Лоретта Чейз - Скандал в шелках
Гостиная Уорфорд-Хаус
Четверг. День
Как и многие другие, лорд Аддерли прочитал «Спектакл» за утренним кофе. И стал сыпать ругательствами, оскорбляя камердинера и всякого слугу, имевшего несчастье попасться ему на пути. Доведя весь дом до состояния нескрываемой ненависти, он поспешил к своей невесте и там принялся беззастенчиво лгать, пылая негодованием в адрес сплетников. Он захватил с собой экземпляр наглой газетенки. Войдя же в гостиную, где ждала невеста, швырнул газету на стол с видом праведного негодования.
– Не понимаю, как этим негодяям сходят с рук подобные инсинуации! – восклицал он. – Их следует проучить! Давно пора наказать их за клевету! Будь Том Фокс джентльменом, я бы вызвал его на дуэль. Но он не джентльмен. Поэтому буду настаивать на его аресте.
Леди Клара тяжело вздохнула.
– Люди могут быть так злы… Из всякого незначительного события они способны сделать… нечто позорное. Преувеличивают все, что видят и слышат. Но «Спектакл» никогда не называет имен, верно? Так что, если кто и прочитает, то не поверит, что все это относится к вам.
– Не поверят? – Аддерли нахмурился.
Клара тут же закивала и заявила:
– Да-да, разумеется, не поверят. Гарри утверждает, что даже последнему идиоту не придет в голову играть в таком месте. Он сказал, что там одни шулера и мошенники.
Лицо Аддерли вспыхнуло.
– Лонгмор был здесь… из-за этого? – Он кивнул в сторону скандальной газеты.
– О, он часто забирает «Спектакл» по пути домой из театра или с вечеринки. – Недавно приезжал. Собирался с визитом к мадам де Вернон. Хочет, чтобы она поехала с ним кататься. Как по-вашему, она респектабельная особа?
«Вряд ли, если собирается кататься с твоим братом», – подумал жених, но вслух сказал:
– Я не слышал ничего, что противоречило бы такому мнению.
– Думаю, что репутация у нее хорошая, – продолжала Клара. – Она – подруга герцогини Кливдон. А с герцогом познакомилась, когда тот жил в Париже. Иначе вряд ли он пригласил бы ее в свою ложу.
– По-моему, Кливдону все равно, что о нем думают, – заметил Аддерли. Еще бы!.. Имея годовой доход в сотни тысяч фунтов, герцог мог игнорировать мнение окружающих.
– Он заботится о том, что говорят о герцогине, – возразила леди Клара. – Король и королева ее приняли. Не думаю, что ее светлость захотела бы рискнуть своим положением, общаясь с недостойными особами.
– Согласен. Это было бы глупо.
– Если мадам респектабельна, мама будет в полном восторге. Муж оставил ей все. И для мамы не важно, что она – вдова. Матушка всегда боялась, что Гарри женится на какой-нибудь танцовщице.
Лицо Аддерли приняло угрожающий багровый оттенок. Собственная мать – вот его больное место! Правда, она была не танцовщицей, а дочерью хозяина гостиницы. А еще королевской любовницей. Как и многие другие «респектабельные» женщины. К несчастью, она удостоилась внимания его величества лишь после его, Аддерли, рождения. Никто не осудит побочного сына, если он – сын короля. Но он, увы, произошел от дочери хозяина гостиницы и мелкопоместного дворянина. Ни капли королевской крови…
– Лонгмор женится? – удивился Аддерли. – Невероятно! Неужели он зашел так далеко?
Клара пожала плечами.
– Кто знает?.. Но он, похоже, весьма ею увлекся. И вы же знаете Гарри! Всегда бросается очертя голову в… – Она осеклась, закашлялась и поднесла руку ко лбу.
Жест этот был совершенно непроизвольным, но Аддерли тотчас вспомнил, что его невеста недавно болела. Болела настолько серьезно, что дом был закрыт для посторонних на целых три дня. Поэтому он подбежал к леди Кларе и, опустившись на колени, проговорил:
– Дорогая, вы нездоровы?
Она бессильно уронила руку.
– Нет, просто немного… О, ничего страшного. Наверное, я слишком долго была взаперти. Мне необходим свежий воздух. Пожалуй, я велю подать кабриолет и проедусь по парку.
– Дорогая, если хотите, я с удовольствием прокачу вас. Пошлите горничную за шляпой и шалью.
Час променада для фешенебельного общества еще не настал, когда лорд Лонгмор повернул свою коляску к Камберлендским воротам Гайд-парка. Одновременно он прислушивался к своей прекрасной спутнице. Та болтала на ломаном английском так забавно, что граф все время улыбался, хотя и находился не в самом веселом расположении духа.
– У вас в голове слишком много всего, – заметила мадам. – Одна часть милорда слушает меня. Другая находится где-то далеко. Я обязана спросить себя: а вдруг я стала причиной вашей… Как это говорится… досады?
– Как ни странно, я начинаю желать, чтобы ты была немного более скучной, – признался Гарри. – А вчера ты такое устроила… – Он с усмешкой покачал головой и добавил: – Я ужасно нервничал.
– Но каким спокойным ты казался! – воскликнула Софи.
– Ты с головокружительной легкостью обманула всех. Клянусь, женщины, которые наверняка смотрели прямо тебе в лицо, когда ты прилаживала им банты и оборки, должны были узнать тебя даже с противоположного конца зала. А несколько джентльменов, заходивших в ложу Кливдона вчера вечером, были в «Уайтс» в тот день, когда ты стояла под дождем на Сент-Джеймс-стрит, любезно демонстрируя свои нижние юбки и щиколотки.
– Люди видят то, что ожидают увидеть, – ответила Софи. – В магазине – модистку. А когда модистка оказывается в неожиданном для них месте, она просто кажется им… смутно знакомой. – Ее нарочито высокий голос, ужасный акцент и кошмарный английский внезапно исчезли – она с удивительной легкостью преображалась, переходя от одной роли к другой.
– Владельцы магазинов, как и слуги, невидимы, – продолжала Софи. – И вне привычного окружения заказчики их не узнают. Если кто-то изображает другого человека дерзко и уверенно, наблюдатели не задаются лишними вопросами.
А вот слуги – другое дело. Для них невидимок не существовало. Если бы не это, мадам остановилась бы в Кливдон-Хаусе. И тогда хлопот было бы меньше. Но, увы, нельзя ожидать, что большой штат слуг сохранит секрет. Поэтому она наняла французских слуг из агентств, которым доверяла. И конечно же, обильно накладывала румяна и пудру. Со временем «Спектакл» объяснит обстоятельства, при которых она покинула Францию; это будет душераздирающая история о предательстве, измене и побеге под покровом ночи, а также о счастливом спасении.
Лонгмор снова усмехнулся.
– И все же трудно поверить, что те же самые мужчины, которые глазели на тебя, стоя у окна, теперь из кожи вон лезли, чтобы казаться остроумными и очаровательными.
– Потому что декорации были прекрасные. Но главное, что вы с леди Кларой делали вид, будто видите меня впервые.
