Милая грешница - Александер Виктория
Но она будет продолжать жить. И пусть в ее сердце останется пустота там, где прежде был Гидеон, пусть ее приключение с ним будет теперь прошлым, которое она не в состоянии пока оставить в прошлом, она, несмотря на все это, выживет. Она пережила смерть родителей, изнасилование собственным мужем и его неверность, потом его самоубийство, десять лет ощущения собственной вины и ненависти со стороны его сестры. Много ли значит по сравнению со всем этим просто разбитое сердце? А вот боль – это уже совсем другое дело.
Глава 14
– Прибыла леди Честер, милорд, – объявил Уэллс абсолютно бесстрастным тоном, который явно противоречил тому факту, что он сам, как и все остальные слуги в доме Гидеона, был отлично осведомлен о возможности визита леди Честер к лорду Уортону.
– Очень хорошо, – сказал Гидеон, с облегчением вздохнув, возможно, впервые с тех пор, как последний раз видел Джудит три дня тому назад. Точнее, три дня, пятнадцать часов, двадцать семь минут назад, плюс-минус одна минута. Он предполагал подождать еще один день, а потом ворваться к ней в дом, схватить ее в объятия и заявить, что не может больше ни дня без нее прожить – Пригласи ее войти.
Уэллс, кивнув, ушел.
Гидеон поднялся и направился к двери. Потом он остановился, встал перед письменным столом, небрежно опираясь на него. Он перевел взгляд на камин и подумал, что, может быть, лучше встать возле него. Пропади все пропадом! Гидеон в отчаянии вздохнул. Ну не смешно ли это? Что он делает? Естественно, он с нетерпением ждет встречи и даже немного побаивается ее, но ведь это неудивительно. Единственная причина, объясняющая, почему он ждал столько времени, заключалась в том, что он и Хелмсли пришли к выводу, что Джудит должна сама решить, как ей жить дальше. Было чертовски трудно набраться терпения и ждать, пока она примет это решение, но Гидеон понимал, что у них не может быть будущего, пока она не примирится со своим прошлым.
Теперь, слава Богу, она, кажется, это сделала.
– Добрый день, лорд Уортон, – сказала Джудит, с самым беззаботным видом входя в комнату. Это был хороший признак.
– Добрый день, леди Честер. – Он подавил усмешку и незаметно кивнул Уэллсу, который выскользнул из библиотеки, тихо закрыв за собой дверь. – Джудит. – Он шагнул к ней с явным намерением заключить ее в объятия.
Она протянула ему руку Рука была совсем не тем, что ему хотелось, однако он взял ее и поднес к губам.
– Я скучал по тебе больше, чем ты можешь себе представить.
Она улыбнулась и отобрала у него руку.
– Как любезно, что ты это говоришь.
– Правда? – Он испытующе взглянул на нее. Возможно, ее беспечность была не таким уж хорошим признаком – Нам нужно о многом поговорить.
– В таком случае вам, возможно, следовало бы приехать ко мне, – вежливо ответила она и отошла от него, как будто старалась соблюдать почтительную дистанцию между ними.
– Я подумал, что будет лучше, если ты… если мы денек-другой поразмышляем над тем, что сказали друг другу.
– Отличная мысль. Я и сама об этом думала. И вот теперь явилась сюда. – Она одарила его лучезарной улыбкой. – Однако я не могу оставаться долго. У меня много дел, но мне хотелось поговорить с тобой.
Она говорила приветливым и подчеркнуто бесстрастным тоном. У него почему-то стало тяжело на сердце.
– Вот как?
– Мне кажется, что я должна извиниться перед тобой.
– Правда? – удивился он. – За что же именно?
– За многое. – Она усмехнулась – Знаешь, а ведь ты был прав. Иногда я веду себя неразумно.
– Для этого были основания, – медленно произнес он.
– Возможно. И все же, – она пожала плечами, – мне не следовало так сердиться Это непростительно. Не знаю, о чем я думала.
– Я тоже вышел из себя и приношу за это свои извинения.
– Извинения приняты, – с улыбкой сказала она.
