Моника Маккарти - Поцелуй врага
— О чем?
Он взял ее руки в свои и повернул ладонями вверх. Красную сухую кожу покрывали жуткие волдыри и ссадины.
— Вот об этом. — Катрина попыталась вырвать руки, но он держал крепко. — Это пора прекратить, — ласково сказал он. — Ты работаешь не покладая рук, до изнеможения. Если не отдохнешь немного, то вообще свалишься с ног.
Катрина отвела взгляд, и он увидел, как она упрямо сжала губы.
— Я в порядке.
— Ты моя жена, а не поломойка.
— Так все дело в этом? В соблюдении приличий? Есть работа, которую необходимо сделать, и не важно, кто этим занимается. Это мой дом. Ты не заставишь меня сидеть сложа руки и смотреть, как другие работают, пока я развлекаюсь вышиванием и игрой на лютне.
Картина семейной жизни, нарисованная ею, Джейми понравилась. Он бы с удовольствием послушал, как Катрина играет для него на лютне. Но вряд ли она придет в восторг, если он ей об этом скажет. Поэтому Джеймс решил зайти с другого конца.
— Это небезопасно, пока идет работа на крыше. Ты можешь пострадать.
Она вздернула подбородок чуть выше и взглянула ему в глаза.
— Если это достаточно безопасно для остальных, то безопасно и для меня.
Губы Джейми сложились в угрюмую линию.
— Я не л…
Он осекся, ошеломленный тем, что едва не сорвалось с его языка.
«Любовь. Я не люблю остальных».
Неужели он любит ее? Однажды Маргарет Маклауд обвинила его в том, будто он не знает смысла-этого слова. Возможно, она была права, потому что он никогда не испытывал ни к кому такой необъяснимой бури эмоций. Никогда не приходилось ему прилагать столько усилий, чтобы сохранить самообладание, сдерживая свои чувства, потому что чувства никогда не управляли его поступками. Пока он не встретил Катрину.
Должно быть, она заметила его потрясение, потому что как-то странно на него посмотрела.
Он знал, что она не обрадуется его чувствам. Они могут привести ее в ужас. Скрывая замешательство, он отбросил эту тревожную мысль и сказал:
— Не хотелось бы приказывать тебе вернуться в Ротсей.
В глазах ее полыхнуло пламя.
— Ты не посмеешь!
— Ты уверена? — Скоро она убедится, что он может быть таким же упрямым, как и она.
Непокорное выражение на ее лице сказало ему все, но она мудро решила не высказывать свои мысли вслух.
Джейми внимательно посмотрел на жену, отметив ее помятый, взъерошенный вид.
— Я хочу поступить по справедливости.
Катрина грубо фыркнула.
— Как любезно с твоей стороны! И что, позволь спросить, ты понимаешь под справедливостью?
— Ты леди, хозяйка замка, и должна вести себя соответственно. Ты можешь присматривать за всем, но это не значит, что надо ползать на четвереньках и оттирать полы. И, — он многозначительно взглянул на ее платье, — ты будешь одеваться согласно своему положению, как подобает моей жене.
Катрина пришла в ярость.
— Значит, ты можешь рубить деревья как простой работник, а я не заслуживаю такой привилегии?
Привилегии мыть полы? Джейми не мог поверить, что они спорят об этом.
— Мужчины — совсем другое дело.
Катрина подступила к нему еще ближе, так близко, что Джейми ощутил, как ее соски уткнулись ему в грудь. Его бросило в жар. Ему страшно хотелось схватить ее в объятия. Он прекрасно знал, каково почувствовать эти роскошные прелести своей обнаженной кожей. Впервые за несколько дней они оказались так близко.
— Это самое глупое и смехотворное заявление, которое мне довелось слышать. Полная бессмыслица.
— И тем не менее так заведено.
— И это все объяснение, которого ты меня удостоишь?
Джейми заглянул ей в глаза и пальцем стер пятно сажи с ее носа.
— Разве ты не понимаешь, что я только забочусь о тебе? Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Гнев Катрины немного утих после его слов.
— Разве не ты когда-то обвинил меня в том, что я излишне защищена? Что меня слишком балуют и ограждают от сложностей реального мира? Теперь ты пытаешься делать то же самое. Неужели ты не можешь понять, что я уже никогда не стану той, прежней девочкой?
Его палец скользнул по нежной округлости ее щеки, задержался под подбородком, затем Джейми приподнял ей голову взглянуть в глаза.
— Я никогда не думал, что такое может случиться, Катрина. Ты ведь знаешь это? — Она кивнула. — Я понимаю, что теперь все изменилось, но я всего лишь хочу уберечь тебя.
— Я только хочу помочь.
— И поможешь, но не доводя себя до изнеможения.
— Ты ведь не запретишь мне приходить сюда?
Джейми услышал нотки отчаяния в ее голосе.
— Нет, конечно же, нет, если ты сделаешь, как я прошу. — Он залез в меховую сумку на поясе и достал небольшой кожаный кошелек с монетами. — Вот возьми. Я хочу, чтобы ты пошла в поселок и купила немного ткани или платье. Это нужно сделать прямо сейчас. Сегодня, Катрина. Ты должна пойти сегодня.
Видно было, что ей хочется возразить, но она взяла кошелек и спрятала в складках юбки. Потом склонила голову и церемонно присела.
— Как пожелаете, мой лэрд.
Джейми улыбнулся, глядя, как Катрина пошла к выходу, но на полпути она резко повернулась и направилась назад.
— Я забыла свою бадейку.
— Я сейчас принесу.
Джейми сделал несколько шагов в сторону и наклонился, чтобы поднять ведро, а Катрина остановилась прямо там, где только что стоял он. Послышался глухой удар, затем громкий крик.
Джейми взглянул вверх и не успел подумать — сработал инстинкт. Он метнулся к Катрине, обхватил ее руками и повалил на пол, закрывая своим телом и при этом напряг мускулы. Хотя большая часть деревянного бруса прошла мимо, острый край врезался в плечо, прорвав рубашку и оставив глубокую рваную рану. Джейми почувствовал, как кровь теплым потоком хлынула поруке.
Он откатился в сторону, стараясь молча вытерпеть адскую боль в плече. Боль, от которой у него темнело в глазах. В зале поднялась суета. Джейми слышал громкие крики наверху и визг молодых служанок. Все метались вокруг как угорелые, но его интересовала только она.
Катрина не пострадала. Слава Богу! Враги утверждали, что у него ледяная кровь, что ничто не может поколебать его непробиваемое спокойствие. Видели бы они его сейчас! Сердце в груди колотилось как загнанный заяц. Никогда в жизни не был он так чертовски напуган.
Если бы с ней что-нибудь случилось… Джейми бросило в жар, сердце болезненно сжалось в груди. Если прежде у него и были некоторые сомнения, теперь их уже не осталось.
Это была любовь. Он любил Катрину всей своей душой, всем сердцем.
Жена склонилась над ним, лицо ее было мертвенно-бледно.
