выглянув наружу, увидела своего недавнего гостя, быстро удалявшегося непринужденной походкой.
Попрощавшись с охранниками, Эмма проскользнула в ожидавшую ее карету. Усевшись, она открыла панель, отделявшую ее от кучера.
— Мистер Диллон, вы видите человека, который только что ушел? Вон он! Идет по улице! Можете последовать за ним, но так, чтобы он нас не заметил и не заподозрил, что за ним следят?
— Могу попытаться, мисс Фэрборн.
— Пожалуйста, попытайтесь. Я хочу знать, куда он направляется.
Они медленно покатили за недавним визитером. Какое-то время Эмма видела из окна кареты дома Стренда, и так продолжалось довольно долго. Потом по виду улиц она поняла, что они въехали в Сити. Ей показалось, что они повернули на север, но оставалось только гадать, в какой именно части старого Лондона они находились.
Уже наступили сумерки, и быстро темнело, близилась ночь. Наконец карета остановилась, и кучер пробормотал:
— Боюсь, мы его потеряли, мисс Фэрборн. Он повернул вон на ту улицу и исчез. Мог войти в любой из этих домов. Скорее всего, вон в тот, справа, где сад.
Эмма высунула голову из окна и осмотрелась.
— Вы уверены, что он вошел именно туда? — спросила она.
— Почти уверен. Должно быть, заподозрил, что мы за ним следим, нырнул в сад и вышел через него на другую улицу.
Эмма решила, что кучер прав. Жаль только, что он точно не знал, куда вошел ее недавний гость. Все эти дома были неприметными, вполне обычными и в целом производили впечатление знакомых. Люди же, сновавшие по улице, походили на любого другого человека в Сити — не бедного, но и далеко не состоятельного.