– Джудит…
– Ты был совершенно прав относительно моих, так сказать, трудностей в том, что касается прошлого. За последние дни я много думала об этом, и теперь мне кажется, что в течение этих десяти лет я не жила, а существовала. Нет, я, конечно, ходила, дышала, у меня были свои маленькие приключения, но я не позволяла себе жить полной жизнью. Давно пора начать жить заново.
У него шевельнулась надежда, он шагнул к ней.
– Джудит…
– Прошу тебя, Гидеон, – она отступила на шаг, – позволь мне сказать то, что я хотела тебе сказать. Мне действительно необходимо оставить прошлое в прошлом, а ты… – она взглянула ему в глаза, – ты являешься частью этого прошлого.
– Что? – ушам своим не веря, воскликнул потрясенный Гидеон.
– Мне нужно начать свою жизнь заново. Надеюсь, ты сам это понимаешь.
– А как же мы? – спросил он.
– Гидеон, дорогой, на самом деле нет никакого «мы». Правда, мы с тобой чудесно проводили время. Откровенно говоря, это было самое великолепное из моих приключений, но мы с самого начала знали, что оно не рассчитано на то, чтобы длиться вечно.
– Что, если теперь я хочу, чтобы оно длилось вечно? У нее округлились глаза.
– Надеюсь, ты не имеешь в виду брак?
– А если имею?
– Мы с тобой оба знаем, на какой женщине тебе следует жениться, и знаем также, что я не соответствую предъявляемым к ней требованиям. А кроме того, – она покачала головой, – я уже говорила тебе, что не имею желания снова выходить замуж.
– Это может измениться.
– Наверное, может, – она помедлила, как будто взвешивая такую возможность, потом пожала плечами: – однако не изменилось.
– Это из-за него? Из-за твоего мужа?
Она долго молчала, потом сказала, глубоко вздохнув:
– Да.
– Я никогда не причиню тебе боли.
– Я это знаю. Но я могу причинить боль тебе, а мне бы этого не хотелось. – Она покачала головой. – Некоторые люди просто не предназначены для брака, постоянства и…
– Любви?
– Возможно. Но на самом деле любовь здесь ни при чем. И ты, и я знали любовь в прошлом…
– Я только думал, что это любовь. А это было что-то совсем другое.
– Конечно, другое, потому что мы стали старше и, я надеюсь, умнее. И, как положено цивилизованным людям, мы установили определенные правила.
– Вроде честности в отношениях друг с другом?
– Да, определенной степени честности. – Она помолчала, выбирая подходящие слова. – Мы договорились также, что, если кто-нибудь из нас решит, что настало время каждому пойти своим путем, мы обойдемся без взаимных упреков и…
– И что?
– И это время пришло.
Он не поверил своим ушам.
– Ты приехала, чтобы сказать мне это?
– Я хотела было написать записку, но мне показалось, что это было бы проявлением трусости.
– А я-то думал, что ты приехала…
– Зачем?
– Уж конечно, не для того, чтобы сообщить о разрыве наших отношений.
– Извини, если это было для тебя неожиданностью. – Она говорила таким небрежным тоном, словно для нее все это вообще не имело значения. – Я была уверена, что после той ночи ты будешь этого ждать.
– Ничего подобного я не ждал. Я ожидал, что ты поймешь, что отношения, возникшие между нами, – это нечто большее, чем просто приключение! – сказал он, сердито глядя на нее.
Она долго смотрела на него, потом покачала головой:
– Но этого не может быть. Судьба каждого предопределена.
– Не смеши меня. Человек создает собственную судьбу с помощью решений, которые он принимает. Мысль о том, что в жизни нет выбора, является не чем иным, как оправданием…
– Оправданием чего? – спросила она, вздернув подбородок.
– Трусливого поведения. – Он повернулся к ней. – Можешь ли ты отрицать, что испытываешь ко мне определенные чувства?
– Что за глупости? Конечно, я испытываю к тебе определенные чувства. – Стараясь не встречаться с ним взглядом, она посмотрела в окно. Ему показалось, что она готова глядеть куда угодно, только не на него. Потому что хотела прекратить их отношения? Или потому, что не хотела? – Мы навсегда останемся очень, очень хорошими друзьями.
