Джулиана Грей - Неприступный герцог
Уоллингфорду хотелось поставить локти на стол и податься вперед, но выпирающая из декольте грудь Абигайль оказалась бы как раз на уровне его глаз, поэтому он предпочел сидеть, откинувшись на спинку стула.
– Высокий, седовласый, держится властно и разговаривает повелительно.
– Наверное, таким будешь ты в пятьдесят лет.
Губы Уоллингфорда дрогнули:
– Породу видно сразу.
– В общем, я не могу сказать наверняка. В любом пабе за твоего деда можно принять добрую половину посетителей. Он хорошо одевается?
– Безупречно.
– В таком случае большинство претендентов можно отсеять, оставив всего нескольких. А вообще даже если я с ним действительно встречалась, то совершенно не помню лица, не говоря уже о беседе, если таковая, конечно, имела место. А почему, черт возьми, ты об этом спрашиваешь?
«Потому что подозреваю, что дед решил выставить меня дураком».
– Ты уверена? – спросил Уоллингфорд.
– Разве я не сказала секунду назад, что ни в чем не уверена? К чему ты клонишь? – Глаза Абигайль под маской прищурились.
Он с силой прижал подушечки пальцев и произнес как можно обыденнее:
– Не встречалась ли ты с ним, например, зимой, чтобы заключить сделку, в результате которой ты получишь титул герцогини, а он приструнит наконец своего безнравственного внука? – Как только эти слова сорвались с губ, Уоллингфорд понял всю их абсурдность.
Герцог положил руку на папку, чтобы еще раз напомнить себе о существовании документов, которые изучал всю вторую половину дня.
Абигайль рассмеялась.
– Титул? Да, ты шутишь, наверное. Сделка с твоим дедом? – Она без сил опустилась на стул. – Ты совсем с ума сошел или просто решил надо мной посмеяться?
– У меня появились неопровержимые факты…
– Как раз после того, как я отвергла тебя сегодня утром. Господи, Уоллингфорд!
– Ни одна женщина не принимает предложение с первого раза.
Абигайль перестала смеяться, подалась вперед и сплела пальцы у себя на коленях.
– Да ты и впрямь не шутишь.
Что-то в ее голосе заставило Уоллингфорда вновь ощутить, как осыпается в его груди с таким трудом возведенная стена.
– Я просто подумал…
– Дело в том, что я сказала сегодня утром? Мне очень жаль, Уоллингфорд. Я не хотела тебя оттолкнуть столь грубо. Просто ты застал меня врасплох. Я не должна была тебя обижать.
– Обижать меня?
Абигайль поднялась со стула с присущей ей грацией эльфа и перепорхнула на колени к Уоллингфорду.
– Да, твое нежное сердце. Порой ты так отвратительно ведешь себя, дорогой, что я забываю, насколько оно нежное. Поэтому прости меня. – Абигайль положила руку на его ногу чуть выше колена. – Ты же знаешь, я тебя обожаю.
Во рту у Уоллингфорда пересохло, а мышцы свело от ее прикосновения. Что делать? Обнять Абигайль или прогнать ее прочь?
– Сумасшедшая, – вымолвил он наконец.
– Да, сумасшедшая. Твоя сумасшедшая девочка. Просто в случае с нами брак не сработает. Нам намного лучше так, как сейчас.
– Как сейчас? Ты имеешь в виду все вот это? – Уоллингфорд беспомощно взмахнул рукой, подразумевая библиотеку, замок и дикое завывание трубы за окном.
– Именно. – Абигайль взяла его руку с подлокотника и поцеловала. – Только не думай, что я не была польщена твоим предложением. Оно действительно ужасно мне польстило. Ты герцог и в твоей власти вознести простую девушку на небывалые высоты. И ты, милый и безрассудный человек, предложил эту привилегию мне. – Она вновь поцеловала его руку. – Это восхитительно, и в Англии наверняка найдется чудесная девушка, настоящая роза, которая всем сердцем желает получить такой подарок и стать твоей герцогиней. И она справится с этой ролью гораздо лучше, чем я. – Абигайль прижала ладонь Уоллингфорда к своей щеке. – Но мое сердце принадлежит тебе, поверь мне.
Герцог хотел что-то ответить, но она приложила палец к его губам:
– Ш-ш-ш… Не говори ничего. Не нужно придумывать всю эту романтичную чушь. Ведь это так тебя гнетет. – Абигайль поднялась с его колен и взяла со стола стаканы. – Я очень скучала по тебе сегодня. Мне так хотелось подать тебе ужин.
– Абигайль, я…
– Ты должен разделить со мной хотя бы напиток. Это традиция.
Уоллингфорд взял в руки стакан и нахмурился.
– Что это?
– О, я не знаю. Особый рецепт Морини. Лимонный ликер с какими-то добавками. – Абигайль подняла свой собственный стакан. – Ну же, дорогой, встряхнись. За – дай подумать – за любовные связи!
Аромат лимона затуманил разум Уоллингфорда.
– За любовные связи, – неожиданно для себя повторил он, а потом коснулся стакана Абигайль и одним глотком осушил свой.
Жидкость приятно обожгла горло и согрела живот, распространяя ароматное тепло по всему телу. Уоллингфорд поднял голову и увидел горящие обожанием глаза Абигайль в прорезях белой маски. И в то же самое мгновение ему показалось, что весь мир вздохнул и лег к его ногам.
– О, как хорошо! – вздохнув, сказал он.
– Восхитительно, не правда ли? Даже лучше, чем я мечтала.
– Я хочу поцеловать тебя, Абигайль. Можно?
Мисс Харвуд взяла из рук герцога стакан и вместе со своим поставила на стол. После этого она повернулась и обхватила своими изящными пальцами лицо Уоллингфорда, обрамив его, точно произведение искусства.
– Я хочу этого более всего на свете.
Уоллингфорду страстно хотелось впиться в пахнущие свежестью губы, но вместо этого он накрыл их нежным поцелуем, смакуя каждое мгновение этого чудесного единения. Одной рукой он обнял Абигайль и вновь усадил ее к себе на колени.
– Божественно, – прошептала она, тая, точно масло, и обвила руками шею герцога.
Уоллингфорд чувствовал каждый удар сердца своей живой, неугомонной и невероятно красивой Абигайль. Перья ее маски щекотали его нос, а волосы ласково касались щеки, когда он целовал их обладательницу. Когда же он пропустил их сквозь пальцы, ему показалось, что с этими каштановыми локонами не сравнится ни один шелк мира.
– Я люблю тебя.
Абигайль отстранилась, и Уоллингфорд на мгновение испугался, что произнес эти слова вслух, а потом обрадовался, что сделал это. Ведь мир вокруг стал таким чудесным и великодушным.
Хотя слова любви и были произнесены, Абигайль не подала виду. Она лишь погладила его по щеке и предложила:
– Уоллингфорд, давай спустимся к озеру. Ночь такая восхитительная.
– К озеру? – Вообще-то он думал о стоящем в библиотеке диване, довольно широком, который наверняка выдержит любовное приключение.
