Сабрина Джеффрис - Неодолимое желание
Учащенное дыхание Вирджинии подтверждало правоту его слов.
— Оставаться здесь неблагоразумно.
— С каких это пор ты всегда делаешь только то, что благоразумно?
— Я еще ничего не решила в отношении тебя.
— Тогда позволь мне помочь тебе в этом, — прошептал Гейбриел и снова заключил ее в свои объятия.
На этот раз их поцелуи длились дольше, были полны страсти, и вскоре уже оба задыхались в пламени чувств, поглотивших их обоих. Вирджиния снова прильнула к нему всем телом. Гейбриел умудрился держаться подальше от тех частей ее тела, к которым он жаждал прикоснуться, но когда она обвила руками его шею, сняла с него шляпу и зарылась руками в его волосы…
— Что это? — раздался ее взволнованный голос, и она коснулась пальцами раны у него голове. — Ты ранен!
Черт, он совсем забыл об этом.
— Все в порядке, просто небольшая царапина.
— У тебя течет кровь! — Схватив Гейбриела за руку, Вирджиния потащила его на кухню.
— В самом деле, Вирджиния, все в порядке, это пустяк.
— Сядь, — приказала она. — Это не пустяк. Сядь, — твердым голосом добавила она, видя, что он медлит, — пока я не заставила тебя сесть.
— Я и не знал, что ты так любишь командовать, — ухмыльнулся Гейбриел, видя ее суровый взгляд, и упал на стул.
— Разве у меня есть выбор, когда приходится иметь дело с такими безрассудными людьми, как ты и Поппи? — Вирджиния смочила водой салфетку. — Вот уж действительно — пустяк. Вы, мужчины, всегда так говорите, когда истекаете кровью или ломаете кости. — Продолжая ворчать, она подошла к нему, чтобы осмотреть рану. — Похоже, у тебя там остался осколок дерева. Надо его достать. — Она снова отошла от него, чтобы взять необходимый инструмент. — А что ты делал? Налетел на дерево?
— Можно и так сказать. — Гейбриел испытывал наслаждение, наблюдая, как она суетится вокруг него.
Но так продолжалось только до тех пор, пока она не вернулась и не попыталась с помощью ножа для чистки овощей достать то, что застряло в ране.
— Боже милостивый, — выдохнул Гейбриел, — ты не могла бы делать это менее энергично?
— Я только пытаюсь помочь, — с важным видом ответила Вирджиния.
— Мне кажется, тебе это доставляет излишнее удовольствие.
— Не более чем тебе, когда ты рискуешь жизнью за несколько фунтов.
Что-то упало в жестяной таз, и, заглянув туда, Гейбриел увидел запекшуюся в крови щепку.
— А ты утверждал, что эта гонка не опасная, — пробормотала Вирджиния, легкими движениями промакивая рану. — Любая гонка, в который ты участвуешь, опасная, других гонок ты попросту не знаешь. Должна сказать, что в детстве ты наверняка доставлял матери много хлопот, натыкаясь на предметы и играя с острыми палками. — Она немного отодвинулась, чтобы оценить рану. — Боже мой, ты понимаешь, как это близко к глазу?
— Не так уж и близко, — запротестовал Гейбриел.
— Ты мог выбить глаз! Кровь не останавливается, поэтому мне придется обработать ее чем-нибудь. Раздевайся до пояса.
— Что, прости?
— Мне не хочется портить твою одежду. — Вирджиния уже спешила к шкафчику в углу. По ее серьезному поведению было понятно, что она имела в виду только это.
Гейбриел со вздохом развязал шейный платок, потом встал, чтобы снять сюртук, жилет и рубашку. Вирджиния тем временем тщательно исследовала содержимое шкафчика.
Удивительно, как ты не разорвал себе ухо. Может, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем решиться убить себя ради дурацкого пари. Неужели сто фунтов стоят того, чтобы едва не лишить себя жизни? — замерев, посмотрела она на него.
— На самом деле я проиграл, — хмуро ответил Гейбриел, бросив одежду на стол.
— Но ты никогда не проигрывал, — удивленно распахнула глаза Вирджиния.
— Не напоминай мне, — проворчал Гейбриел, усаживаясь на стул.
— Что случилось?
— В каком смысле? Он опередил меня. — «Будь я проклят, если расскажу ей, что проиграл только потому, что думал о ней», — решил Гейбриел.
Но если он думал, что его проигрыш вызовет у нее сочувствие, то он глубоко ошибался.
— Тем хуже, — сказала Вирджиния. Схватив из шкафчика закупоренную бутылку и прихватив салфетку, она подошла к нему. — Ты проиграл сто фунтов, рискуя собственной жизнью, а теперь у тебя еще и рана на голове, которая может привести к смертельному исходу.
— Не будь смешной. От маленькой царапины я не умру.
— Какая к черту маленькая царапина! — Она стала поливать рану жидкостью из бутылки.
— О Господи! — возмутился Гейбриел, когда жидкость попала ему на плечо и Вирджиния вытерла ее салфеткой. — Что это такое?
— Винный спирт, чтобы остановить кровотечение. Держи вот так. — Прижав к его голове салфетку, она положила туда его руку. — Пойду принесу чистую повязку.
— Не надо, — схватил ее за руку Гейбриел. — Я буду посмешищем всего Лондона.
— Ты считаешь, что повязка будет выглядеть непривлекательно? — гневным блеском вспыхнули глаза Вирджинии. — Значит, теперь я должна разыскать кусок черной ткани, чтобы перевязать твою дурную голову, и чтобы она подходила к твоей черной… — Вирджиния вдруг умолкла. — Подожди минутку. — Она внимательно осмотрела его фигуру, потом — стопку одежды на столе. Когда она встретилась с его взглядом, гнев уступил место потрясению. — Ты больше не в черном.
Глава 15
Вирджиния никак не могла поверить, что не заметила этого раньше. Но теперь она точно это видела. На Гейбриеле были бриджи из желтовато-коричневой кожи, а на столе лежали шоколадно-коричневый сюртук, темно-желтый жилет, белая рубашка и белоснежный шейный платок.
— Что случилось с твоей черной рубашкой? — спросила она.
— Она надоела мне, — ответил Гейбриел, испытав вдруг неловкость.
— А остальная черная одежда? — В горле у Вирджинии встал ком. — Тоже надоела?
— Я подумал, что пришло время сделать паузу, вот и все.
Но за всем этим скрывалось нечто большее, и они оба это понимали. Он перестал носить черное из-за тех слов, которые она сказала ему вчера.
Вирджиния не могла в это поверить. Он совершил такую огромную перемену ради нее. Если он смог сделать это после стольких лет, может быть, в конце концов он пойдет еще дальше? Возможно, однажды он даже пустит ее в свое закрытое для всех сердце?
— Тебе очень идет коричневый цвет, — пробормотала она, пытаясь сдерживать свои чувства.
Ему было достаточно только взглянуть на нее потемневшими глазами, чтобы в глубине ее тела предательски завибрировали, задрожали запретные струны. Даже его рука, прижатая к голове и напоминавшая о ране, не могла сдержать ее реакцию на близость Гейбриела. Прошло два дня с момента их встречи в конюшне, всего два дня с тех пор, как он околдовал ее. А казалось, прошла целая вечность.
